И Поляков - Донские казаки в борьбе с большевиками
Обзор книги И Поляков - Донские казаки в борьбе с большевиками
Поляков И А
Донские казаки в борьбе с большевиками
И.А.Поляков
Донские казаки в борьбе с большевиками
Воспоминания начальника штаба Донских армий и
Войскового штаба Генерального штаба
ген.майора И.А.Полякова
ОГЛАВЛЕНИЕ
Предисловие Источники Часть первая. Из Ботушаны (Румыния) на Дон Часть вторая. Последние дни Новочеркасска Часть третья Под большевиками. 12 Февраля - 31 марта 1918 г Часть четвертая. Восстание Донских казаков в низовьях Дона и начало борьбы
с Советской властью Часть пятая. Борьба Донского Казачества с Советской властью. Май 1918 г.
Февраль 1919 г
ПРЕДИСЛОВИЕ
Описание гражданской смуты в России уже теперь составляет целые объемистые тома; исследованием ее причин и явлений продолжают интересоваться и поныне, а в будущем, - возможно появление еще новых трудов. Как известно, главное внимание уделено Юго-востоку России, где разыгрались наиболее важные события, как по времени возникновения, так и по силе напряжения, где зародилась и обновилась Добровольческая Армия - как ядро предполагавшейся будущей Российской армии, где сталкивались местные жизненные интересы казачества с непониманием их ответственными вождями Добровольческого движения, где тесно переплетались, так называемые ориентации "Германская", "Союзническая" и "Русская", где, наконец, чрезвычайно ярко выявились вопросы честолюбия и соревнования и где личные счеты и упорная непримиримость высших руководителей, временами принимала столь угодливую форму, что они готовы были мириться с провалом всего дела, чем согласиться с правотой другой стороны. Следует признать, что несмотря на условия беженского существования, за последние годы в историю Белого Движения сделан весьма ценный вклад, в виде обширной литературы, с достаточной полнотой охватывающей период 1917-1920 годов. Между прочим, увидели свет капитальный труд ген. Деникина "Очерки Русской Смуты" и "Донская Летопись" - издание Донской исторической комиссии, в которой, надо сказать, блестящая деятельность Донского Атамана ген. П. Н. Краснова, изображена словно в кривом зеркале. Все это, я думаю, те малые камни, из которых будущий Карамзин, дополнит историю Государства Российского, на основании подробного и всестороннего изучения сырого материала, и руководясь исключительно логикой и рассудком, станет складывать фундаментальное историческое здание и скажет свое правдивое, беспристрастное слово, оттенив все явления и причины, совокупность коих и привела к краху Белого Движения на полях сражений. Только когда уйдут из жизни современники, когда утихнут личные страсти, исчезнет тщеславие и честолюбие, когда историку станут доступны огромные архивы - тогда только будет найдена подлинная правда и народ узнает сокровенный смысл всех событий. Такая задача современникам, конечно, не по силам. Их главная заслуга перед историей состоит в том, чтобы дать наибольшее количество сведений и фактов из виденного и пережитого ими, подкрепив таковые, по возможности, точными документами, и этим облегчить историку отыскание правды в его будущей работе. Достигнуть современникам исторической справедливости, как людям, находящимся под непосредственным впечатлением пережитого, полагаю, будет занятием непосильным. Совершенно непроизвольно, за счет исторической объективности, ими будет вводиться коэффициент не только субъективности, но и невольного расположения или преднамеренной предвзятости к тем или иным событиям и явлениям, в которых авторы, зачастую, сами принимали деятельное участие. Такими недостатками, несмотря на свою солидность, к сожалению, страдает труд ген. Деникина1) в той части, где автор касается Дона и донских событий. Умышленно или, быть может, ошибочно, по недостатку нужных документов, основываясь лишь на памяти и рассказах лиц, облеченных его доверием, ген. Деникин неоднократно грешит против истины, оценивая события не столько разумом, сколько сердцем и временами, выставляя даже общеизвестные факты не в том виде, как они, в действительности, имели место. То же самое, но в большей степени можно сказать и о "Донской Летописи", сотрудничать в которой автор настоящих "Воспоминаний" получал повторные предложения и со стороны Донской исторической комиссии и Донского Атамана. Однако, состав названной комиссии заранее предопределял характер однобокости и тенденциозности будущего труда, что удержало автора дать свое согласие и в этом он не раскаялся. В описании названной комиссии донские события 1918 года (Донская Летопись том III) вышли, прежде всего, довольно куцыми, главное скомкано; второстепенному и не имеющему исторического значения, отведено несоответствующее место, временами страдает и фактическая сторона изложения, неподкрепленная, к тому же, никакими документами; нередко встречаются противоречия и, в конечном результате, далеко не обрисована даже часть той огромной картины, которая тогда развернулась на Дону. А между тем, именно этот период исторически наиболее важен, так как в это время казачество постепенно просыпалось от большевистского угара, сбрасывая с себя коммунистический налет. По Донской земле шел сполох и Донцы местами дружно поднимались, создавая отдельные очаги восстания, всюду кипела организационная работа, на развалинах и пепле шло огромное новое строительство, совершенно в необычных условиях и в особой обстановке формировались народные Донские Армии; успехи Донского оружия неслись далеко за пределы Донской земли, тревожа сильно Москву и побуждая советскую власть к крайним мерам, дабы задушить Дон и не допустить, чтобы патриотический пожар, начавшийся здесь, перебросился в Центральную Россию; мало по малу восстанавливались государственность и административный аппарат, наступило трогательное слияние и полное единение казачьей массы с его руководящей интеллигенцией, пока последняя сама не оттолкнула эту массу своей безответственной болтовней, игрой в политику, преследованием под флагом общего дела личных интересов, интригами и демагогией и, наконец, несмотря на это, тогда же казачество дало небывалый для народа максимум напряжения. Тогда же под крылышко Дона вернулась из тяжелого похода Добровольческая Армия, начала здесь оживать, залечивать раны, расти, открыла свое лицо, выкинула лозунги, закладывала фундамент своего дальнейшего существования, внешне неразрывно связав свою судьбу с казачеством, но духовно оставшись чуждой чаяниям и духу казачьему. Даже эти краткие данные уже достаточно красноречиво говорят, что из всей гражданской войны указанный период борьбы с большевиками является не только наиболее ярким и наиболее сложным по пестроте фактов и событий, но и чрезвычайно богатым разнообразием психологических переживаний и настроений, а также противоречием столкнувшихся здесь интересов и, наконец, важен тем значением, которое придавала ему тогда советская власть. Неполнота и неточность описания этого исторического периода борьбы Донского казачества объясняется тем, что лица, стоявшие во главе и руководившие казачьим освободительным движением, вынуждены были неожиданно оставить начатое и ведомое ими дело и передать его в другие руки. Произошло то, что всегда бывает: инициаторы и борцы, выполняющие весьма трудную, опасную и неблагодарную работу, кладущие первые камни основания, обычно попадают в невыгодные условия и совокупностью обстоятельств устраняются от того дела, которое ими было начато и ими же создано. Новые руководители Донской жизни, по неизвестным мотивам, не только не заботились сохранить важные документы этого периода, но, наоборот, проявили странную склонность к небрежному обращению с ними, а некоторые из документов предусмотрительно были уничтожены, видимо, как какое-то неприятное доказательство прежней деятельности лиц, взявших тогда бразды правления2). В конечном итоге, события 1918 года на Дону описаны, главным образом, по памяти, при этом людьми, большей частью не стоявшими непосредственно у власти и, следовательно, мало осведомленными и непосвященными во все тайны управления того времени, факты редко и то односторонне подкреплены официальными отчетами, отчего, конечно, не могла не пострадать правдивость изложения. Все вышеизложенное и побуждает меня опубликовать свои "Воспоминания" обосновав их на документальных данных, имеющихся в моем распоряжении и поныне. Покинув Румынию в конце 1917 года и с трудом проникнув на Дон, я с января 1918 года начал работать здесь при атамане Каледине, а затем Назарове, исполняя обязанности 2-го генерал-квартирмейстера его штаба. "Забытый" в числа других в Новочеркасске 12-го февраля и отсидев в городе на нелегальном положении под видом рабочего около полутора месяцев, я принял участие в обороне города в дни 1-4 апреля, а после в "Заплавском сидении" в должности Начальника Штаба войск "Южной группы", вплоть до освобождения ею столицы Дона - Новочеркасска. Назначенный вслед затем начальником штаба Донских Армий и одновременно начальником штаба Всевеликого войска Донского и будучи ближайшим сотрудником генералов Краснова и Денисова, мне пришлось составлять планы военных операций по очищению Донской земли от большевиков, а вместе с тем быть непосредственным проводником в жизнь всех мудрых военных начинаний Донского Атамана и всего, что было связано с этим. Близко стоя ко всем событиям и переживаниям, я был не только в курсе всего тогда происходившего и полностью знал всю подлинную обстановку и политику, но от меня, конечно, не могла быть скрыта закулисная, интимная сторона всего огромного механизма. Кроме того, в силу своего положения мне, неоднократно, иногда с разрешения Атамана и командующего Донскими Армиями, иногда по собственной инициативе, самостоятельно, приходилось проводить в жизнь те или иные мероприятия, каковые мною признавались необходимыми и, следовательно, мне, более чем кому-либо, известны мотивы и причины, обуславливавшие самое их возникновение. Сверх того, в силу тех же обстоятельств, я постоянно участвовал во всех совещаниях Донского и Добровольческого командования, а при обострившихся взаимоотношениях, зачастую, был официально ответственным представителем Атамана и, значит, Дона. Но должен оговориться, что не только моя осведомленность в Донских делах этого периода и наличие документов исторического значения, заставляют меня поделиться с читателем своими воспоминаниями. К этому меня побуждают и соображения иного порядка. Надо сказать, что прежде особенно часто, но и теперь нередко многие, перебирая страницы прошлого, на столбцах современной русской прессы, вспоминают часто первых борцов за восстановление России генералов Алексеева, Корнилова, Маркова, Дроздовского, Деникина, говорят о роли и значении бывшей Добровольческой Армии, реже упоминают о генерале Каледине, почти никогда о мученически погибшем Донском Атамане ген. Назарове и совершенно замалчивают о Доне, которому Добровольческая Армия в значительной степени обязана, как зарождением, так и самим существованием в течение около года3). Наоборот, к казакам установилось прежнее полупренебрежительное отношение, их упрекают "в измене", не углубляясь в причину этого явления и упуская, что главная тяжесть борьбы на юге все время лежала на казаках вообще и донских преимущественно. Нельзя забывать, что в то время, когда из многомиллионной массы русского народа только тысячи героев стали на защиту поруганной родины, а остальные покорно несли ярмо интернационала, мирясь с унижениями и оскорблениями, когда, наконец, в освобожденных от большевиков краях от неказачьего населения бралось в ряды войск и то с трудом 4-6, реже 8 возрастов, Донцы дали под ружье 36 возрастов, иначе говоря все мужское население от 18 до 54 лет, способное носить оружие. Если, поэтому, в своих "Воспоминаниях" мне удастся оттенить хотя бы небольшую долю той огромной роли, которую сыграло Донское казачество в истории освободительного Белого Движения и хотя бы частично отметить его доблесть и неисчислимые жертвы, принесенные казачеством на алтарь отечества, что, полагаю, не должно умереть в памяти русского народа, - я буду считать себя нравственно удовлетворенным. В моих "Воспоминаниях" я пишу только о том, что сам видел, что пережил, перечувствовал, в чем сам лично принимал непосредственное участие, останавливаясь подробно на том, что не попало еще в печать или чему, по недостатку документальных данных, придано не совсем правильное освещение. Других событий я касаюсь лишь попутно, вскользь и только тогда, если по ходу изложения это необходимо, дабы факты связать в одно целое, причем, в таких случаях, ссылаюсь на источники, откуда они заимствованы.
