Джайлз Макдоно - Последний кайзер. Вильгельм Неистовый
Непосредственным результатом войны стало провозглашение Австро-Венгерской монархии, и новая империя сосредоточилась на завоевательных планах в отношении Балкан. Под гегемонией Пруссии был создан Северо-Германский союз. Германские государства, которые отказывались признать главенство Пруссии, попросту были проглочены ею. Такая судьба постигла, в частности, и королевство Ганновер. Королевская семья — близкие родственники английской правящей династии — отправилась в изгнание. Нетрудно представить себе эмоции, которая испытала Викки, узнав об участи своих ганноверских родственников. Так же нетрудно представить и эмоции ее брата Берти, наследника английского престола и будущего короля. Улучшению имиджа Пруссии они наверняка не способствовали.
IV
До семилетнего возраста воспитанием Вильгельма занимались исключительно женщины. Первые уроки ему давала гувернантка Софи фон Добенек (он ее называл Докка), высокая сухопарая дама. Чтению, письму и арифметике его обучал преподаватель из Потсдама по фамилии Шюлер, что по-немецки означает «ученик». Позже встал вопрос, какой образец будет взят за основу дальнейшего обучения — традиционный прусский или новый — в духе «гражданских, гуманитарных» начал. Прусские принцы традиционно воспитывались для службы в армии, но Викки и Фриц решили по-иному — в образовании их первенца гуманитарные предметы должны были получить приоритет перед военной муштрой. Конечно, без плаца обойтись было невозможно — дед-король воспринял бы такой подход родителей Вильгельма как личное оскорбление.
В том же, 1866 году к Вильгельму был приставлен военный-гувернер, капитан фон Шреттер, гвардеец-артиллерист. Счастью наследника не было границ. Не меньше радости доставили ему уроки игры на барабане, которые ему давал сержант Клее. Шреттера нельзя было назвать грубым воякой, он был мечтательной, поэтической личностью. Он пробыл при наследнике чуть меньше года, его сменил обер-лейтенант Август О’Данн, ирландец по происхождению. Его достоинством был неплохой голос, недостатком — склонность к педофилии, и, как только его уличили в противоестественной связи с молодым мастеровым на заднем сиденье кареты, он был с позором изгнан.
Вильгельм довольно рано стал обнаруживать специфические черты своего характера, которые так ярко проявились в зрелом возрасте. Викки писала матери, что ее первенец «от природы очень застенчив, и внешне это выливается в позу гордой надменности». Когда он стал постарше, она пришла к выводу, что речь идет не просто о позе; он «очень надменен, более чем высокого мнения о самом себе, просто-таки наслаждается собой». Это качество, вероятно, можно считать наследственным, однако принц был довольно ленив — нечто никак не свойственное ни Вильгельму I, ни принцу-консорту Альберту.
Несмотря на искалеченную руку, Вильгельм рос крепким, мускулистым ребенком. Он с удовольствием занимался гимнастическими упражнениями, которым его обучал капитан фон Дрески. Любил плавать — либо в частном, семейном бассейне между Гайсбергом и Капутом, либо в военном лагере, на Хавеле, вместе с отцом. Вильгельм научился неплохо грести, но больше всего ему нравились большие корабли. Еще одним видом спорта, которым он охотно занимался, была охота. Своего первого фазана он подстрелил в 1872 году, в возрасте 13 лет. Четырьмя годами позже он уложил первого оленя.
Резкий поворот в процессе воспитания наследника престола произошел осенью 1866 года, когда с ним стал заниматься Георг Хинцпетер. Ранее он был наставником молодого графа Эмиля Герца, с которым Вильгельм позже близко сошелся. Хинцпетера рекомендовал Викки английский дипломат Роберт Мориер. Кронпринц четко сформулировал свои требования: его сын «по своему умственному развитию должен сравняться с корифеями немецкой мысли». В будущем Вильгельм должен был стать «королем-философом», а Хинцпетеру предназначалась роль ментора при новоявленном Телемахе. Много позже Вильгельм писал, что Хинцпетер «оказал решающее влияние на мое общее интеллектуальное развитие». Однако вряд ли это влияние было в духе того, что имел в виду кронпринц: Хинцпетер ни во что не ставил Викки и ее супруга и, по некоторым источникам, даже не старался особенно скрывать это, по крайней мере в своем кругу. Хинцпетер был кальвинистом и строгим педантом. «Строгое спартанское воспитание» он считал идеалом, который может быть достигнут «прусской простотой, воздержанием, физической закалкой, упорной учебой».
Кальвинистское упорство должно было преодолеть упрямство ребенка, разбудив в нем добрые инстинкты. «Он предъявлял своему ученику заведомо невыполнимые требования, с тем чтобы тот понял ограниченность своих познаний и необходимость самосовершенствования», он «никогда не поощрял его похвалой» — такие характеристики давали Хинцпетеру биографы последнего германского императора. Воспитатель был вполне лоялен и даже предан своему питомцу, но улыбка на его лице появлялась крайне редко.
Хинцпетер считал, что суровость необходима для блага воспитанника. В своих воспоминаниях, опубликованных тогда, когда его питомец уже был у власти, он характеризовал его как «очень красивого, похожего на девочку ребенка, очень хрупкого, чью хрупкость еще больше подчеркивала странная беспомощность его левой руки». Однако у ребенка «не было недостатка ни в физических, ни в интеллектуальных потенциях». Долгое время Хинцпетер упорствовал в своем намерении сделать из Вильгельма совершенного правителя, но в конечном счете с разочарованием вынужден был признать, что в результате всех его усилий выросла личность с уровнем интеллекта хотя и выше среднего, но отнюдь не гениальная.
Что касается самого Вильгельма, то в преклонном возрасте он отзывался о своем воспитателе без особого почтения. Он считал, что воспитательные приемы Хинцпетера оказали на него скорее отрицательное влияние. «Безрадостным», по его словам, был мир этого «педантичного и сухого человека с жестким выражением пергаментного лица, взращенного кальвинистской верой». Мрачной была «моя юность, через которую меня вела жесткая рука этого идеалиста-спартанца». Оценивая личность наставника, необходимо помнить о том, что ему досталась нелегкая задача. Хинцпетер, несомненно, руководствовался добрыми намерениями, хотя выбирал не лучшие средства к их достижению. Советы, которые он давал воспитаннику, были ничуть не хуже тех, что кайзер получал от своего окружения в зрелые годы.
Распорядок дня для принцев был крайне жестким. Ученики проводили в классной комнате по двенадцать часов в сутки — с шести утра до шести вечера в летнее время, с семи до семи — в зимнее. Вечерами проходили занятия по вольтижировке, плаванию, фехтованию, принцы получали уроки танцев, изучали иностранные языки… Английский преподавала мисс Арчер, «молодая, привлекательная, смешливая» женщина, а затем мисс Бинг, французский мадемуазель Даркур, «дама зрелого шарма», которая в 1875 году вышла замуж за Хинцпетера. Последний учил наследника латыни, арифметике, истории и географии. Вильгельму нравилась латынь, поскольку давалась легко: помогала хорошая память, но по-настоящему любимым предметом была история.
Библия и книжка псалмов были в понимании Хинцпетера необходимым и достаточным пособием для морального воспитания его питомцев. Только по средам и субботам дети получали передышку: во второй половине дня их отводили на фабрику или завод, для того чтобы принцы узнали жизнь простых людей. Там они, снявши головные уборы, вступали в разговор с рабочими, точнее, задавали им умные вопросы и получали заранее подготовленные и заученные ответы. Позднее Вильгельм утверждал, что эти поездки сослужили ему хорошую службу — он узнал жизнь немецкого рабочего и научился общаться с ним. Отсюда возникла теория «либеральной империи», которая привела к конфликту между молодым императором и канцлером Бисмарком.
Вильгельма и его младшего брата Генриха приучали отказывать себе в удовольствиях. Когда к ним приезжали двоюродные братья из Мейнингена, Вильгельму было позволено предложить им пирожное, но сам он не имел права даже притронуться к лакомству. Впрочем, это, возможно, был единичный случай — своего рода тест на самодисциплину, который должен был пройти ребенок. На завтрак подавался исключительно черствый хлеб. Спартанская похлебка, писал Вильгельм в мемуарах, и то была аппетитнее того, чем они трапезничали. Однажды, вспоминал он, бельгийский король Леопольд, их двоюродный прадедушка, прислал детям фрукты, но им не разрешили их съесть: «Мы не должны были вырасти сибаритами».
В епархию Хинцпетера входило все, что касалось воспитания сыновей Викки и Фрица. Занимался он с Вильгельмом и физическими упражнениями. Никто, кроме родителей, не имел права вторгаться в воспитательный процесс, да и те, как представляется, были порой бессильны перед вдохновенным ревнителем кальвинистской доктрины.
