Евгений Кукаркин - Новый Альфонс
Обзор книги Евгений Кукаркин - Новый Альфонс
Кукаркин Евгений
Новый Альфонс
Евгений Кукаркин
Новый Альфонс
Написана в 2001 г. 2-я редакция. 2003 г.
Уже два дня, мы с Пашкой пьянствуем у меня в коммунальной комнатушке, упиваясь водкой и свободой. Повод весьма серьезный- отслужили в армии и теперь радуемся, что вырвались с этой каторги. И вот на третий день, под вечер одуревшие от спиртного решили встряхнуться.
- А не пойти ли нам... - Пашка пытается трезво сформулировать мысль, на танцы.
- Заметано... - уважительно соглашаюсь я - Только давай по последней и... вперед.
- Ну ее в..., - Пашка грязно ругается, - еще там свалимся, баб распугаем..., но... ты не представляешь... до чего хочется... их потискать. Двинули в наш клуб...
Наш клуб, это "Мраморный" дворец имени Кирова, где почти каждый день выпускают пары мальчики и девочки, находящие удовольствие в ритме и близости партнеров, молодые женщины, ищущие приключений или женихов, и мужчины, страдающие без женщин.
- Потопали...
- Сначала надо прийти в себя... Что там у нас на столе...?
Для страховки, чтобы выглядеть более - менее... прилично, я прямо из банки пью томатный сок, а Пашка отпаивается огуречным рассолом.
- Встряхнулись, - мой друг вытирает рожу кухонным полотенцем и оглядывает себя в зеркало. - А ничего, думаю... пропустят.
Мы - в большом светлом зале, в котором, на небольшой сцене музыкальный ансамбль наяривает что-то знакомое, и зачумленная толпа молодежи двигается на паркете, более или менее соблюдая такт музыки.
Пашка первый разглядел эту пару.
- Леха, пошли разобьем вон тех. Ты бери светленькую, а я вон ту куколку.
Светленькая, чувствуется, постарше меня. Мне сразу понравились ее длинные светлые волосы, озорные темные глаза и приятная улыбка большого рта. Мы подходим к ним, и Пашка, как галантный кавалер, в поклоне спрашивает:
- Разрешите... вас разбить...?
Мне кажется, им все равно с кем танцевать, хоть с бревном, особенно это выражено на лице у куколки. Ее ничего не выражающие глаза сверлят пол и никак не реагируют на появление нового партнера. Пашка перед ней старается делать какие-то нелепые движения ногами и руками, стремясь победить замедленность пьяного тела. Светловолосая девушка вскинула брови, обратив на меня черноту глаз, и подвинулась, уступая часть площадки.
- Как вас зовут? - спрашиваю я через некоторое время, стараясь не сбиться с ритма.
- Наташа. А вас?
- Меня... Алексей... Алеша.
- Я вас здесь раньше не видела. Вы в первый раз?
- Как вам сказать... Я до армии здесь бывал часто... Вот... демобилизовался и... первый раз пришёл.
И тут музыка, как назло, прерывается. Я оглядываюсь. Пашка подхватил свою анемичную подружку под руку и тащит в сторону. Вот стервец!
- Только мы вошли во вкус и тут - на тебе... Все кончилось, расстраиваюсь я.
- Ничего. Сейчас у музыкантов перерыв, минут на десять. Пойдемте, подышим свежим воздухом.
Мы вышли в коридор, где большинство уже дышало этим "свежим" воздухом. Окна были раскрыты настежь, но дым от папирос и сигарет все равно стоял столбом и не очень-то торопился вырваться на улицу.
- Вы не курите? - спрашивает Наташа.
- Нет.
- А я иногда балуюсь. На работе очень частые перерывы, приходится не отрываться от компании...
Она лезет за пояс, выдергивает пачку "Винстона" и зажигалку, потом умело закуривает сигаретку и демонстративно выпускает вбок струйки дыма.
- Значит только-что отслужили? - участливо спрашивает девушка.
- Только что... Уже два дня на гражданке.
Она улыбнулась, показав свои красивые зубы.
- Чего смешного-то?
- Я так сразу и подумала. Как увидела вас первый раз, мне показалось, что вы курсант или переодетый военный.
- Вообще-то я бывший сержант. Неужели на моем лице это написано?
- Конечно. На вашем лице еще написано, что вы провели эти два дня с кем-то из друзей, при этом только пили и отсыпались. С вами не было девушек, и вы решили размяться здесь. Так?
Наташа потягивает сигаретку и насмешливо смотрит мне в глаза. Подумаешь... Пашку заметила, да и я проговорился, а она сразу сделала вывод...
- Нет, у меня еще был перерыв, я ходил в военкомат, чтобы меня поставили на учёт.
- Надо же..., этого я не предусмотрела.
Тут началось движение, курильщики и курильщицы потянулись в зал, из которого послышались звуки настраиваемых инструментов. Наташа поспешно выкидывает остатки сигареты в урну и тянет меня за рукав.
- Пошли. Сейчас начнется.
За час танцев я был выжат как лимон. Мокрая от пота рубашка приклеилась к спине, а под штанами было как в парилке. Остатки хмеля уплыли, оставив во рту поганое чувство горечи. Так и хотелось сходить в туалет и напиться холодной воды из-под крана. Наташа выглядела примерно так же, но... на её личике я видел больше удовольствия и улыбку; мало того, она меня за это время ни на кого не променяла. Мы говорили все, что взбредет в голову и, естественно, как истинный мужчина, я старался подавить ее своим армейским интеллектом, рассказывая глупые анекдоты и небывалые истории.
Время подошло к 11 часам. Музыка кончилась, все начали расходиться. Пашка куда-то исчез со своей подружкой, окончательно развязав мне руки.
- Поехали ко мне, - с волнением предложил я Наташе.
Она внимательно посмотрела в мои глаза.
- У тебя дома телефон есть?
- Есть.
- Тогда поехали. Мне телефон нужен, чтобы позвонить моей дочке, предупредить ее...
- Дочке? Сколько же ей лет?
- Восемнадцать.
Я гляжу на нее и не верю. Она поняла мое смятение.
- Ну да, восемнадцать. Так мы едем или нет?
- Едем, - поспешно сказал я.
Интересно, сколько же ей лет сейчас? Предположим, в 20 родила, плюс 18, итого 38, но выглядит на все 20.
Она по-хозяйски осматривает мою комнату. Брезгливо пересчитывает пустые бутылки и мотает головой.
- Ну и свинюшник же у тебя. Где телефон?
- Там, в коридоре, пойдем, я провожу.
В нашей коммуналке один телефон на четыре семьи. Он прикреплен на грязную стену, и, естественно, находится под неусыпным контролем одной из квартиросъемщиц, все знающей старой грымзы Евдокии Ивановны. Наташа подходит к телефону и начинает набирать номер, тут же скрипнула соседняя дверь, и худощавое лицо с седыми патлами просунулось в щель.
- Здравствуй, Леша, - запела голова.
- Здравствуйте, Евдокия Ивановна.
- Машенька, - слышится за моей спиной голос Натальи, - я сегодня задержусь, так что не беспокойся, колбаса в холодильнике, второе там же... Хорошо... Да тут одна компания... До завтра.
- Три года было спокойно, теперь началось, - ворчит старуха. - Еще за телефон не заплатил, а уже деньги накручивает.
До чего же хочется двинуть по этой роже кулаком.
- Не беспокойтесь, Евдокия Ивановна, я заплачу.
Только с чего бы мне ей платить, денег в обрез, помощи ждать не от кого. Быстренько сматываемся с Натальей в мою комнатку, здесь начинаем наводить хоть какой то порядок. Я выкидываю в мусорное ведро остатки пищи, бутылки. Грязные тарелки запихиваю под передник на пищевом столике, из буфета достаю чистые тарелки и рюмки. Наталья колдует у холодильника, выискивая съестное. Наконец стол собран, и мы начинаем пировать.
- За встречу, - поднимаю рюмку я.
- За встречу, - эхом отзывается она.
После второй рюмки я уже не мог терпеть. Поднялся со стула и подошел к ней, она тоже встала, и наши губы нашли друг друга. Торопливо стал расстегивать ей кофточку, а она мешала моим рукам, пытаясь сдернуть рубашку. Я поднял Наталью на руки и понес к кровати...
Господи, сколько во мне было сил в эту ночь. Я отыгрался на ней за эти голодные армейские годы...
Первой проснулась Наталья. Она ласково прикоснулась ко мне губами.
- Леша, мне пора.
Я открываю глаза и сразу вспоминаю эту бурную ночь, потянулся к ней руками и прижал к себе.
- Может задержишься?
- Нет, нет, я не могу. У меня сегодня репетиция и съемки в девять тридцать.
- Сегодня ко мне придешь?
- А ты очень хочешь?
- Очень.
- Я позвоню. Нет..., - она задумалась, - лучше ты позвони мне. Я после восьми вечера почти всегда дома. Ты мне дай твой номер телефона, а я тебе свой.
Наталья чмокает меня в щеку, встает, подходит к зеркалу и пальцем на пыльной поверхности стекла пишет номер телефона.
- Вот, чтобы не забыл. Пока, дорогой, ты не вставай, я найду выход.
- Там, в коридоре на стене под телефоном, нацарапан номер. Сколько лет здесь живу, а своего номера до сих пор не помню.
Через два часа после ухода Натальи в комнату ворвался Пашка.
- Куда ты вчера пропал? - сразу обрушился он на меня.
Это я пропал? Сам удрал, а теперь все валит на меня.
- Кончился вечер, я тебя подождал, а ты исчез.
- О... Извини. Я там с одной прогулялся...
- Ну и как?
- А ни как. Я ее в буфете напоил, конфетами накормил, до дома проводил, а она у своей парадной махнула ручкой и... аля-улю.
- Не повезло.
- А ты как, закадрил беленькую?
