Александр Носович - История упадка. Почему у Прибалтики не получилось
После провозглашения независимости и открытия торговых границ латвийская электронная промышленность не смогла выдержать конкуренцию с иностранными фирмами, из-за разрыва хозяйственных связей с республиками бывшего СССР сорвался производственный цикл, из-за принуждения технических вузов к преподаванию на латышском языке (на котором техническое образование дать практически невозможно) прервался процесс обучения и повышения квалификации кадров… В итоге в 1999 году ВЭФ был приватизирован и разделен на шесть фирм, прекративших затем своё существование.
Сейчас помещения завода частично заброшены, частично сдаются под офисы.
Печальная история ВЭФа полностью разбивает мифологию латвийских правительств. Их политика уничтожила не советский «долгострой», а высокотехнологичное инновационное предприятие, которое выдерживало конкуренцию и поставляло свою продукцию на европейские рынки при первой независимости, а при второй не просуществовало и восьми лет. История предприятия свидетельствует, что при межвоенном диктаторе Улманисе латвийское государство предпринимало протекционистские меры, поддерживающие завод. А советская власть сумела сохранить инновационный потенциал предприятия в условиях командно-административной системы. Постсоветские же руководители Латвии просто развалили ВЭФ. Завод, который развивался как латвийский Siemens или Phillips, превратился в неухоженный памятник самому себе. Что же до того, что продукция ВЭФа ко времени коллапса социалистической экономики крайне отстала от западных аналогов, то и Siemens начинался не с 3D-телевизоров, и многие социалистические предприятия бывших ГДР и Чехословакии почему-то не были разобраны на металлолом и под офисы, а успешно прошли технологическую модернизацию.
Кренгольмская мануфактура, Эстония
(1857–2010)
RIP
Была расположена на острове и вдоль берега реки Нарвы, близ портового города Нарва-Йыэсуу, куда доставлялся хлопок из южных штатов США. Это выдающийся памятник первого российского капитализма, когда промышленная революция в Российской империи начиналась с текстильной промышленности. В 1872 году на мануфактуре произошла первая в Российской империи забастовка рабочих — Кренгольмская стачка. Перед Первой мировой там работали 10 тысяч человек. После революции мануфактура обанкротилась и закрылась из-за утраты Эстонской республикой рынка сбыта в России. Была возрождена в советской Эстонии, превратившись в крупное промышленное предприятие. В советский период Кренгольмская мануфактура занимала более 30 гектаров земли, на ней работали 12 тысяч человек. Продукция предприятия пользовалось огромным спросом в Советском Союзе: понятие «эстонский трикотаж», под которым понимались кренгольмские ткани, было одним из символов качества прибалтийской легкой промышленности. В поздний советский период, когда партия и правительство заявляли о приоритете товаров народного потребления, Кренгольмская мануфактура неоднократно ставилась в пример в числе передовиков социалистического производства.
В 1994 году знаменитое предприятие было приватизировано — его приобрела шведская компания и разделила на несколько предприятий, которые в течение следующих 16 лет закрылись одно за другим. В 2010 году мануфактура была признана банкротом окончательно. Сейчас её огромная территория в нижнем течении Нарвы пустует — тянущиеся и тянущиеся безжизненные заводские цеха, склады сырья, склады готовой продукции, рабочие общежития вызывают ассоциации с фильмом «Сталкер» Андрея Тарковского. Впечатление они производят поистине жуткое.
В отношении Кренгольмской мануфактуры не скажешь, что из-за социализма она технологически отстала от западных аналогов: трикотаж — не радиоаппаратура, здесь, наоборот, будут ценить приверженность традициям. К тому же, если качество ткани веками сохранялось на высшем уровне, а потребители подвержены ностальгическим настроениям, то после модернизации и оптимизации производства едва ли могли быть проблемы со сбытом эстонского трикотажа. Тем не менее в независимой Эстонии предприятие разорилось при всех стартовых условиях для успешного развития, и произошло это в правление боготворимой праволиберальными публицистами Партии реформ.
Игналинская АЭС, Литва
(1983–1999)
RIP
Крупнейшее энергетическое предприятие Прибалтики, единственная в регионе атомная электростанция, обеспечивавшая электроэнергией не только три прибалтийские республики, но и смежные с ними области России и Белоруссии. Для литовской АЭС ударными темпами был построен город Снечкус (после прихода к власти команды Витаутаса Ландсбергиса переименованный в Висагинас). Создание города и электростанции стало одной из последних «великих строек социализма» — проектом всесоюзного значения, на который были брошены все силы, включая армию. В Каунасском технологическом техникуме было организовано обучение специалистов-энергетиков атомных станций, в качестве научно-исследовательского учреждения по проблемам атомной энергетики действовал Литовский энергетический институт.
Одного энергоблока Игналинской АЭС Литовской республике хватало для обеспечения себя энергией, а за счет эксплуатации второго и последующих энергоблоков республика могла бы безбедно существовать благодаря экспорту электроэнергии. Кроме того, в геополитическом плане наличие собственной атомной электростанции автоматически превращало Литву в лидера региона, на порядок повышало её геостратегическую значимость: специализированные кадры и научно-исследовательская база в области атомной энергетики делали республику важным участником международных отношений, к которому приходилось относиться серьезно и принимать в расчет.
Поэтому ликвидация Игналинской АЭС как «наследия оккупации» — это величайший и ничем ещё не превзойденный пример невменяемости и группового помешательства политического класса Литвы.
Конечно, «наследие оккупации» — это пропагандистский прием литовских правых (консерваторов), призванный оправдать закрытие станции в глазах своего электората. На самом деле закрыть электростанцию литовское руководство вынудил Европейский Союз. Ликвидация Игналинской АЭС была обязательным условием принятия Литвы в ЕС. Официальное объяснение — страх перед повторением Чернобыльской катастрофы: на Игналине был установлен тот же тип реактора, что вышел из строя в Чернобыле. Но это объяснение опровергается тем, что в 1995 году АЭС с таким же реактором была запущена в эксплуатацию в Финляндии (уже входившей в ЕС), и никаких нареканий от Брюсселя не последовало. А также тем, что после Чернобыля и стартовавшего за ним экологического движения в прибалтийских республиках, а за ним и «Саюдиса» (который, разумеется, ставил перед Москвой вопрос о безопасности электростанции), Игналинскую АЭС проверяли так тщательно и педантично, что она, вероятно, была самой безопасной АЭС Советского Союза.
Поэтому мнения о подлинных причинах закрытия АЭС высказываются разные: от нерационального группового мышления брюссельской бюрократии до осознанного стремления лишить Литовскую республику фундамента для подлинной самостоятельности, сделав её полностью управляемой Брюсселем.
В любом случае возникает вопрос: почему литовские власти «сдали» АЭС?
Если в противном случае Литву не взяли бы в Евросоюз, так и не надо было туда вступать, раз евроинтеграция требовала от страны лишения важнейшего стратегического ресурса для поддержания экономики и обеспечения влияния в международной политике.
Однако литовскими элитами руководило иррациональное желание вступить в ЕС во что бы то ни стало, чтобы были формальные основания считать себя «настоящими европейцами». Поэтому первый энергоблок отключили уже через полгода после присоединения к «европейской семье», второй блок — через пять лет, в 2009 году. Уничтожение Литвой своей собственной энергетики произошло в условиях крайне болезненно ударившего по стране мирового кризиса под успокаивающие заклинания правительства консерваторов об атомной безопасности и энергетической независимости от России (как не парадоксально, но этой причиной в том числе в правительстве Андрюса Кубилюса объясняли ликвидацию АЭС; в результате борьбы за энергетическую независимость именно «Газпром» стал в Литве энергетическим монополистом). Вслед за тем началась эпопея по строительству на базе старой советской новой европейской АЭС: экологически чистой, современной и безопасной. Этот проект до сих не выполнен и не может быть выполнен в принципе — подробнее см. п. 7 «Великие стройки независимости: Висагинская АЭС». Но литовские консерваторы его до сих лоббируют. Впрочем, у них есть и другой вариант, как возместить ущерб от закрытия Игналины: средства, потраченные на остановку работы АЭС, вписаны в общий счет, предъявляемый Литвой России как правопреемнице СССР для возмещения «материального ущерба от оккупации» (подробнее о «железной» логике литовских элит см. главу III).
