Александр Шульгин - TiHKAL
Значит ли это, что ВМФ использует наши деньги, чтобы с помощью подлодок осуществлять контроль за всеми судами, входящими и выходящими из портов, американских и иностранных, на которых могут быть грузы наркотиков? А как насчет участия американских пилотов и самолетов в операциях по борьбе с наркомафией в Колумбии (Боливии, Бирме, любой стране, где мы хотим иметь влияние), которые объясняются контролем за соблюдением наших или их законов? А операции внутри самих Соединенных Штатов? Кто осуществляет слежение с воздуха за незаконными плантациями, особенно марихуаны? Как узнать, сколько государственных денег тратится на такие операции, если до недавнего времени сам факт их проведения тщательно скрывался?
Политический аспект:
Также сложно посчитать, сколько доходов приносит война госдепартаменту и его стратегам, ведь торговля наркотиками — явление международное. Эта торговля, вернее законы, направленные против нее, позволяют легко вмешиваться в политику других стран. Напомню, что именно США призывает к введению и строгому выполнению этих законов во всем мире. Единая конвенция по наркотикам была создана в США, и так как многие члены ООН ее подписали, она стала основой их собственного соответствующего законодательства.
Представим себе, сколько денег приносит нашей стране такое влияние, и как бы мы сразу потеряли это влияние, если все законы, запрещающие наркотики, были бы отменены.
"Война с наркотиками" — не совсем верное название для данного конфликта. Сразу же представляется картина, как шеренга солдат расстреливает мешки таблеток и ампул. Понятно, что таблетки и ампулы не могут убежать или защищаться, следовательно, они не могут быть настоящими противниками. Вещества не бывают плохими или хорошими, в кристалле, порошке или растворе не может быть ничего изначально святого или дьявольского. Репортажи с поля боя показывают, что война ведется не с препаратами, а с людьми, которые их употребляют. Может, правильнее было бы называть конфликт "войной с наркоманами" — с людьми, употребляющими препараты, которые не нравятся нашим законодателям, причем их нелюбовь основывается на уверенности, что они выражают общую позицию избирателей.
А если читать между строк, то становится ясно, что нет не просто никакой войны против препаратов, но даже и против их потребителей. Никаких сверкающих золотом когорт, никаких ударов возмездия и лозунгов "Господь на нашей стороне", вместо этого — мелкие стычки, столкновения властей с маленькими людьми, между местной или федеральной полицией и беззащитными меньшинствами, типа продавцов марихуаны или маргиналов.
Борьбой с наркотиками часто оправдывают серьезные изменения, происходящие в нашем обществе, но все эти столкновения только маленькая часть полной картины происходящих процессов, гораздо более серьезных, чем можно представить из газетных сводок и телевизионных репортажей. Аресты, обыски — просто напоминают общественности, что угроза наркомании все еще рядом с нами, и требуются еще более жесткие меры, для продолжения войны.
Вот эти самые "жесткие меры" и представляют самую большую угрозу нашему обществу, и как следует изучив их, поняв реальные причины их принятия, мы сможем реально представить себе масштаб этой угрозы. Какие изменения происходят в нашем обществе под видом борьбы с наркотиками, как власти оправдывают эти изменения? И главное, кто аккумулирует власть в результате этих изменений? Qui bono?
Я твердо уверен, что война с наркотиками имеет мало отношения к препаратам или их потребителям, война — средство сосредоточение власти в одних руках в виде денег и контроля над обществом. Эта централизация власти осуществляется за счет наших прав и свобод и является угрозой основам нашей республики. Данный процесс зашел уже очень далеко, и остановить его сейчас было бы очень сложным делом. В результате мы можем прийти к послушному и самодовольному обществу (термины "полицейское государство" и «тоталитаризм» в последнее время слишком часто употребляются, чтобы использовать их в данном контексте, но они бы подошли), где не уважаются закрепленные в конституции права граждан и где Конгресс не имеет реальной власти. И все эти изменения прикрывают необходимостью бороться с наркотиками. Я хотел бы подробнее разобраться в природе этих явлений.
Проще всего представить себе войну с наркотиками как огромную индустрию, посмотреть, каков оборот этой индустрии и как осуществляется в ней разделение труда. Какой процент населения поддерживает действия этой индустрии и как власти пытаются поднять этот процент. Какие состояния сколотили некоторые частные лица и корпорации за счет политики, которую ведет данная индустрия, и как они деньгами лоббируют дальнейшие изменения. Попробуем описать этого монстра по частям, чтобы оценить реальное влияние этой индустрии на страну. Сначала я пытался оценить денежный эквивалент компонентов индустрии, но поймал себя на том, что все это лишь мертвые цифры. Правильнее изучить, кто в ходе этих операций обогащается или получает контроль над населением. Остановимся на отдельных аспектах, которые только частично могут быть выражены в долларах, вернемся к аргументам, приведенным выше и дополним их более подробной информацией:
Тюремный аспект:
Когда-то президент Эйзенхауэр определил экономическую структуру нашей страны, как "военно-промышленный комплекс". Этот замечательный термин отлично подходит в данном случае, поскольку, правда, комплекс состоит не из двух различных составляющих, и даже не из двух связанных составляющих, это именно — единый комплекс, управляющий всей экономикой и определяющий имидж США во всем мире. А недавно один мой друг дал еще более точное определение: "военно-тюремно-промышленный комплекс", что сразу же заставило меня спросить, а не напоминает ли современное американское общество советское общество недавних лет. Система сталинских трудовых лагерей — империя Гулага — детально описана и изучена. Туда свозили людей ненужных советскому обществу, причем некоторые из них были настоящие преступники, опасные для окружающих, но большинство были просто жертвами изощренной политики, по которой многие аспекты поведения стали преступными. В число этих людей входили те, кто плохо отзывался о правящем режиме, те, кто не хотел участвовать в строительстве коммунизма, гомосексуалисты, или просто люди, которым строй не нравился. Большинство заключенных за преступления перед государством нарушили законы, специально придуманные, чтобы освободить общество от нежелательных меньшинств и таким образом сконцентрировать всю власть в одних руках. До недавнего времени СССР имел самое большое количество заключенных по отношению ко всему населению среди всех развитых стран.
Но посмотрим на ситуацию в нашей стране — напрашиваются удивительные параллели между тогдашней Россией и нынешней Америкой. Мы тоже изолируем от общества преступные элементы: убийц, воров, насильников и мошенников. Но как в нашем случае можно убрать из общества тех, кто не участвует в общественной жизни, тех, кто мешает сконцентрировать всю власть в одних руках? В нашем случае это не троцкисты и не радикальные революционеры, а национальные меньшинства, городские шайки и тех, кто паразитирует на общем благосостоянии. Мы же не можем посадить их за решетку только за то, что они не находятся под жестким контролем или проповедуют анархию. Зато мы можем воспользоваться тем, что в обществе был и всегда будет небольшой, но существенный процент людей, употребляющих наркотики. Если постоянно заострять внимание общественности на этой проблеме через ужесточение законов и пропаганду среди населения, то можно увеличить общественный нажим на наркоманов, все это, конечно, ради искоренения опасного зла. Успехи такой политики выражаются в том, что в наших тюрьмах более половины — БОЛЕЕ ПОЛОВИНЫ — заключенных сидят за преступления, связанные с наркотиками. У нас сейчас самый большой процент заключенных к населению, и мы давно уже обогнали Россию по этому показателю.
Денежное выражение системы тюрем может быть оценено через стоимость контрактов на их строительство и содержание: один заключенный (питание, медицинское обслуживание и охрана) обходится казне в 30000 долларов в год. Учитывая, что у нас более миллиона заключенных и больше половины из них за наркотики, получаем примерную цифру в 20 миллиардов — но это будет только стоимость чипсов и бумаги.
Тюрьмы переполнены, и постоянно слышатся призывы стоить еще и еще больше тюрем. Сейчас ведется строительство примерно десятка, и гораздо больше — в стадии проекта. Что ж, еще несколько миллиардов? А сколько денег было потрачено в этом году в Калифорнии на лоббирование строительства новых тюрем, так что впервые бюджет на тюрьмы превысил бюджет на образование?
