Владимир Муравьев - Во времена Перуна
Олег с особым вниманием прислушивался ко всему, что рассказывали приезжие люди про Киевское княжество, про Аскольда, и берёг в памяти даже то, что сам рассказывавший забывал на следующий день.
Олег видел, как приближается время, когда они с Аскольдом неминуемо сойдутся в бою.
В долгих дневных и ночных размышлениях родилось и крепло решение предупредить соперника, первому идти на Киев...
Вдруг тяжёлая дверь, скрипнув в железном подпяточнике, резко распахнулась от чьего-то сильного удара и громко стукнулась о стену, на мгновение заглушив шум за столом.
Олег вздрогнул, этот стук показался ему продолжением его дум. Мелькнула мысль: "Гонец!"
Олег подался вперёд, торопясь увидеть, кто же там, за дверью.
Через порог в гридницу ввалились два припозднившихся дружинника Горюн и Лихоня.
Со всех сторон послышались крики, смех.
- Ну и здоровы спать!
- Они ещё вчера на сегодня наелись!
- Они-то наелись, а брюхо каждый день еды требует!
Никто из пирующих за длинными столами не заметил,
как побледнел Олег и как краска вернулась на его лицо красными пятнами.
"Надо решаться воевать Киев, - сказал себе Олег, - пока Аскольд сам не пришёл к Новгороду".
ПОЙДИ ТУДА, НЕ ЗНАЮ КУДА
Олег объявил, что едет на несколько дней в своё княжеское село Любавино.
За себя оставил в Новгороде старого воеводу Велемудра, известного своей рассудительностью и медлительностью.
Оставил больше ради чести, чем по надобности.
Поездки князя в его подгородные сёла и владения были обычным делом, поэтому эта поездка не обратила на себя ничьего внимания.
Ехал князь один, без слуг, и снарядился по-лёгкому, оделся, как простой воин, из оружия взял только лёгкий меч и нож.
Садясь на коня, позвал Ролава:
- Проводи немного.
За Перуновой рощей Олег свернул с дороги и сказал удивлённому Ролаву:
- Я еду в Псковские леса искать Всеведа. Тебе одному говорю об этом, чтобы знал, где я, если вдруг случится крайняя надобность.
- Князь, возьми кого-нибудь с собой. Путь опасный...
Олег усмехнулся:
- Нет, Ролав, поеду один. Раз уж решил судьбу пытать, ни к чему от неё прятаться.
Ещё до того, как Рюрик стал новгородским князем, в словенском Городе жил волхв Всевед. Он был жрецом при главном мольбище, толковал народу волю богов, объявлял, принята жертва или отвергнута и как велят боги поступать.
По всей словенской земле Всевед слыл самым знающим и мудрым волхвом.
К Всеведу приходило много народу: князья, смерды, купцы, воеводы. Приходили на Ильмень к волхву даже из чудских земель, известных своими предсказателями, колдунами и знахарями.
Но вот в Городе начались междоусобицы, один конец встал на другой, люди стали чаще обращаться к Всеведу за советом, как вернее погубить врага. Ненависть сделала их глухими к словам, помутила разум. Они стали принимать малое за большое, большое считать ничтожным и упорствовать в своём заблуждении.
Тогда волхв ушёл из Города в леса, оставив горожан пожинать горькие плоды своей вражды.
И с тех пор он сгинул. Правда, несколько лет назад один охотник рассказывал, что однажды зимой, гоняясь на лыжах за куницей, он не заметил оврага и с кручи полетел вниз.
Пока летел, переломал руки, ноги, разбил голову. Очнулся в избушке. Лежит на лавке. Попробовал шевельнуться, всё болит, застонал от боли. Подошёл к нему старик и говорит:
- Лежи тихо. На тебе живого места нет, сильно расшибся. Но я тебя на ноги поставлю.
И тут охотник узнал Всеведа, однако для верности спросил:
- Кто ты, дедушка?
- Человек, - ответил старик.
Действительно, старик поднял охотника; над ранами шептал, давал отвары пить, мазями мазал, после проводил из лесу, сказав:
- У тебя небось память отбило, в какую сторону идти, так ты иди на утреннее солнышко, а о том, что был у меня, людям не болтай.
Охотник говорил, что был тот старик очень похож на Всеведа. А может, это был и не Всевед, кто его знает. Но после того случая никто из охотников, охотившихся в запсковских лесах, того старика больше не встречал.
Олег ехал по чаще без дороги. Конь шёл шагом. Деревья наверху смыкались ветвями. В лесу было сумрачно.
Вдруг впереди посветлело. Чаща кончилась, Олег въехал в светлый молодой березняк, за ним виднелась большая поляна.
ВСЕВЕД
Когда-то ота поляна была вырублена. Но теперь, давно не чищенная, она заросла берёзками, орешником, кое-где темнеющими ёлочками и высокой густой травой.
На дальнем краю поляны, возвышаясь над светлой молодой листвой, темнели идолы. Олег направил коня прямо к ним. Конь шёл шагом, с опаской и осторожностью опуская копыта в разноцветную травяную пучину. Олег словно плыл в лодке: шелестя, расступались берёзки, трава, колышась, захлёстывала ноги.
Ближе к мольбищу кусты были ниже и вокруг идолов и кострища были вырублены неровной узкой полоской шага в два, трава кое-где выкошена. Но от этого ещё острее ощущалось, что капище не посещается людьми, а его служитель мало-помалу слабеет в неразной борьбе с наступающим на него лесом.
Немного поодаль от капища, в лесу, под сосной, Олег увидел маленькую, вросшую в землю избушку, тесины её крыши чуть-чуть не доставали земли.
Дверь избушки была растворена.
Олег подъехал к избушке, слез с коня, привязал его за сук и, наклонившись, заглянул в открытую дверь.
В полутьме он различил лавку с постеленным на ней кожухом, вязки грибов и трав по стенам, чёрный низкий очаг и два горшка на нём.
- Эй, хозяин! - окликнул Олег.
На его голос с лавки спрыгнула кошка и, юркнув мимо него, выскочила из избы.
Убедившись, что в избушке никого нет, Олег пошёл по узкой тропке, уходящей от дверей в лес" видимо, к источнику.
Тропинка действительно вела к воде, и вскоре Олег вышел к ручью.
У ручья на толстом поваленном дереве сидел седой старик в длинной белой рубахе. У его ног стояло берестяное ведёрко с водой. Олег, шурша кустами, подошёл и встал возле него.
- Здравствуй, Всевед, - сказал Олег.
- Здравствуй, молодец, - обернувшись, ответил старик.
И тут Олег смог рассмотреть его. Густые седые брови клочьями нависали над глазами, отбрасывая на них глубокую тень, и глаза сверкали оттуда лучисто и таинственно, как звёзды в чёрной тьме колодца.
Всевед встал, взял ведро и, не сказав ничего больше, пошёл по тропке к дому.
Олег постоял немного и пошёл за стариком.
Из-за кустов Олег услышал, что старик с кем-то тихо разговаривает. Всевед скажет что-то, а его собеседник отвечает неразборчивым ворчаньем.
Олег вышел на поляну и увидел возле избушки медведя, который заступил старику дорогу.
- Поди сам на ручей напейся, - говорил Всевед.
Медведь заворчал.
- Из ведёрка тебе хочется?
Ворчание.
- Ну ладно, пей, только не всё ведро.
Медведь сунул морду в ведёрко.
- Страсть любит из ведра пить, - сказал Всевед Олегу и потянул ведро от медведя: - Хватит, хватит, недосуг мне снова на ручей идти. Видишь, ко мне гость пришёл.
Медведь оторвался от воды и, ворча, скрылся в кустах.
- Ну, молодец, говори, что привело тебя ко мне? - спросил Всевед, усаживаясь на обрубок дерева в тени. - Говори не таясь.
И Олег рассказал волхву про свой страх, про мысль первому двинуться в поход против Аскольда.
Всевед, полузакрыв глаза, долго молчал после того, как Олег кончил свой рассказ.
Олег тоже ждал молча.
Наконец волхв вскинул седые брови, поднял веки, глаза блеснули проницательно и молодо.
- Вот жертва богам и плата тебе, - сказал Олег и достал из прикреплённой к седлу сумы драгоценный перстень, пригоршню монет и две золотые чаши с узорами, на которых были изображены неведомые звери и птицы.
Старый волхв равнодушно взглянул на эти сокровища, за обладание которыми пролилась кровь не одного человека, и отодвинул ладонью протянутую руку.
- Убери. Тут нужна другая жертва.
- Какая?
- Дело, на которое ты хочешь решиться, - великое дело, в твоих руках жизнь и смерть людей, горе и благоденствие народов. Если же ты задумал недоброе, ты умрёшь тут же на мольбище.
Олег в замешательстве склонил голову и сказал уже тише:
- Пусть.
- Тогда слушай. Сегодня с наступлением темноты разожги на мольбище три жертвенных костра, поддерживай в них огонь всю ночь и весь завтрашний день до темноты. Сегодняшний ужин, завтрашний завтрак, обед и ужин помечи в огонь, разделив на три части, в каждый костёр - свою часть.
Сам же не ешь ничего - ни мясного, ни травяного. Смотри не усни, не проспи огонь. Проспишь - худо будет.
Всевед привёл Олега к мольбищу и оставил одного, сказав:
- Я вернусь, когда надо будет.
Олег разжёг костры.
О многом передумал он ночью у огня. И о том же, но по-иному думалось, когда наступил день.
На следующий вечер, с темнотой, пришёл Всевед. Он был сосредоточен и молчалив.
- Принеси угли изо всех трёх костров и сложи новый большой костёр, приказал он.
