Ирина Роднина - Негладкий лед
Обзор книги Ирина Роднина - Негладкий лед
Роднина Ирина
Негладкий лед
Ирина РОДНИНА
Негладкий лед
Литературная запись С. Токарева.
Ирина РОДНИНА
Ирина Константиновна Роднина родилась 12 сентября 1949 года в Москве. Фигурным катанием занимается с 1957 года в Центральном спортивном клубе Армии. Двукратная чемпионка Олимпийских игр (1972 и 1976 гг.). Четыре раза завоевывала звания чемпионки Европы и мира в паре с Алексеем Улановым, пять раз -- в паре с Александром Зайцевым.
Аспирант Московского института физкультуры, заслуженный мастер спорта СССР Ирина Роднина награждена орденами Ленина, Трудового Красного Знамени, медалью "За трудовую доблесть", почетным знаком ВЛКСМ.
Была делегатом XVI съезда комсомола.
Ирина Роднина работала над этой маленькой автобиографической повестью-размышлением на тренировочном сборе в Северодонецке летом 1976 года, диктуя ее мне каждый вечер с 22.00 до 23.30 -- по плану. Иного свободного времени у нее не было:
день с утра до вечера был занят тренировками на льду и в зале, и короткий отдых между ними требовался, чтобы восполнить силы. Было видно, что она устает, что нелегко входит в форму после перерыва почти в два месяца -- за десять предыдущих лет у нее еще не было такого перерыва, а этот был вызван тем, что перед отдыхом болел Зайцев,-- он перенес операцию по поводу аппендицита.
Но ни я, ни кто-либо другой, по-моему, не слышали от нее жалоб на усталость. Когда после вечерней тренировки Татьяна Анатольевна Тарасова давала им указание бегом бежать до гостиницы (а это минут двадцать в среднем темпе), Ира всегда еще удлиняла трассу, выбирая кружной путь.
Тем не менее ровно в 22.00 в той гостиничной комнате, где они ужинали, Ира прибирала посуду с нашего края стола, готовно садилась на обычное место справа от меня и выжидательно смотрела на Сашу Зайцева и 12-летнюю Лену, только-только взятую Тарасовой в свою группу. Ира при работе стеснялась посторонних. Саша это знал, одним могучим глотком он дохлебывал кефир и произносил традиционную шутку: "Ну, Ленка, они как хотят, а нам пора службу продолжать -- смотреть телевизор".
Итак, в 2200 мы садились за стол, и не было случая, чтобы она опоздала или чтобы сказала: "На сегодня хватит". Говорил это я, когда уставала рука.
Так рождалась эта маленькая повесть -- между тренировками, которые мы в дальнейшем увидим.
С. ТОКАРЕВ
Мне хочется больше говорить не о себе, а о фигурном катании. Именно оно сделало меня известной людям, и, значит, не будь фигурного катания, никому не был бы любопытен мой рассказ.
Рассказывая о пережитом, надо стараться сохранить объективность, но я отдаю себе отчет в том, что порой буду невольно ее утрачивать. Ведь события, увиденные мной, чувства, испытанные мной по поводу этих событий, в чем-то отличаются от тех же событий, увиденных другими глазами, от чувств, испытанных другими людьми.
Мне хочется поговорить о наболевшем, о том, что меня не устраивает в сегодняшнем фигурном катании. Зрители нас наблюдают в основном не в обычных условиях, а в моменты наибольшей ответственности, наивысшего напряжения, в минуты счастья, то есть не такими, как всегда, а идеализированными. и они хотят видеть нас такими, слышать о нас только хорошее, только лучшее. Вот так и мне хотелось бы видеть в фигурном катании только хорошее, только лучшее, чтобы ничто не тормозило его развития. Хотя я понимаю, что если бы ничто не тормозило, мы бы не получили многих хороших спортсменов: они просто обязаны преодолевать препятствия, чтобы крепче стоять на ногах и дороже ценить добытое.
То, что досталось легко, меньше ценишь.
Практически это первая подобная работа, которую я делаю с желанием и полной ответственностью. Мне кажется, что многое из написанного обо мне неверно, и это вполне объяснимо. Иногда просят: "Расскажите о самом, например, драматичном в вашей жизни или о самом смешном". Ты начинаешь вспоминать. что же было самое смешное, и вдруг видишь, что никому не смешно. В нашем деле, как в любом другом, есть какие-то нюансы и непонятные остальным и вообще такие, которые обычными словами не передашь.
Я стану пытаться искать эти слова, но читатель, наверное, обнаружит противоречия в сказанном -- в отношении к людям и проблемам. Впрочем, это означает только, что у меня есть какие-то сомнения и колебания, которыми тоже хочется поделиться. Это означает, что в своем рассказе я не желала бы выглядеть человеком, которому в жизни все ясно. Это было бы неправдой, это была бы не я, а я хочу здесь выглядеть такой, какая есть.
I
Лучше в мае маяться от усталости, чем от безделья.
Можно дотягивать до отдыха, потому что последние соревнования, последние показательные выступления -- это конец апреля, по существу, конец сезона, а начало следующего -- в июне. Но май -- такой месяц, когда закладывается фундамент следующего сезона, когда возникают первые мысли о нем, и если май прожит плодотворно, то и сезон получается удачным.
Перед сезоном семьдесят третьего, то есть в мае семьдесят второго года, только начав кататься с Сашей, я не знала ни выходных, ни праздников, хотя май у меня самый богатый месяц на праздники...
Мы работали не меньше восьми часов в день, и большинство элементов, показанных потом, было подготовлено именно тогда, и когда я приходила домой, разноцветные круги вертелись перед глазами... Поддержки начали делать буквально со второй тренировки, и надо учесть, что у меня тогда был вес приблизительно пятьдесят килограммов, а прежняя Сашина партнерша весила сорок два...
Я не знаю, надо ли так уж особенно сосредоточиваться на трудностях, потому что, если я скажу, что мне трудно всегда, подумают, что Роднина жалуется. Большинство человеческих жизней главным образом и состоит из трудностей -- физических, моральных, психологических, и пожаловаться, по-моему, любят все: от этого кажется легче. Трудности стоят за всем приятным, предваряют все приятное, а после забываются, как, наверное, женщина забывает боль родов, когда у нее на руках ее здоровый и красивый ребенок.
Может быть, порой люди думают, что жизнь мне дается шутя: мол, вот уж сколько лет все награды у Родниной в руках. И как знать, может, и не надо разрушать эту иллюзию. Может, людям и должно казаться, что фигурное катание состоит только из легкого и прекрасного, а коль покажешь его потную изнанку, то разочаруешь болельщиков. Олег Алексеевич Протопопов говорил, что если тебе тяжело поднимать партнершу, по твоему лицу это не должно быть видно -- наоборот, на нем должно быть написано, что это великая радость -ее поднимать. Ведь, смотря балет, мы не думаем, не должны думать о том, что за непринужденными па скрыты многочасовые однообразные "раз-два-три, раз-два-три" у станка. Натуга противоречит в глазах зрителя искусству балета, как и искусству фигурного катания.
Но в моем рассказе я, повторяю, хочу быть объективной, и из песни слова не выкинешь. Тем более что речь идет не только о труде Родниной, о трудностях Родниной, но о труде и трудностях фигуриста.
...Итак, май, и сезон еще далек, и хотя надо думать о будущем, но, в общем, не хочется. Хочется какой-то разрядки, каких-то встреч с людьми другого круга -- не того, в котором ты замкнута от весны до весны.
Раньше я все праздники проводила с ребятами из моего бывшего класса -- мы были моложе и легче на подъем. Боюсь, что тяжелее всех в этом смысле выглядела я: со мной им, наверное, казалось скучно, потому что за праздничным столом я хлопала на всех трезвыми глазами. А сейчас все стали совсем взрослые: одни разъехались по свету, у других -- дети...
В общем, в мае, когда можно немножко себя не беречь, позволять себе являться домой даже в два часа ночи, не думая о последствиях нарушения режима, очень иногда хочется попасть в компанию, где люди ничего не знают о фигурном катании. Такие вот странные люди, которые никогда не смотрят телевизор, потому что у них это время, например, рабочее... И просто посидеть в уголочке и послушать интересные разговоры. И чтобы никто у тебя не спрашивал: "Ну как, дашь на будущий год медаль?"
По-моему, не одно поколение спортсменов мечтает о каком-то клубе, где мы могли бы запросто общаться с артистами, писателями, например, или с учеными...
...Май -- это институт, где сдаешь экзамены и зачеты сразу и за зимнюю сессию и за летнюю...
У нас на выпускном вечере больше всего веселились жены заочников. Наверное, были счастливы, что кончились их мучения, не надо больше переписывать за мужей конспекты и помогать делать контрольные. Я уважаю и люблю заочников -- тех из них, которые просто ужасно любят спорт, сами не слишком многого в нем добились и теперь работают тренерами, и без таких, как они, не было бы спорта. На них, простых рабочих спорта, так называемых "низовых тренерах", держится его нравственность. Они меньше всего получают от него благ и почестей, их ведет в их деле энтузиазм, любовь и вера в то, что это дело -- необходимое и чистое.
