Роберт Стивенсон - Английский с Р. Л. Стивенсоном. Странная история доктора Джекила и мистера Хайда / Robert Louis Stevenson. The Strange Case of Dr. Jekyll and Mr. Hyde
At midnight, then, I have to ask you to be alone in your consulting room, to admit with your own hand into the house a man who will present himself in my name and to place in his hands the drawer that you will have brought with you from my cabinet. Then you will have played your part, and earned my gratitude completely. Five minutes afterwards, if you insist upon an explanation, you will have understood that these arrangements are of capital importance; and that by the neglect of one of them, fantastic as they must appear, you might have charged your conscience with my death or the shipwreck of my reason.
“Confident as I am that you will not trifle with this appeal (как бы я ни был уверен в том, что вы серьезно отнесетесь к этой мольбе; to trifle – шутить, не принимать всерьез; appeal – призыв, обращение, воззвание /к кому-либо/), my heart sinks and my hand trembles (сердце мое падает = сжимается, а рука моя дрожит; to sink – тонуть; опускаться, падать) at the bare thought of such a possibility (при одной только мысли о такой возможности; bare – нагой; /эмоц. – усил./ малейший, один только). Think of me at this hour, in a strange place (подумайте обо мне, в этот час, /я нахожусь/ в чужом доме), labouring under a business of distress that no fancy can exaggerate (снедаемый страданиями, которые никакое воображение не может преувеличить = которые невозможно даже вообразить; to labour /under/ – трудиться; мучиться, страдать /от чего-либо/), and yet well aware that (и в то же время прекрасно осознающий, что), if you will but punctually serve me (если вы точно выполните мои инструкции; to serve – служить; быть полезным, оказывать помощь), my troubles will roll away like a story that is told (тревоги мои рассеются, словно рассказанная история = как будто я читал о них в книге). Serve me, my dear Lanyon, and save (помогите мне, любезный Лэньон, и спасите)
“Your friend (вашего друга),
H. J. —
“Confident as I am that you will not trifle with this appeal, my heart sinks and my hand trembles at the bare thought of such a possibility. Think of me at this hour, in a strange place, labouring under a business of distress that no fancy can exaggerate, and yet well aware that, if you will but punctually serve me, my troubles will roll away like a story that is told. Serve me, my dear Lanyon, and save
“Your friend,
H. J. —
“P.S. – I had already sealed this up (я уже запечатал это /письмо/) when a fresh terror struck upon my soul (когда душу мою охватил новый страх; to strike – ударять; поражать; fresh – свежий; новый, только что появившийся). It is possible that the post office may fail me (возможно, что меня подведет почта) and this letter not come into your hands until tomorrow morning (и это письмо может оказаться в ваших руках только завтра утром). In that case, dear Lanyon, do my errand (в этом случае, дорогой Лэньон, исполните мое поручение) when it shall be most convenient for you in the course of the day (в течение дня, когда это будет наиболее удобным для вас); and once more expect my messenger at midnight (и снова ожидайте моего посланца в полночь). It may then already be too late (к тому времени может быть слишком поздно); and if that night passes without event (и если эта ночь пройдет без происшествий), you will know that you have seen the last of Henry Jekyll (знайте, что вы больше никогда не увидите Генри Джекила; last – последний; конец).” —
“P.S. – I had already sealed this up when a fresh terror struck upon my soul. It is possible that the post office may fail me and this letter not come into your hands until tomorrow morning. In that case, dear Lanyon, do my errand when it shall be most convenient for you in the course of the day; and once more expect my messenger at midnight. It may then already be too late; and if that night passes without event, you will know that you have seen the last of Henry Jekyll.” —
Upon the reading of this letter (прочитав это письмо), I made sure my colleague was insane (я убедился = исполнился уверенности, что мой коллега сошел с ума: «безумен»; sane – нормальный, в своем уме, в здравом уме); but till that was proved beyond the possibility of doubt (но до тех пор, пока это не было доказано так, что не осталось бы возможности сомнения; beyond – за, по ту сторону, за пределами), I felt bound to do as he requested (я чувствовал себя обязанным выполнить то, о чем он просил; to request – просить, обращаться с просьбой; запрашивать; ходатайствовать). The less I understood of this farrago (чем меньше я понимал в этой мешанине; farrago – смесь, мешанина; всякая всячина), the less I was in a position to judge of its importance (тем меньше я мог судить о ее важности; position – местонахождение; положение, состояние), and an appeal so worded could not be set aside without a grave responsibility (кроме того, мольбу, выраженную такими словами, нельзя отбросить, не приняв на себя тяжкую ответственность; to set aside – откладывать /в сторону/; responsible – ответственный). I rose accordingly from table (поэтому я поднялся из-за стола; accordingly – соответственно; так, таким образом; следовательно; to accord – гармонировать, соответствовать, согласовываться), got into a hansom (сел в экипаж/двуколку = взял извозчика; hansom – двухколесный экипаж /с местом для кучера сзади/), and drove straight to Jekyll’s house (и поехал прямиком к дому Джекила). The butler was awaiting my arrival (дворецкий уже ожидал моего приезда/прибытия); he had received by the same post as mine a registered letter of instruction (с той же /вечерней/ почтой что и я, он получил заказное письмо с инструкциями), and had sent at once for a locksmith and a carpenter (и тут же послал за слесарем и плотником; locksmith – слесарь, специалист по замкам; lock – замок; запор; smith – кузнец).
Upon the reading of this letter, I made sure my colleague was insane; but till that was proved beyond the possibility of doubt, I felt bound to do as he requested. The less I understood of this farrago, the less I was in a position to judge of its importance, and an appeal so worded could not be set aside without a grave responsibility. I rose accordingly from table, got into a hansom, and drove straight to Jekyll’s house. The butler was awaiting my arrival; he had received by the same post as mine a registered letter of instruction, and had sent at once for a locksmith and a carpenter.
The tradesmen came while we were yet speaking (мастера пришли, пока мы разговаривали; tradesman – торговец; ремесленник); and we moved in a body to old Dr. Denman’s surgical theatre (и мы в полном составе двинулись в /хирургическую/ операционную старого доктора Денмена), from which (as you are doubtless aware) Jekyll’s private cabinet is most conveniently entered (через которую (как вам без сомнения известно) наиболее удобно войти = попасть в /личный/ кабинет Джекила). The door was very strong (дверь оказалась очень крепкой), the lock excellent (и замок был отличный = хитрый); the carpenter avowed he would have great trouble (плотник заявил, что /взломать дверь/ будет очень трудно; trouble – беспокойство; затруднение, трудность; to avow – открыто признавать; признаваться), and have to do much damage (и придется сильно повредить /дверь/), if force were to be used (если использовать силу); and the locksmith was near despair (да и слесарь был почти что в отчаянии). But this last was a handy fellow (но этот последний оказался умелым парнем), and after two hours’ work the door stood open (и после двух часов работы дверь уже была открыта). The press marked E was unlocked (шкаф, помеченный литерой «Е», был не заперт); and I took out the drawer (и я вытащил ящик), had it filled up with straw and tied in a sheet (приказал наложить в него соломы и обернуть его простыней; to tie – связывать; перевязывать), and returned with it to Cavendish Square (и вернулся с ним на Кавендиш-Сквер).
The tradesmen came while we were yet speaking; and we moved in a body to old Dr. Denman’s surgical theatre, from which (as you are doubtless aware) Jekyll’s private cabinet is most conveniently entered. The door was very strong, the lock excellent; the carpenter avowed he would have great trouble, and have to do much damage, if force were to be used; and the locksmith was near despair. But this last was a handy fellow, and after two hours’ work the door stood open. The press marked E was unlocked; and I took out the drawer, had it filled up with straw and tied in a sheet, and returned with it to Cavendish Square.
Here I proceeded to examine its contents (здесь я продолжил исследование его содержимого). The powders were neatly enough made up (порошки были завернуты достаточно аккуратно; to make up – укладывать, связывать; готовить /еду, лекарство/), but not with the nicety of the dispensing chemist (но все же не с той аккуратностью, с которой завернул бы аптекарь-фармацевт; nicety – точность; тщательность; to dispense – раздавать, делить, распределять /продукты и т. п./; готовить и отпускать /лекарства, медикаменты/); so that it was plain they were of Jekyll’s private manufacture (так что было ясно, что эти порошки были изготовлены лично Джекилом); and when I opened one of the wrappers (и когда я открыл одну из упаковок; to wrap = to wrap up – завертывать), I found what seemed to me a simple crystalline salt of a white colour (я обнаружил нечто, что показалось мне простой кристаллической солью белого цвета). The phial, to which I next turned my attention (склянка, на которую я затем обратил свое внимание), might have been half full of a blood-red liquor (могла быть = видимо, была наполовину наполнена кроваво-красной жидкостью), which was highly pungent to the sense of smell (которая обладала сильным резким запахом; sense – чувство; smell – обоняние; запах; pungent – колющий, острый; острый, пикантный; едкий: pungent sauce – острый соус), and seemed to me to contain phosphorous and some volatile ether (и, как мне показалось, содержала фосфор и немного /летучего/ эфира).
Here I proceeded to examine its contents. The powders were neatly enough made up, but not with the nicety of the dispensing chemist; so that it was plain they were of Jekyll’s private manufacture; and when I opened one of the wrappers, I found what seemed to me a simple crystalline salt of a white colour. The phial, to which I next turned my attention, might have been half full of a blood-red liquor, which was highly pungent to the sense of smell, and seemed to me to contain phosphorous and some volatile ether.
