Петр Сытин - Сухарева башня (1692—1926). Народные легенды о башне, ее история, реставрация и современное состояние
Обзор книги Петр Сытин - Сухарева башня (1692—1926). Народные легенды о башне, ее история, реставрация и современное состояние
П.В.СЫТИН
Сухарева
БАШНЯ
(1692–1926)
НАРОДНЫЕ ЛЕГЕНДЫ
О БАШНЕ,
ЕЕ ИСТОРИЯ,
РЕСТАВРАЦИЯ И СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ
К ИСТОРИИ СУХАРЕВОЙ БАШНИ И КНИГИ О НЕЙ П.В.СЫТИНА
В 1926 году Моссовет принял решение о сносе Красных ворот, построенных в 1753–1757 годах, и двух старинных храмов, разрушенных в 30-х годах нашего века, — иконы Гребневской Божией Матери, воздвигнутого по велению Ивана Васильевича III в 1472 году (находился на улице Мясницкой, дом 2), и Рождества Богородицы в Столешниках XVII века (находился на улице Петровка, дом 13). Безуспешными были все попытки общественности противостоять варварскому уничтожению памятников истории и культуры, начавшему с этого времени набирать силу.
Однако в том же году один из отделов Моссовета — Московское Коммунальное Хозяйство (его сокращенное название — МКХ — было привычно москвичам тех лет) — издал книгу П. В. Сытина о Сухаревой башне (до ее сноса было еще восемь лет). И на это были свои причины.
Во-первых, любимая московская достопримечательность — Сухарева башня много лет до этого стояла в строительных лесах, и окончание реставрации в 1924 году вызвало особый интерес к памятнику. Во-вторых, в 1925 году сюда переехал Московский Коммунальный Музей. Основанный еще в 1896 году как музей московского городского хозяйства, он располагался вначале в одной из Крестовских водонапорных башен, а затем не раз менял место. Естественно, что. размещение Музея в Сухаревой башне еще больше привлекло внимание к ее истории, к итогам реставрации.
Директор Музея П. В. Сытин опубликовал в журнале «Коммунальное хозяйство» (1925 год, № 10 и 11) статью о Сухаревой башне, но это не смогло удовлетворить. большой интерес москвичей и гостей Москвы. Учитывая, что последняя книга об этом памятнике вышла давно, в 1913 году (И. И. Фомин. Сухарева башня в Москве), МКХ и решило обратиться к П. В. Сытину с предложением написать популярный очерк, рассчитанный именно на массового читателя, а не на специалистов. Заметим, что и книга И. И. Фомина была заказана автору Московской Городской Думой. Вряд ли еще какой-либо памятник в Москве удостаивался такой чести.
Заказ МКХ определил характер книжки П. В. Сытина. Она состоит как бы из трех пластов: народных легенд о Сухаревой башне, ее истории, а также рассказа о реставрации и ремонте башни.
Наверное, не было в Москве тогда человека, который знал бы о Сухаревой башне больше, чем Петр Васильевич Сытин (1885–1968). И не только потому, что он был известным историком и москвоведом — его книгами мы пользуемся и сейчас. Это: «Из истории московских улиц», «Имена московских улиц», «История планировки и застройки Москвы» и др. Как директор Московского Коммунального Музея, которому предстояло разместиться в Сухаревой башне, он досконально изучал не только историю, но и внутреннюю планировку башни, каждое помещение этого огромного сооружения.
В итоге пером П. В. Сытина руководило глубокое заинтересованное знание истории Сухаревой башни, знание, которого так недостает сегодняшнему москвичу.
Более ста лет назад в издании с примечательным названием «Русские достопамятности» (т. I, 1877) москвовед А. Мартынов напечатал исторический очерк о Сухаревой башне и первым дал высокую оценку ее роли, отметив, что она послужила «введением в Россию математических наук и мореплавания, преддверием основанию Санкт-Петербурга и Адмиралтейства и многим преобразованиям, коим начало, вероятно, положено Петром I, в тайной думе его на Сухаревой башне — этом маяке просвещения Отечества и памятнике верности Сухаревой дружины царского престола».
С той поры не было ни одного путеводителя по Москве, где не говорилось бы о Сухаревой башне как выдающейся исторической и художественной достопримечательности столицы. Ей посвящали стихи, ее рисовали А. К. Саврасов и А. М. Васнецов, ее фотографии расходились в художественных открытках по всей стране.
Поэтому понятно, что необоснованный снос Сухаревой башни в 1934 году до сих пор не изгладил из памяти москвичей боли утраты этого замечательного памятника, не погасил интереса к его истории, а напротив, сохранил желание увидеть Сухареву башню восстановленной.
Поскольку книга П. В. Сытина написана в 1926 году и оканчивалась на радостной ноте — ведь только что открылся Музей, а драматические события были еще скрыты во времени, следует коротко рассказать об этих событиях и о том, как представляется нам будущее Сухаревой башни.
В 1934 году Коммунальному Музею было предложено переехать из Сухаревой башни в новое помещение. Появились тревожные слухи о предполагаемом сносе башни в связи с тем, что она якобы мешает движению транспорта. Последовали многочисленные протесты научной и художественной общественности, доказывавшей огромную культурную ценность памятника, его уникальность. Ведь Сухарева башня оставалась единственной из нескольких десятков башен-ворот городских укреплений Москвы XVI–XVII веков.
Архитекторы, в том числе известный И. А. Фомин, срочно разработали проекты такой реконструкции площади и организации движения транспорта, при которых отпадала «необходимость» сноса Сухаревой башни. Но ни протесты, ни подобные проекты не были приняты. В ночь с 13 на 14 апреля 1934 года началась разборка Сухаревой башни.
Горько читать воспоминания очевидцев этой варварской акции.
Художница Н. А. Симонович-Ефимова, жившая неподалеку и восемь лет назад с болью наблюдавшая сломку Красных ворот, которые стояли в километре от башни и составляли вместе с ней выразительный градостроительный ансамбль, писала: «А сегодня, семнадцатого апреля, нет уже наружной гигантской лестницы и сверху летят кирпичины. Белые, витые колонки из белого камня — в отдельной груде, разбитые. Разрушение идет необычайно быстро… Вывеска «Коммунальный Музей» висит над уютно открытой дверью… Вообще вид у Башни здоровый, а кирпичи летят без желобов просто в воздухе, многие не разбиваются, и здание убывает, тает. А ведь другие здания перед разрушением получают больной вид… А тут — свежая, розовая Башня, моложе, чем когда-нибудь… Но можно заболеть от мысли, что впереди нас никто Сухаревскую Башню не увидит».
Всего только пять дней дали архитекторам для того, чтобы снять некоторые фрагменты декора башни, и им пришлось работать днем и ночью. «Горечь полынная на душе» — так характеризовал их состояние архитектор Л. А. Давид. Детали башни вывезли в музей Коломенского, оконные наличники вмуровали в стену Донского монастыря. Вместе с остатками (хочется сказать «останками») башни были переданы и фрагменты Красных ворот, которые «приютил» Коммунальный Музей, — венчавший ворота медный «Ангел» и каменные амуры.
Прошло более полустолетия. Немалый срок, но грубо нарушенный ансамбль Большой Сухаревской площади (до ноября 1990 года Большая Колхозная) до сих пор не восстановлен и не улучшен. Исключение составляет церковь Троицы в Листах, реставрация которой сейчас завершается. Но даже она снова рождает горестное воспоминание — ведь это бывший полковой храм того самого полка стольника Л. П. Сухарева, с историей которого была связана постройка Сухаревой башни.
В конце 1970-х годов в Москве вновь заговорили о Сухаревой башне. Стали обсуждаться планы реконструкции площади, среди которых были намерения построить огромное здание универмага или нового «Детского мира», примерно на месте Сухаревой башни. «Достойная» намечалась замена историческому памятнику!
Группа ученых выступила с предложением восстановить Сухареву башню. Их активно поддержало Всероссийское общество охраны памятников истории и культуры, которое дважды, в 1978 и 1981 годах, определило восстановление этого памятника гражданской архитектуры XVII века как «шаг большого политического и идейно-нравственного значения». — На страницах печати, и особенно журнала «Архитектура и строительство Москвы» в 1985 году, идея восстановления башни была горячо поддержана. Появились интересные конструктивные идеи. Наряду с предложением восстановить Сухареву башню на ее подлинных фундаментах (они сохранились поныне под проезжей частью Садового кольца), обсуждался проект архитектора П. Н. Рагулина и инженера-строителя П. М. Мягкова соорудить башню рядом с ее старым местом, напротив бывшего Странноприимного дома (ныне Институт скорой помощи имени Н. В. Склифосовского). Это создало бы прекрасный архитектурный ансамбль: Сухарева башня — церковь Троицы в Листах — Странноприимный дом — на фоне сохранившейся старой городской застройки, с разбивкой сквера, в котором можно было бы поставить памятник Петру I (его нет в Москве!).
Глав АПУ приняло решение объявить конкурс и не позднее ноября 1986 года подвести его итоги. Однако вновь вступили в свои права законы волокиты и бюрократизма, а по сути дела — равнодушия к исторической памяти, прикрываемые ссылками на объективные трудности, а также на спорность ценности памятника-«новодела».
