Роберт Стивенсон - Английский с Р. Л. Стивенсоном. Странная история доктора Джекила и мистера Хайда / Robert Louis Stevenson. The Strange Case of Dr. Jekyll and Mr. Hyde
“That is just what I was about to propose,” returned the doctor, with a smile. But the words were hardly uttered, before the smile was struck out of his face and succeeded by an expression of such abject terror and despair, as froze the very blood of the two gentlemen below. They saw it but for a glimpse, for the window was instantly thrust down; but that glimpse had been sufficient, and they turned and left the court without a word.
In silence, too, they traversed the by-street (все также молча, они прошли по переулку; to traverse – пересекать, проходить); and it was not until they had come into a neighbouring thoroughfare (и только когда они вышли на соседнюю оживленную улицу; thoroughfare – оживленная улица; главная артерия /города/, главная дорога), where even upon a Sunday there were still some stirrings of life (где даже в воскресенье оставалось что-то от кипения жизни; stirring – шевеление; активность, движение; to stir – шевелить/ся/; двигать/ся/), that Mr. Utterson at last turned and looked at his companion (мистер Аттерсон наконец-то повернулся и взглянул на своего спутника). They were both pale (оба они были бледны); and there was an answering horror in their eyes (в их глазах был ответный страх = во взгляде, которым они обменялись, крылся один и тот же страх; to answer – отвечать; откликаться, реагировать).
“God forgive us (да простит нас Бог)! God forgive us!” said Mr. Utterson.
But Mr. Enfield only nodded his head very seriously (но мистер Энфилд только серьезно кивнул головой), and walked on once more in silence (и снова продолжил свой путь в молчании; once more – еще раз).
In silence, too, they traversed the by-street; and it was not until they had come into a neighbouring thoroughfare, where even upon a Sunday there were still some stirrings of life, that Mr. Utterson at last turned and looked at his companion. They were both pale; and there was an answering horror in their eyes.
“God forgive us! God forgive us!” said Mr. Utterson.
But Mr. Enfield only nodded his head very seriously, and walked on once more in silence.
VIII
The Last Night
(Последняя ночь)
Mr. Utterson was sitting by his fireside one evening after dinner (мистер Аттерсон сидел у камина однажды вечером, после ужина), when he was surprised to receive a visit from Poole (и был удивлен появлением Пула; to receive a visit from smb. – принимать кого-либо).
“Bless me, Poole, what brings you here (помилуй Бог: «благослови меня», Пул, что привело вас сюда; bless me, bless my soul, /God/ bless me, bless you, I’m blest – выражение удивления, негодования)?” he cried; and then, taking a second look at him (воскликнул он, а затем, взглянув на него еще раз, /добавил/; a second look – второй взгляд), “What ails you (что с вами; to ail – хворать; беспокоить, мучить, томить)?” he added: “is the doctor ill (доктор заболел)?”
“Mr. Utterson,” said the man, “there is something wrong (происходит что-то странное/что-то не так).”
“Take a seat, and here is a glass of wine for you (присаживайтесь, выпейте вина: «вот стакан вина для вас»; seat – сиденье; место),” said the lawyer. “Now, take your time (а теперь, не торопитесь: «возьмите ваше время»), and tell me plainly what you want (и скажите мне прямо, что вы хотите).”
Mr. Utterson was sitting by his fireside one evening after dinner, when he was surprised to receive a visit from Poole.
“Bless me, Poole, what brings you here?” he cried; and then, taking a second look at him, “What ails you?” he added: “is the doctor ill?”
“Mr. Utterson,” said the man, “there is something wrong.”
“Take a seat, and here is a glass of wine for you,” said the lawyer. “Now, take your time, and tell me plainly what you want.”
“You know the doctor’s ways, sir (вы же знаете привычки доктора, сэр; way – путь; уклад, обычай, привычка),” replied Poole, “and how he shuts himself up (и как он запирается). Well, he’s shut up again in the cabinet (так вот, он снова закрылся в своем кабинете); and I don’t like it, sir – I wish I may die if I like it (и мне это не нравится, сэр, очень не нравится: «чтоб мне умереть, если мне это нравится»). Mr. Utterson, sir, I’m afraid (мистер Аттерсон, сэр, я боюсь).”
“Now, my good man (ну же, любезный),” said the lawyer, “be explicit (/выражайтесь/ яснее; explicit – ясный, подробный; подробно разработанный; высказанный до конца; явный; определенный, точный; искренний, откровенный, открытый, прямой). What are you afraid of (чего вы боитесь)?”
“I’ve been afraid for about a week (я боюсь вот уже целую неделю),” returned Poole, doggedly disregarding the question (упрямо игнорируя вопрос); “and I can bear it no more (и я больше не могу этого выносить).”
“You know the doctor’s ways, sir,” replied Poole, “and how he shuts himself up. Well, he’s shut up again in the cabinet; and I don’t like it, sir – I wish I may die if I like it. Mr. Utterson, sir, I’m afraid.”
“Now, my good man,” said the lawyer, “be explicit. What are you afraid of?”
“I’ve been afraid for about a week,” returned Poole, doggedly disregarding the question; “and I can bear it no more.”
The man’s appearance amply bore out his words (внешний вид дворецкого полностью подтверждал его слова; to bear out – подтверждать; подкреплять; поддерживать); his manner was altered for the worse (его поведение изменилось к худшему = и держался он хуже, чем обычно); and except for the moment when he had first announced his terror (и исключая тот момент, когда он впервые сообщил о своем страхе), he had not once looked the lawyer in the face (он ни разу не взглянул нотариусу в глаза). Even now, he sat with the glass of wine untasted on his knee (даже сейчас он сидел с полным стаканом вина /придерживая его/ на колене; to taste – пробовать, отведать), and his eyes directed to a corner of the floor (и со взглядом, направленным в угол пола; floor – пол). “I can bear it no more (я больше не могу этого выносить),” he repeated (повторил он).
The man’s appearance amply bore out his words; his manner was altered for the worse; and except for the moment when he had first announced his terror, he had not once looked the lawyer in the face. Even now, he sat with the glass of wine untasted on his knee, and his eyes directed to a corner of the floor. “I can bear it no more,” he repeated.
“Come (ну же),” said the lawyer, “I see you have some good reason, Poole (я вижу, что у вас есть для этого веские причины); I see there is something seriously amiss (я вижу, что стряслось что-то действительно серьезное; amiss – ошибочный, неверный). Try to tell me what it is (попытайтесь объяснить мне, что же именно).”
“I think there’s been foul play (я думаю, что произошло преступление; foul play – нечестная игра; умышленное нарушение правил; преступление, убийство, насилие),” said Poole, hoarsely (сказал Пул хрипло).
“Foul play!” cried the lawyer, a good deal frightened (воскликнул нотариус, изрядно напуганный), and rather inclined to be irritated in consequence (и даже, пожалуй, раздраженный: «и даже склонный быть раздраженным, как следствие /этого/»). “What foul play (какое преступление)? What does the man mean (да что вы такое имеете в виду)?”
“I daren’t say, sir (я не осмеливаюсь рассказать, сэр),” was the answer; “but will you come along with me and see for yourself (но не пойдете ли вы со мною и не взглянете ли сами)?”
Mr. Utterson’s only answer was to rise and get his hat and great coat (вместо ответа мистер Аттерсон поднялся, взял шляпу и пальто); but he observed with wonder the greatness of the relief (но он с удивлением заметил, как велико было облечение) that appeared upon the butler’s face (отразившееся на лице дворецкого), and perhaps with no less (и, пожалуй с не меньшим /удивлением заметил/), that the wine was still untasted when he set it down to follow (что вино так и осталось нетронутым, когда тот поставил /бокал/, чтобы следовать за ним).
“Come,” said the lawyer, “I see you have some good reason, Poole; I see there is something seriously amiss. Try to tell me what it is.”
“I think there’s been foul play,” said Poole, hoarsely.
“Foul play!” cried the lawyer, a good deal frightened, and rather inclined to be irritated in consequence. “What foul play? What does the man mean?”
“I daren’t say, sir,” was the answer; “but will you come along with me and see for yourself?”
Mr. Utterson’s only answer was to rise and get his hat and great coat; but he observed with wonder the greatness of the relief that appeared upon the butler’s face, and perhaps with no less, that the wine was still untasted when he set it down to follow.
It was a wild, cold, unseasonable night of March (была не по сезону бурная и холодная мартовская ночь; wild – дикий, дикорастущий; штормовой, бурный), with a pale moon, lying on her back as though the wind had tilted her (с бледным месяцем, лежащим на спине, словно опрокинутым ветром), and a flying wrack of the most diaphanous and lawny texture (и летящими обрывками /облаков/ совершенно прозрачной и батистовой структуры; wrack – остатки кораблекрушения; texture – строение ткани; lawn – батист). The wind made talking difficult (из-за ветра разговаривать было трудно), and flecked the blood into the face (/дул он с такой силой/, что кровь приливала к лицу; to fleck – покрывать пятнами; fleck – прожилка, пятно, крапинка). It seemed to have swept the streets unusually bare of passengers besides (кроме того, казалось, что он смел с улиц прохожих; to sweep – мести; bare – нагой; пустой, лишенный /чего-либо/; unusually – необычный), for Mr. Utterson thought he had never seen that part of London so deserted (так как мистер Аттерсон подумал, что он никогда не видел эту часть Лондона столь пустынной).
It was a wild, cold, unseasonable night of March, with a pale moon, lying on her back as though the wind had tilted her, and a flying wrack of the most diaphanous and lawny texture. The wind made talking difficult, and flecked the blood into the face. It seemed to have swept the streets unusually bare of passengers, besides for Mr. Utterson thought he had never seen that part of London so deserted.
He could have wished it otherwise (он хотел бы, чтобы все было как раз наоборот; otherwise – иначе, иным способом; иным образом; по-другому); never in his life had he been conscious of so sharp a wish to see and touch his fellow-creatures (никогда в своей жизни он не испытывал столь острого желания видеть и ощущать /вокруг себя/ людей; sharp – острый; сильный; to touch – касаться, трогать); for, struggle as he might (потому что, хотя он и старался изо всех сил; to struggle – бороться; делать усилия; стараться изо всех сил), there was borne in upon his mind a crushing anticipation of calamity (он явно осознал тягостное предчувствие большого несчастья; to be borne in upon smb. – стать ясным, понятным кому-либо; crushing – сильный, сокрушительный, тяжелый, уничтожающий; to crush – давить, дробить, толочь).
