Энтони Хоуп - Английский язык с Энтони Хоупом. Узник Зенды / Anthony Hope. The Prisoner Of Zenda
By marvellous chance, I was master (по счастливой случайности я стал хозяином /положения/; marvellous – изумительный, чудесный). The cravens would oppose me no more than they dared attack Rupert (эти трусы противостояли бы мне не больше, чем они отваживались напасть на Руперта). I had but to raise my revolver (мне нужно было только поднять револьвер), and I sent him to his account with his sins on his head (и я отправил бы его на тот свет со всеми его грехами: «и я отослал бы его к счету с грехами на его голове»; to go to one’s account – умереть, свести счеты с жизнью). He did not so much as know that I was there (он даже не знал, что я там; so much as – хотя бы; даже). I did nothing – why, I hardly know to this day (я не сделал ничего – почему, я не знаю по сей день). I had killed one man stealthily that night (одного человека той ночью я убил исподтишка), and another by luck rather than skill – perhaps it was that (а другого – скорее благодаря везению, чем /своей/ ловкости, – возможно, поэтому).
There he stood, holding the bridge against them, and daring them to come on; or, rather, bidding them send Black Michael to him; and they, having no firearms, cowered before the desperate man and dared not attack him. They whispered to one another; and in the backmost rank, I saw my friend Johann, leaning against the portal of the door and stanching with a handkerchief the blood which flowed from a wound in his cheek.
By marvellous chance, I was master. The cravens would oppose me no more than they dared attack Rupert. I had but to raise my revolver, and I sent him to his account with his sins on his head. He did not so much as know that I was there. I did nothing – why, I hardly know to this day. I had killed one man stealthily that night, and another by luck rather than skill – perhaps it was that.
Again, villain as the man was (кроме того, каким бы этот человек ни был негодяем), I did not relish being one of a crowd against him – perhaps it was that (я бы предпочел драться с ним один на один: «меня не радовало оказаться одним из толпы против него» – возможно, поэтому; to relish – получать удовольствие, наслаждаться). But stronger than either of these restrained feelings (но сильнее любого из этих сдерживаемых чувств) came a curiosity and a fascination which held me spellbound (были любопытство и глубокий интерес, заставившие меня замереть на месте; fascination – обаяние, очарование; to fascinate – очаровывать, приводить в восхищение; увлекать, вызывать острый интерес; to spellbind – очаровывать, завораживать), watching for the outcome of the scene (и наблюдать, чем закончится эта сцена; outcome – результат, последствие).
“Michael, you dog! Michael! If you can stand, come on!” cried Rupert (Михаэль, эй ты, пес! если можешь стоять /на ногах/, выходи! – крикнул он); and he advanced a step, the group shrinking back a little before him (он сделал шаг вперед, /отчего/ толпа, стоящая напротив, немного попятилась назад; to advance – продвигаться вперед; to shrink – сжиматься; отпрянуть, отступить). “Michael, you bastard! Come on (слышишь, ты, ублюдок! давай, выходи; bastard – внебрачный, незаконнорожденный ребенок; полукровка, /груб./ ублюдок)!”
The answer to his taunts came in the wild cry of a woman (в ответ на его насмешки раздался исступленный женский крик; wild – дикий; бешеный, неистовый):
“He’s dead! My God, he’s dead (он мертв, Боже мой, он мертв)!”
“Dead!” shouted Rupert (мертв! – воскликнул Руперт). “I struck better than I knew!” and he laughed triumphantly (я нанес удар удачнее: «лучше», чем мне думалось, и он торжествующе рассмеялся). Then he went on: “Down with your weapons there (затем он продолжил: эй, бросайте свое оружие)! I’m your master now (теперь я ваш господин)! Down with them, I say (бросайте его, я сказал)!”
I believe they would have obeyed, but as he spoke came new things (я думаю, они бы послушались, но, когда он говорил, произошло еще кое-что: «нечто новое»). First, there arose a distant sound (сначала издалека донесся шум; to arise – возникать, появляться), as of shouts and knockings from the other side of the château (похожий на крики и стук с другой стороны дворца). My heart leapt (у меня /учащенно/ забилось сердце; to leap – прыгать, скакать; забиться /о пульсе, сердце/).
Again, villain as the man was, I did not relish being one of a crowd against him – perhaps it was that. But stronger than either of these restrained feelings came a curiosity and a fascination which held me spellbound, watching for the outcome of the scene.
“Michael, you dog! Michael! If you can stand, come on!” cried Rupert; and he advanced a step, the group shrinking back a little before him. “Michael, you bastard! Come on!”
The answer to his taunts came in the wild cry of a woman:
“He’s dead! My God, he’s dead!”
“Dead!” shouted Rupert. “I struck better than I knew!” and he laughed triumphantly. Then he went on: “Down with your weapons there! I’m your master now! Down with them, I say!”
I believe they would have obeyed, but as he spoke came new things. First, there arose a distant sound, as of shouts and knockings from the other side of the château. My heart leapt.
It must be my men, come by a happy disobedience to seek me (должно быть, мои люди, к счастью, ослушались моего приказа и вернулись искать меня; disobedience – неповиновение, непослушание). The noise continued, but none of the rest seemed to heed it (этот шум продолжался, но никто «из остальных», казалось, не замечал его). Their attention was chained by what now happened before their eyes (их внимание было приковано к тому, что происходило в данный момент у них перед глазами). The group of servants parted and a woman staggered on to the bridge (группа слуг расступилась, и на мост, шатаясь, вышла женщина; to part – разделять/ся/). Antoinette de Mauban was in a loose white robe (Антуанетта де Мобан была в широком белом одеянии), her dark hair streamed over her shoulders, her face was ghastly pale (ее темные волосы рассыпались по плечам, а лицо было мертвенно-бледным; to stream – течь, струиться; развеваться; ghastly – страшный; мертвенно-бледный; pale – бледный), and her eyes gleamed wildly in the light of the torches (глаза ее дико сверкали при свете факелов). In her shaking hand she held a revolver (в своей дрожащей руке она держала револьвер), and, as she tottered forward, she fired it at Rupert Hentzau (и, двигаясь вперед нетвердой походкой, выстрелила в Руперта). The ball missed him, and struck the woodwork over my head (пуля прошла мимо него и ударила в деревянную панель у меня над головой; to miss – промахнуться, не достичь цели).
“Faith, madame,” laughed Rupert (клянусь честью, сударыня, – засмеялся Руперт), “had your eyes been no more deadly than your shooting (не будь ваш взгляд более убийственным, нежели ваша стрельба), I had not been in this scrape – nor Black Michael in hell – tonight (я бы не оказался в таком неприятном положении – а Черный Михаэль в аду – этой ночью; scrape – соскабливание; неприятность, затруднение)!”
She took no notice of his words (она не обратила внимания на его слова). With a wonderful effort, she calmed herself till she stood still and rigid (она всеми силами овладела собой: «удивительным усилием она успокоилась» и теперь стояла спокойно и ровно; rigid – жесткий, негнущийся; устойчивый, неподвижный). Then very slowly and deliberately she began to raise her arm again (потом очень медленно и осторожно она снова стала поднимать руку), taking most careful aim (целясь более тщательно; careful – заботливый, внимательный; старательный, тщательный; to take aim – прицеливаться).
It must be my men, come by a happy disobedience to seek me. The noise continued, but none of the rest seemed to heed it. Their attention was chained by what now happened before their eyes. The group of servants parted and a woman staggered on to the bridge. Antoinette de Mauban was in a loose white robe, her dark hair streamed over her shoulders, her face was ghastly pale, and her eyes gleamed wildly in the light of the torches. In her shaking hand she held a revolver, and, as she tottered forward, she fired it at Rupert Hentzau. The ball missed him, and struck the woodwork over my head.
“Faith, madame,” laughed Rupert, “had your eyes been no more deadly than your shooting, I had not been in this scrape – nor Black Michael in hell – tonight!”
She took no notice of his words. With a wonderful effort, she calmed herself till she stood still and rigid. Then very slowly and deliberately she began to raise her arm again, taking most careful aim.
He would be mad to risk it (только сумасшедший стал бы рисковать: «он был бы сумасшедшим рисковать этим»). He must rush on her, chancing the bullet, or retreat towards me (он должен был либо броситься на нее, рискуя /получить/ пулю, либо отступить назад в мою сторону). I covered him with my weapon (я держал его на прицеле: «своего оружия»; to cover – покрывать, накрывать; держать под прицелом).
He did neither (он не сделал ни того, ни другого). Before she had got her aim (прежде чем она прицелилась), he bowed in his most graceful fashion, cried “I can’t kill where I’ve kissed (он поклонился самым изящным образом, крикнул: Я не могу убить то, что целовал),” and before she or I could stop him (и прежде чем она или я смогли остановить его), laid his hand on the parapet of the bridge (положил руку на перила моста), and lightly leapt into the moat (и, не раздумывая, прыгнул в ров; lightly – слегка, чуть-чуть; с легким сердцем, не задумываясь).
At that very moment I heard a rush of feet (в тот самый миг я услышал топот бегущих ног; rush – стремительное движение), and a voice I knew – Sapt’s – cry: “God! it’s the duke – dead (и знакомый мне голос – голос Сэпта – крикнул: Господи! это – герцог, он мертв)!” Then I knew that the King needed me no more (тогда я понял, что король во мне больше не нуждается), and throwing down my revolver, I sprang out on the bridge (и, бросив револьвер, выскочил на мост; to spring). There was a cry of wild wonder, “The King (раздался изумленный крик: король; wild – дикий; бурный, необузданный)!” and then I, like Rupert of Hentzau, sword in hand, vaulted over the parapet (и тут я, подобно Руперту Хенцо, /с/ мечом в руке перескочил через перила), intent on finishing my quarrel with him (намереваясь закончить нашу с ним ссору = с намерением поквитаться с ним; intent – полный решимости, настойчиво стремящийся) where I saw his curly head fifteen yards off in the water of the moat (/и прыгнул туда/, где ярдах в пятнадцати /от моста/ из воды во рву виднелась его кудрявая голова).
He would be mad to risk it. He must rush on her, chancing the bullet, or retreat towards me. I covered him with my weapon.
He did neither. Before she had got her aim, he bowed in his most graceful fashion, cried “I can’t kill where I’ve kissed,” and before she or I could stop him, laid his hand on the parapet of the bridge, and lightly leapt into the moat.
At that very moment I heard a rush of feet, and a voice I knew – Sapt’s – cry: “God! it’s the duke – dead!” Then I knew that the King needed me no more, and throwing down my revolver, I sprang out on the bridge. There was a cry of wild wonder, “The King!” and then I, like Rupert of Hentzau, sword in hand, vaulted over the parapet, intent on finishing my quarrel with him where I saw his curly head fifteen yards off in the water of the moat.
