Михаил Ципоруха - Первопроходцы. Русские имена на карте Евразии
Ученый изложил историю открытия и освоения Камчатки русскими. Он отметил важнейшие перемены в быту и обычаях камчадалов, произошедшие из-за контактов с русскими:
«Токмо ныне во всем последовала великая перемена. Старые, которые крепко держатся своих обычаев, переводятся, а молодые почти все восприняли христианскую веру и стараются во всем российским людям последовать, насмехаясь житию предков своих, обрядам их, грубости и суеверию. Во всяком остроге определен начальник, который тойон называется и которому по высочайшему Ее императорского величества указу поручены суд и расправа над подчиненными, кроме криминальных дел. Во многих местах не токмо у тойонов, ноиу простых людей построены избы и горницы по российскому обыкновению, а инде и часовни для молитвы. Заведены там и школы, в которые сами камчадалы охотно отдают детей своих».
Постепенно камчадалы все более употребляли железную и медную посуду. Входила в их быт и русская одежда, особенно быстро у женщин. В свою очередь, казаки на Камчатке спешили перенимать опыт камчадалов по ведению хозяйства в условиях камчатской природы. Крашенинников выступал как сторонник сближения русских и ительменов. Он с одобрением писал о браках между казаками и местными женщинами. Быстрому сближению русских с коренным населением способствовало то, что дети от смешанных браков становились полноправными казаками, на которых распространялись все права и обязанности, связанные с казачьей службой.
Крашенинников являлся горячим сторонником дальнейшего освоения Камчатки. Он прекрасно понимал ее значение для укрепления позиций Российской империи на Дальнем Востоке, верно оценивал все преимущества и недостатки Камчатской земли в части проживания там, ведения земледелия и животноводства, развития торговли с другими дальневосточными странами:
«О состоянии Камчатки трудно вообще сказать, недостатки ли ее больше, или важнее преимущества. Что она безхлебное место, не скотное, что великим опасностям от частых земли трясений и наводнений подвержено, что большая часть времени проходит там в неспокойных погодах, и что, напоследок, одно почти там увеселение — смотреть на превысокие и нетающие, снегом покрытые горы или, живучи при море, слушать шуму морского волнения и, глядя на разных морских животных, примечать нравы их и взаимную вражду и дружбу: то кажется, что оная страна больше к обитанию зверей, нежели людей способна.
Но ежели напротив того взять в рассуждение, что там здоровой воздух и воды, что нет неспокойства от летнего жару и зимнего холоду, нет никаких опасных болезней, как, например, моровой язвы, горячки, лихорадки, оспы и им подобных; нет страху от грома и молнии, и нет опасности от ядовитых животных, то должно признаться, что она к житию человеческому не менее удобна, как и страны всем изобильные, что которые по большей части объявленным болезням или опасностям подвержены, особливо же, что некоторые недостатки ее со временем награждены быть могут: а имянно оскудение в хлебе заведением пашни, чему по премудрому Ее императорского величества всемилостивейшия государыни нашей благоизволению давно уже начало положено, и отправлено туда несколько семей крестьян с довольным числом лошадей, рогатого скота и всяких принадлежащих к пашне потребностей.
О скором размножении скота по удобности и довольному корму тамошних мест нет никакого сумнения: ибо еще в бытность мою на Камчатке несколько рогатого скота в Большерецком остроге было, которой от завезенной туда в 1733 году покойным господином маеором Павлуцким одной пары размножился.
Ежели же возобновится хотя малая коммерция с езовскими жительми (жителями острова Хоккайдо) или с приморскими странами китайского владения, к чему оная страна по своему положению весьма способна, то и во всем, что принадлежит к довольному человеческому содержанию, не будет иметь оскуднения. Лесу на строение судов как на Камчатке, так и в Охоцке довольно; мяхкой рухляди (ценных мехов), тюленьих кож, гарна, то есть оленьих кож деланых (выделанных) и неделаных, рыбы сушеной, китового и нерпичья жиру, похожих у тамошних народов товаров достанет к отправлению купечества. Пристаней, где стоять судам, немало, в том числе Петропавловская, такого состояния, что в рассуждении пространства ее, глубины, натурального укрепления и прикрытия от всех ветров трудно сыскать подобную ей в свете.
Что же касается до опасности от трясения земли и наводнения, то сей недостаток и в других многих землях примечается, которые однако ж для того не почитаются неспособными к обитанию».
Необходимо подчеркнуть, что вся научная работа была проделана Крашенинниковым в довольно сложных условиях. Ему пришлось быть предельно настойчивым в общении с камчатскими чиновниками, чтобы добиться от них содействия проводимым им исследованиям. Жизнь в отдаленной провинции России была суровой. Крашенинникова зачислили на хлебное довольствие, но жалованья не платили два года, так как не поступил приказ об этом из Охотска. Только с прибытием на Камчатку адъюнкта Г. В. Стеллера он получил жалованье за два года, но его сняли с хлебного довольствия. И это еще не самое тяжелое проявление чиновничьего произвола по отношению к нему.
Крашенинников покинул Камчатку в июне 1741 года и в конце 1742 года прибыл в Петербург. За 10 лет, прошедших со времени отъезда из столицы в Сибирь, Крашенинников сформировался как опытный исследователь дальних областей России, способный собирать и анализировать материалы естественно-научного и гуманитарного направления. В 1745 году он был произведен в адъюнкты Академии наук, а через пять лет утвержден профессором натуральной истории и ботаники, назначен членом Академического и Исторического собраний Академии наук, то есть стал академиком.
Сразу после возвращения в Петербург Крашенинников начал работу над обобщающим описанием Камчатки. Первая редакция этого научного труда была им завершена, видимо, к началу 1751 года; 1 марта 1751 года было вынесено специальное решение: дополнить сей труд некоторыми фактами из «Описания Камчатки» адъюнкта Стеллера.
Георг Вильгельм Стеллер, зоолог и врач, в сентябре 1740 года прибыл на Камчатку, а в июне 1741 года вместе с Витусом Берингом отправился на пакетботе «Святой Петр» в плавание к берегам Северной Америки. Во время вынужденной зимовки Беринг умер. Стеллер возвратился на Камчатку с уцелевшими моряками в августе 1742 года, а в 1743 году прибыл в Охотск. В 1744 году он закончил свое исследование «Описание Земли Камчатки, ее обитателей, их нравов, имен, образа жизни и различных обычаев». (Сегодня в научной среде можно услышать утверждение, что это исследование сильно уступает работе на ту же тему С. П. Крашенинникова.) В 1746 году на пути в Петербург, в Тюмени, адъюнкт Стеллер скончался «от горячки».
Памятник на могиле В. Беринга (Остров Беринга группы Командорских островов в Беринговом море)
В августе 1751 года Крашенинников сообщил о завершении работы над новой редакцией первых двух частей своего труда:
«Велено мне камчатское мое описание снесть с описанием покойного адъюнкта Стеллера, и чего в моем описании не найдется, то взять мне из помянутого Стеллерова описания и внесть в текст или в примечания с объявлением авторова имени. И во исполнение объявленного ордера приведено мною к окончанию две части камчатского описания с прибавлением Стеллеровых примечаний и с объявлением его имени, которые при сем прилагаю и покорнейше прошу, чтоб оные, кому надлежит, посланы были для рассмотрения».
В апреле 1752 года Крашенинниковым была представлена третья часть научного труда, а в марте 1753 года — четвертая, завершающая часть. В феврале 1755 года, когда последний лист его главной работы был отпечатан, на 43-м году жизни он скончался.
Книга С. П. Крашенинникова «Описание Земли Камчатки» была переведена на многие европейские языки; в 1764 году ее издали на английском языке, в 1766 году — на немецком, в 1767 году — на французском, в 1770 году — на голландском. Эта книга, признанная лучшим в XVIII веке «страноведческим описанием малоизвестной земли», стала мировым образцом для нескольких поколений географов.
«Нестором русской этнографии» назвал академика Степана Крашенинникова крупный русский этнограф и антрополог Л. Я. Штернберг. О незаурядной личности Крашенинникова проникновенно сказал в предисловии к «Описанию Земли Камчатки» академик Г. Ф. Миллер: «Он был из числа тех, кои ни знатною природою, ни фортуной благодеянием не предпочтены, но сами собою, своими качествами и службою, произошли в люди, кои ничего не заимствуют от своих предков и сами достойны называться начальниками своего благополучия».
Иван Козыревский
ОТЧЕТ О ЖИЗНИ
