Лев Гумилев - Хунны в Азии и Европе
Обзор книги Лев Гумилев - Хунны в Азии и Европе
Гумилев Лев
Хунны в Азии и Европе
Лев Гумилев
Хунны в Азии и Европе
Опубликовано в журнале "Вопросы Истории" No 6-7 1989 год
ПРЕАМБУЛА
Посредствующим звеном между гуманитарным источниковедением и исторической географией является учение об этногенезе: возникновениях и исчезновениях этносов, процессах, протекающих в тех или иных пространственных регионах в определенные отрезки исторического времени, то есть времени, исчисляемого событиями, находящимися в причинно-следственной связи.
Историко-географический подход позволяет дать объяснение тем событиям, которые ранее не поддавались интерпретации и часто оставались без того внимания, которого они заслуживали. Такова судьба этноса "хун", существовавшего с III века до н.э. по Х век и оставившего после себя разнообразные реликты в составе тюрко-монгольских этносов.
Выбор сюжета не случаен. Закономерность взаимодействия этноса и ландшафта особенно наглядна в экстремальных условиях, так же как и столкновения этносов с разнообразными типами культуры и хозяйства. Центр тяжести нашего исследования лежит в выявлении связи между развитием хуннской кочевой державы и резкими климатическими колебаниями, и, прежде всего великой засухой III века, превратившей на время цветущую степь в полупустыню [1]. Цель работы и вывод ее таков: предки тюркских этносов - хунны были носителями полноценной оригинальной культуры, союзниками древних славян - антов. Стремление принизить их неправомерно.
ВЕЛИКАЯ СТЕПЬ
Посредине Евразийского континента, от Уссури до Дуная, тянется Великая степь, окаймленная с севера сибирской тайгой, а с юга - горными хребтами. Эта географическая зона делится на две части, не похожие друг на друга. Восточная называется Внутренней Азией; в ней расположены Монголия, Джунгария и Восточный Туркестан. От Сибири ее отделяют хребты Саянский, Хамар-Дабан и Яблоневый, от Тибета - Куньлунь и Наньшань, от Китая - Великая степь, проведенная между сухой степью и субтропиками Северного Китая, а от западной части - горный Алтай, Тарбагатай, Саур и Западный Тянь-Шань. Западная часть Великой степи включает не только нынешний Казахстан, но степи Причерноморья и даже - в отдельные периоды истории - венгерскую пушту.
С точки зрения географии XIX века, эта степь - продолжение восточной степи, но на самом деле это не так, ибо при этом не учитывается характер движения воздушных масс [2], атмосферные токи, несущие дождевые или снежные тучи. Циклоны с Атлантики доносят влагу до горного барьера, отделяющего восточную степь от западной. Над Монголией висит огромный антициклон, не пропускающий влажных западных ветров. Он прозрачен, и через него легко проходят солнечные лучи, раскаляющие поверхность земли. Поэтому зимой здесь выпадает мало снега, и травоядные животные могут разгребать его и добывать корм - сухую калорийную траву. Весной раскаленная почва размывает нижние слои воздуха, благодаря чему в зазор вторгается влажный воздух из Сибири, а на юге - тихоокеанские муссоны. Этой влаги достаточно, чтобы степь зазеленела и обеспечила копытных кормом на весь год. А там, где сыт скот, процветают и люди. Именно в восточной степи создавались могучие державы хуннов, тюрок, уйгуров и монголов.
А на западе степи снежный покров превышает 30 см и, хуже того, во время оттепелей образует очень прочный наст. В результате скот гибнет от бескормицы. Поэтому скотоводы вынуждены на лето, обычно сухое, гонять скот на горные пастбища - джейляу, что делает молодежь, а старики заготовляют на зиму сено. Даже половцы имели свои постоянные зимовки, то есть оседлые поселения, и потому находились в зависимости от русских князей, ибо, лишенные свободы передвижения по степям, они не могли уклоняться от ударов регулярных войск. Вот почему в западной части Великой степи сложился иной быт и иное общественное устройство, нежели в восточной [3].
Циклоны и муссоны иногда смещают свое направление и текут не по степи, а по лесной зоне континента, а иногда даже по полярной, то есть по тундре. Тогда узкая полоса каменистой пустыни Гоби и пустыня Бет-Пак-дала расширяются и оттесняют флору, а следовательно, и фауну на север, к Сибири, и на юг, к Китаю. Вслед за животными уходят и люди "в поисках воды и травы" [4], и этнические контакты из плодотворных становятся трагичными. За последние две тысячи лет великая засуха постигала Великую степь трижды: во II-III веках, в Х и XVI веке, и каждый раз степь пустела, а люди либо рассеивались, либо погибали. Но как только циклоны и муссоны возвращались на привычные пути, трава одевала раскаленную почву, животные кормились ею, а люди обретали снова привычный быт и изобилие.
Грандиозные стихийные бедствия не влияли ни на социальное развитие, ни на культуру, ни на этногенез. Они воздействовали только на хозяйство, а через него - на уровень мощи кочевых держав, ибо те слабели в экономическом и военном отношении, но восстанавливались, как только условия жизни приближались к оптимальным. Но это не означает, что в Великой степи не было никаких государственных перемен. Народы там развивались не менее бурно, чем в земледельческих районах Запада и Востока. Социальные сдвиги были, хоть и не похожие на европейские, но не менее значительные, а этногенез шел по той же схеме, как и во всем мире. Кочевники Великой степи играли в истории и культуре человечества не меньшую роль, чем европейцы и китайцы, египтяне и персы, ацтеки и инки. Только роль их была особой, оригинальной, как, впрочем, у каждого этноса.
МОНГОЛИЯ ДО ХУННУ
Нет ни одной страны, где бы со времен палеолита не сменилось несколько раз население. И Монголия - не исключение. Во время ледникового периода она была страной озер, окаймленных густыми зарослями и окруженных цветущей степью. Горные ледники Хамар-Дабана и восточных Саян давали столь много воды, что на склонах Хэнтея и монгольского Алтая росли густые леса. Кое-где они сохранились поныне, пережив несколько периодов жестоких усыханий степной зоны евразийского континента, погубивших озера и придавших монгольской природе ее современный облик.
Тогда среди озер и лесов в степи паслись стада мамонтов и копытных, дававших пищу хищникам, среди которых первое место занимали люди верхнего палеолита. Они оставили потомкам схематические изображения животных на стенах пещер и утесов. Великая степь, простиравшаяся от реки Хуанхэ почти до берегов Ледовитого океана, была населена самыми различными племенами. Здесь охотились на мамонтов высокорослые европеоидные кроманьонцы, широколицые, узкоглазые монголоиды Дальнего Востока и даже американоиды, видимо, пересекавшие Берингов пролив и доходившие до Минусинской котловины [5].
Так было в течение тех десяти тысячелетий, пока ледник перегораживал дорогу Гольфстриму и теплым циклонам с Атлантики. Пока он наращивал свой западный край, передвигался от Таймыра (18 тыс. лет до н.э.) в Фенноскандию (12 тыс. лет до н.э.), откуда сполз в Северное море и растаял, его восточный край таял под лучами солнца, пропускаемыми антициклоном. С тающего ледника стекали ручьи, которые орошали степи, примыкавшие к леднику, наполняли впадины, превращая их в озера, и создавали тот благоприятный климат, в котором расцветала культура верхнего палеолита.
Но как только ледник растаял и циклоны прорвались на восток по ложбине низкого давления, пошли дожди и снегопады, а от избытка влаги выросли леса, отделившие северную степь - тундру, от южной - пустыни. Мамонты и быки не могли добывать корм из-под трехметрового слоя снега, и на месте степи появилась тайга. А на юге высохли озера, погибли травы, и каменистая пустыня Гоби разделила Монголию на Внешнюю и Внутреннюю. Но в I тыс. до н.э. эта пустыня была еще не широка и проходима даже при тех несовершенных способах продвижения: на телегах, запряженных волами, где колеса заменяли катки из стволов лиственницы, просверленные для установки осей.
Накануне исторического периода - во II тыс. до н.э. - племена, жившие севернее Гоби, уже перешли от неолита к бронзовому веку. Они создали несколько очагов разнообразных культур, существовавших одновременно и, очевидно, взаимодействовавших друг с другом. Оказалось, что в Минусинской котловине археологические культуры не следуют одна за другой, эволюционно сменяя друг друга, а сосуществуют [6].
Согласно тем же датировкам, переселение предков хуннов с южной окраины Гоби на северную совершилось не во II, а в Х веке до н.э. и тем самым связывается с образованием империи Чжоу, породившей античный Китай и впоследствии знаменитую ханьскую агрессию. А эти грандиозные события, в свою очередь, сопоставимы с началом скифского этногенеза, последующие фазы которого описаны Геродотом [7]. Итак, рубеж доисторических периодов и исторических эпох падает на Х век до н.э.
Ныне в распоряжении ученых, кроме радиокарбоновых дат, появились имена народов, ранее называвшихся условно, по местам археологических находок или по искаженным чтениям древнекитайских иероглифов, которые в I веке до н.э. произносились не так, как сейчас. И оказалось, что вместо "пазырыкцы" следует говорить "юэчжи", и затем было доказано, что эти знаки произносились "согдой", то есть согды. Тагарцы обрели свое историческое имя - динлин, сюнну - хунны, тоба - табгачи, сяньби - сибирь, ту-кю - тюркюты. Только слово "кидань" пришлось сохранить, ибо его правильное звучание "китай" перешло на жителей Срединной равнины, которых по ошибке стали называть китайцами.
