Владимир Мещеряков - Сталин и заговор военных 1941 г.
Глава 3. Почему Гитлер менял планы?
Что же мы видим в итоге всех действий Гитлера в период с 39 — го по 41-й год? Какую-то скрытую от нас логику поведения фюрера Германии. А некоторые действия, например, с передачей нашей стране новейших образцов своей военной техники накануне войны с нею, просто поражают своей, на первый взгляд, абсурдностью. Правда, эти сведения, особо не освещались в советской военной историографии. Даже, более того, принижалась военная мощь нашей страны. Дескать, у нас на время нападения Германии не было в должном количестве новейшей военной техники, как своей, а уж, сделанной по немецким образцам или полученным из Германии, и тем более. Все это, конечно писалось нашими советскими историками из чисто конъюнктурных соображений в угоду властям. А им-то, зачем все это надо было скрывать? А как же тогда объяснить народу тот неимоверный погром Красной Армии в приграничных сражениях
Сосредоточение немецких- фашистских войск вдоль советских границ перед вторжением. Июнь 1941 год.
первых недель военного столкновения с Германией. Вот и приходиться историкам, вкупе с крупными военачальниками, изворачиваться и врать, сваливая в кучу все мыслимые и немыслимые аргументы, объясняющие успешные действия немецкой стороны. И невольно закрадывается мысль, что, не в самом ли Советском Союзе (точнее в людях, приближенных к политическому и военному руководству страны) была причина всех этих нелогических вывертов немецкого фюрера? Возможно, что нападать в 39-ом году на нашу страну Гитлеру было, как говориться, не с руки, не те обстоятельства, вот он и устраивал игры в мирные договора, да раздаривал нам свои территории, да военные секреты. А в 40-ом году ситуация в нашей стране, стала для Гитлера, видимо, более привлекательной и он даже наметил общий план нападения, сначала «Отто», затем «Фриц», и наконец, окончательный и более детальный — «Барбаросса». Название «Барбаросса» произошло от игры слов. Воинствующий германский император Фридрих 1 Барбаросса имел, как известно, рыжие, с ярко-красным отливом волосы. Военная операция Вермахта планировалась против Красной армии, что и послужило, своего рода, поводом к названию данной операции. По словам генерала Вальтера Варлимонта, начальник штаба ОКВ Альфред Йодль, видимо автор названия, страшно гордился данным наименованием.
Далее, военно-политический расклад сил, видимо, вполне удовлетворил Гитлера и к маю 1941 года он уже принял окончательное решение о нападении на Советский Союз. Что же это были за обстоятельства в нашей стране, от которых так резко менялась внешняя политика фашистской Германии? А наша «пятая колонна» военных заговорщиков, о которой мы упоминали ранее, не могла ли она быть причиной всего того, о чем мы говорили выше? Очень даже могла быть, и посмотрите, какая интересная вырисовывается картина.
Как же собирался А.Гитлер разгромить Советский Союз? Как говорилось выше, кроме «блицкрига» у германской стратегии не было иных вариантов, чтобы одерживать победы. И как же Германский штаб спланировал разгромить Красную Армию за несколько недель? До начала второй мировой войны, т. е., до сентября 1939 года, нашу Родину с запада вдоль границы прикрывала так называемая «линия Сталина» — система укрепрайонов.
Военные, из немецкого генштаба поставили перед своими политиками, разумеется, и перед Гитлером, в первую очередь, условие — выманить Красную Армию из-за «линии Сталина» с помощью договора при разделе Польши, и зафиксировать ее на новых западных, необорудованных рубежах. А потом? А потом за дело примется «пятая колонна» из «советских» военных и политиков. Поэтому Польшу и отдали на закланье. Там много чего было с Польшей и по совокупности, но так всегда: вопросы большой политики решаются комплексно, хотя этот фактор, связанный с Красной Армией, был, на мой взгляд, одним из приоритетных. Что получилось? Граница Советского Союза далеко продвинулась на запад, и потребовалось новое строительство укрепрайонов, но на всё, как мы знаем, требуется время. Гитлеру же, не надо было строить оборонительные полосы на Востоке, так как он же планировал агрессию. Он их, как известно, и не строил. Теперь задача наших Мазеп сводилась к простому решению — сорвать сроки строительства новой защитной полосы — «линии Молотова». Далее, по возможности, добить «старую» линию укрепрайонов — «линию Сталина». И главное — желательно, сохранить европейскую сеть железнодорожных сообщений на данной территории. Дело-то, вот в чем. При начале войны армиям вторжения требуется снабжение войск всем необходимым для ведения военных действий. Железная дорога, это важнейшая транспортная артерия для армии, которая питает ее, армию, «живительными соками» в виде: военной техники, боеприпасов, продовольствия, живой силой и прочим. Но, если, скажем, часть перечисленного груза можно перебросить в район боевых действий и автотранспортом, то, например, танки, без железной дороги — очень затруднительно и нежелательно, так как переброска данной техники самоходом, будет «съедать» драгоценный моторесурс. Кроме того сами объемы перевозок: один железнодорожный эшелон вберет в себя сотни автомобилей.
Но, главная тонкость, в этом деле, заключалась, оказывается вот в чем: железнодорожная колея в отошедших к нам территориях была европейского размера, в отличие от нашей отечественной, более широкой. Таким образом, с началом военных действий германская военная техника могла спокойно покатиться по рельсам европейского стандарта прямо по новой западной территории Советского Союза. Наша же военная техника и прочие грузы, которые будут доставляться из глубины страны по своей широкой магистрали, смогут добраться только до старой границы Западной Белоруссии и Западной Украины. А дальше как? В зависимости от ситуации.
Давайте-ка предоставим слово человеку, который прекрасно разбирался в этом вопросе. Ковалев Иван Владимирович, был в ту пору начальником Управления НКПС. Мы еще встретимся на страницах нашего исследования с этим замечательным человеком.
«Поскольку наша граница значительно выдвинулась на запад, и в ведение НКПС перешли тамошние железные дороги, пришлось и нашему Военному отделу срочно взяться за новую работу. Прежде всего, мы, проехав по западным областям Украины и Белоруссии, убедились, что с точки зрения мобилизационной готовности железные дороги в этих местах не отвечают даже минимальным требованиям. Подавляющее большинство паровозов были старыми, вагонный парк также, ремонтная база очень слабая, рельсы повсюду изношенные, шпалы на многих участках пути превратились в труху. А главное заключалось в том, что все это большое железнодорожное хозяйство существовало — в сравнении с нашим — в других технических измерениях, в другом, более низком качестве.
Например, средний вес товарного поезда здесь был втрое меньше, чем у нас. Соответственно короче строились выгрузочно-погрузочные пути и платформы. Рельсовая колея тут узкая, западноевропейская — 143,5 см. Наш стандарт колеи несколько шире — 152,4 см. Разница около 9 см, пользоваться западной колеей наш транспорт не может. Значит, у нас три варианта железнодорожного обеспечения войск Красной Армии на случай их массовой перевозки в этот обширный район…».
Как видите, наши гражданские руководители проявили заботу: как снабжать Красную Армию во время военных действий на этих западных территориях. И это несмотря, на объективные трудности предвоенного периода. А военные руководители из Наркомата обороны пока себя никак не обозначили. Ковалев, далее вспоминает:
«Первый и наилучший вариант — немедленно, не дожидаясь военно-политических осложнений, проще сказать — войны, перешить западную колею на нашу. Одновременно удлинять выгрузочные пути, строить высокие платформы, улучшать водоснабжение и ремонтную базу — в общем, постараться в наикратчайший срок развить здешние железные дороги до наших стандартов. Этот вариант дорогой. По тогдашним ценам он обошелся бы стране примерно в 6 миллиардов рублей.
Второй вариант был много дешевле и заключался в том, чтобы оставить все как есть. А при необходимости развертывания войск Красной Армии в западных районах Украины и Белоруссии перегружать воинские поезда с нашей колеи на западноевропейскую. Эта экономия в денежных средствах повлекла бы за собой громадный перерасход во времени. А ведь еще Карл Маркс учил нас, что любая экономия материальных средств упирается в экономию времени. Второй вариант этой формуле не соответствовал.
Третий вариант развертывания войск также был чреват большими потерями времени. Войска, подвезенные к старой границе на поездах, дальше к новой границе и в районы развертывания должны следовать своим ходом — в основном пешими маршами. Ясно, что вероятный наш противник, войска которого имели более высокую степень механизации, чем мы, опередил бы нас.
