Терри Пратчетт - Наука плоского мира IV: Судный день
Учитывая наши современные познания, она вполне может иметь форму банана.
Глава 17. Волшебник, ранее известный как ДеканЧерная галерея оказалась не настолько черной и зловещей, как того ожидала Марджори; просто она была заполнена картинами людей, которые уже давно отошли в мир иной, без всяких указаний на причину их скоропостижного отбытия теперь воспоминания об этих фактах были утрачены точно так же, как и сама жизнь.
Волшебники сбились в кучу, и она услышала, как Архканцлер сказал: «Послушайте! Мы всегда знали, что живем не на какой-то средненькой планете; благодаря движению черепахи, а зачастую, как вам известно, благодаря оккультным методам и средствам, нам доводилось видеть и более заурядные планеты. Мне кажется, оппозиция попытается заявить, что мы в каком-то смысле живем в мире уродов. Я тут обдумываю, дать ли им возможность увидеть в этом перспективное решение. Что скажете, мистер Тупс?».
Думминг кивнул. «Вполне разумный план, Архканцлер. Если мы живем в мире уродов, то мы и сами наверняка уроды; правда, у меня есть подозрение, что это не больно-то устроит население в целом, особенно гномов, для которых подобные слова прозвучат, как оскорбление».
«Значит, маленьких людей это тоже оскорбляет, так? Просто уголовщина какая-то!»
Думминг пожал плечами, а затем, тщательно подбирая слова, произнес: «Это очень смешно, Архканцлер, но боюсь, что этот маленький кодицил принесет больше вреда, чем пользы, сэр. Ах да, Декан прибыл из Псевдополиса и провел в Круглом Мире осмотр, организацию которого вы поручили Ринсвинду. Он с удовольствием выступит в качестве свидетеля. Я подумал, что вам следует об этом знать, Архканцлер».
Думминг немного отошел в сторону; упоминание Декана, или, точнее, человека, который ранее был известен как Декан, обычно производило на Наверна Чудакулли точно такой же эффект, как намеки в шахматной партии делать это приходилось на свой страх и риск. С другой стороны, настроение Архканцлера порой было переменчивым, и к счастью одна из таких перемен произошла с ним именно сейчас.
«Генри! Значит, он все-таки получил мое послание. Очень мило с его стороны, но все равно он наверняка втайне скучает по своему старому Альма-патеру»[83].
Думминг вздохнул с облегчением. Отношения с университетом Псевдополиса заметно обострились после того, как Декан, покинув НУ, занял там пост Архканцлера; за этим последовало изрядное ворчание о том, что на Диске есть только один арх-Канцлер. Но время, как гласит пословица, сыграло свою целительную роль, и отношения между двумя заведениями вернулись к тому стандарту, которым пользуются все университеты, независимо от своего местоположения иначе говоря, каждый университет по-дружески следил за конкурентом и в то же самое время скрытно и с соблюдением приличий вводил его в заблуждение по мере необходимости, но всегда с улыбкой на лице.
Декан, еще не оправившийся от посещения Круглого Мира, появился в галерее, тяжело дыша. Он обменялся рукопожатием с Чудакулли, который сказал: «Тебе придется сыграть роль моего главного козыря, Генри. Я рад, что ты смог прийти вовремя».
«Не упоминай об этом, Наверн! Никто не в праве указывать волшебникам, что делать кроме других волшебников, разумеется. И даже тогда они станут спорить и придираться, ура!»
«Ура! И правда, Генри! Мы проверяем, проверяем и снова проверяем мы вообще люди придирчивые, и поспорили бы даже с собственной бабушкой, если бы посчитали, что она неправа. «Nullius in verba»[84] мы никому не верим на слово, в том числе и самим себе. Правда не возникает из воздуха сама по себе ее нужно обдумывать и даже преследовать!»
«Ты прав, старина, и за все это приходится платить. Вера может двигать горы, но только в качестве метафоры, а боги, даже если они и существуют, играют роль безучастных наблюдателей».
«Постой-ка, приятель. А как же быть с Афроидиотой, богиней предметов, застревающих в ящиках? Лично меня она избавила от одного довольно-таки проблемного половника, за что я ей благодарен но едва ли это можно назвать поклонением, сам понимаешь это всего лишь корыстный расчет. Она не дает нашим ящикам грохотать, а наша вера поддерживает ее существование. Это взаимная выгода разве что без денег».
Этот спор доставлял Декану колоссальное удовольствие. «Но мы не должны забывать, Наверн», заметил он, «что Плоский Мир совершенно не похож на Круглый, несмотря на то, что у этих миров как уже было сказано есть много общего. Ну, если забыть о черепахе и не обращать внимания на это ужасающее ядро из перегретого железа. Тогда никаких различий по сути и не видно не считая троллей и тому подобных вещей. Как говорит лорд Витинари, рано или поздно все сводится к людям и общности человеческого рода».
Двое архканцлеров неожиданно поняли, что в большой комнате наступила тишина; они стали центром внимания и казалось, что все даже некоторые из тех, кто держал в руках чайные чашки, смотрят на них так, будто увидели пару лобстеров, которые решили потанцевать без всякой причины в порыве одной лишь joie de vivre[85]. Несколько человек даже устроили рукоплескание, посреди которого раздавались редкие взрывы смеха.
Марджори не была в их числе, а внимательно наблюдала за волшебниками. Когда Архканцлер рассказывал ей о происхождении Круглого Мира, в его словах как будто прозвучало извинение. А еще он сильно удивился, когда Марджори засмеялась.
Этот мир, мир на спине черепахи, был странным, но не казался чужим, когда вы находились прямо на нем. Что же до религиозных коннотаций, то Марджори не могла не вспомнить о дне, когда умерла ее мать впечатление было не из приятных, несмотря на то, что сотрудники хосписа сделали все, что было в их силах. Ее отец снял свой пасторский воротник и, не говоря ни слова, выбросил его в корзину для мусора, а она помогала ему с делами вроде официального утверждения завещания и разных малоприятных мытарств, которые нужно было преодолеть осиротевшей семье ради удовлетворения светской власти. Но он болел душой, и в течение нескольких недель после случившегося почти не разговаривал с Марджори, ограничиваясь лишь вежливыми фразами вроде «пожалуйста» и «спасибо» они так и остались при нем; учтивость не покидала его никогда, даже если и не была взаимной такой уж он был человек.
Она решилась поговорить с ним несколько месяцев спустя, беспокоясь, что долгие годы сомнений, начало которым положила столь несправедливая смерть его жены, могли подорвать его веру. Она понимала это и понимала его самого, хотя и никогда не понимала отцовского епископа, который в ее присутствии вел себя, как вредный, глупый и снисходительный тип.
Прямо у нее на глазах да, у нее, прочитавшей Библию к семи годам и к двадцати пяти решившей, что она имеет полное право поставить эту книгу на полку «Фэнтези и научная фантастика» он долго и без единого намека на доказательство рассказывал о том, как ее мать теперь находится «в объятьях Господа». Но он был не одинок; многие люди тоже настаивали на том, что его слова соответствуют действительности, хотя для нее это явно было не так. Ведомые жаждой истины, которую сами нарекли надежной и нерушимой, они требовали требовали чтобы их сорт домыслов воспринимался как твердый факт.
Она вспомнила жуткое цунами, которое чуть не уничтожило небольшую страну, вспомнила, как мужчины и женщины со всей планеты отправились на пострадавший остров и разгребали руины домов, ставших жертвой стихии, пока не услышали слабый крик, доносившийся снизу Газеты назвали это чудом; она же пришла в негодование и, обращаясь как бы ко всему миру, кричала: «Да ни хрена это не чудо!» Если бы им на помощь пришел Господь Бог в сопровождении всех Своих ангелов вот это было бы чудо. Но ничего подобного не случилось; спасение пришло, благодаря людям простым людям, которые помогали другим людям, признавая их людьми, подобными себе триумф человеческой общности и вбитого в наши гены знания о том, что человек, которому ты помогаешь сегодня, завтра, быть может, вытащит тебя из горящей машины.
Поддерживай клан. Если один человек попытается сразиться с мастодонтом, он труп; но если на мастодонта выйдет целый клан, то все будут обеспечены едой на неделю. А если достаточное число людей в клане будут работать сообща, то удивленная парочка бывших обезьян рано или поздно доберется до Луны.
Но повзрослев и поработав какое-то время ради собственной карьеры, Марджори научилась с легкостью распознавать людей, считавших, что принадлежность к числу верующих дает им власть. Она видела сияние на их лицах, твердое намерение никогда не отступать а порой даже никогда больше не думать самостоятельно.
Ведь все уже было сделано за них.
Начиная с того самого момента, когда их Бог создал их мир по своему образу и подобию. И вряд ли этот образ был похож на черепаху
