Алексей Дмитриев - Беседы
— И, как золотая рыбка, были б у них на посылках…
— Вот и сейчас — то же самое, почему я и говорю: гордыня заела и по сути дела нам дышать не дает. Чья-то гордыня!.. Я подчеркиваю!.. Они тогда отвергли помощь: управлять Махатмами им подавай!.. И сейчас они якобы ищут контакта… Но они-то не ищут, они лучше нас знают, что существуют и дальние миры, и существует макросвязь Земли с другими планетами, с другими формами жизни… Они торгуются по-прежнему, наши головы ставят в заклад!.. Они спекулируют нашими жизнями, нашими сознаниями, торгуются, чтобы и дальше оставаться хозяевами положения, владыками. А право даже на управление собой они потеряли. Парадокс-то вот в чем. И эпицентр таких мыслителей есть, это не мифическое что-то. Но это как раз те, о которых мы мало что знаем, потому что они всю жизнь скрываются, со своими, как говорится, дальними планами…
— Тщеславием не страдают…
— В этом смысле они тщеславием не страдают, потому что они бросают вызов всей планете… Зачем им уважение каких-то там периферийцев или массы, которой они пренебрегают и которую они то стригут, то режут, то давят, то травят… Вот ведь в чем дело!..
В мире идет непрерывная борьба за права человека — а того человека, за права которого мы боремся, мы-то и НЕ ЗНАЕМ до сих пор. Потому что — кого ни возьми, у него В ОТДЕЛЬНОСТИ — НИКАКИХ ПРАВ.
— А все борются…
— Да, а все борются…
— По этому поводу иронизировал как-то один автор «Литературной газеты»:
«Вот у нас святыни оскверняются денно и нощно, и мы, хоть мы и не считаем это лучшим проявлением наших качеств, миримся с этим, ибо единственной святыней остаются для нас, ну да, права человека. Добавим: даже если человек… уподобляется скотине».
И борются за эти права до посинения. Но даже и речи нет о том, что на свои права могут претендовать и святыни, и истины, и растения, и животные, и планета, и Солнце, и звезды… «Нельзя запрещать!.. Нельзя ничего запрещать!..» — учат нас новые капиталистические комиссары. Но в этом же их утверждении уже содержится запрет: «Нельзя запрещать» — эти запреты они себе… разрешают. В результате интересы оскотинивающихся учтены, но не интересы всего остального: святынь, истины, планеты, светлых начал в человеке…
— Вот здесь сейчас и кроются основные проблемы. А то, что в ход идут то прибыль, то не прибыль, то убыль, — это все следствия… Программы, партии, дебаты, телешоу, — это все выхлопы, это все завесы…
— Обслуживание недоворота гайки…
— Да, совершенно верно. И если люди это начнут понимать, то многое сдвинется с мертвой точки… Вот сейчас «Живая Этика» опубликована наконец… Начинают читать это Учение, задаваться вопросами… Действительно, если я чего-то не знаю, я иду на консультацию и спрашиваю знающего… Или я, в свою очередь, даю консультацию тому, кто меньше знает… Зазорного здесь ничего нет… Или идти в Европу с протянутой рукой — можно, а тут, видите ли, сразу взыгрывает какая-то непонятного происхождения гордость. И гордость ли это?..
— Да, вообразить только реальный контакт — и первая же земная реакция: «Ну, давай, выкладывай… Хочу быть владычицей морскою!.. А ты с чем пришел?..»
— И что ты нам дашь?.. А мы посмотрим, дать ли тебе…
— И отпустить ли тебя восвояси или сбить где-нибудь над Калахари и запереть на секретной базе и выкачивать секреты супертехнологий, чтобы, опять же, быть владычицей подлунного мира…
— Так вот эта категория мировой власти к своим итогам сейчас и приходит… И она испытывает явные затруднения, и симптомы этого — то те, то другие государственные ломки…
— Невозможно удержать в неизменности то, что претендует на существование: момент властного торжества может оказаться моментом поражения — «своею же победился победою».
— Подчеркну еще раз: для меня колоссальное значение имеет тот факт, что не стыдятся принимать гуманитарную помощь, идти с протянутой рукой за инвестициями, но… только не к Махатмам. Я несколько раз говорил это — и академикам, — буквально аж вскакивали с кресел!.. Вот это для меня загадка!.. (Выделено ред.)
— Но, видите ли, чтобы рассуждать так, надо хотя бы провести ту мыслительную операцию, которую вы провели… Мыслить в тех же категориях… Но люди-то (как видим, — и в академических кругах, не говоря уж о политических) очень далеки от такого рода осознания. В таком случае, вы апеллируете к кому?.. К простому человеку?.. Он всего этого не знает. К политику? Ему шоры навесили советники. К ученым?..
— Я думаю, что к простому человеку и надо, потому что столько много видел и понял…
— Как говорит Елена Ивановна Рерих: «Наступит время — устанут люди от своих правительств».
— Совершенно верно…
— Потому что власти то в одну сторону народ, как проволочку, загнут, то в другую, — проволочка и сломалась…
— И потом — людям надо привести себя в готовность, и управляющим слоям… Привести себя в готовность, чтобы принять эту помощь. Причем принять эту помощь совершенно достойно, по-человечески благодарно. Тогда мы получим очень интересные коммутации на дальнейшую перспективу жизни. А так ведь нас обучают Стругацкие, что нельзя, что это — гибель для цивилизации… А то, что так сказать, поедаются сейчас народы и государства, — это можно… Когда собственные пауки пожирают — это чуть ли не то, что даже и нужно…
— Это и есть жизнь, мол…
— Да, а вот если вдруг помощь пойдет сверху (в прямом смысле сверху) и эта помощь приведет людей в такое состояние, когда их нельзя запросто так съесть кому-то, то вот здесь…
— Здесь охрана дежурит?.. Вы хотите сказать, что Стругацкие именно того уровня осмысления и соответственно — того уровня дезинформации?.. То есть это ими делалось сознательно, а не являлось плодом чистой фантастики рада игры в фантастику?..
— Нет, конечно, сознательно!.. Это — сознательный контингент… Они знают, что охраняют, что берегут и от чего им надо беречься. Они предохраняют свою структуру, свою навигацию на Земле, свою власть, свои паритеты какие-то там…
— Здесь мы опять выходим на уровень планирования?.. Прогнозов… Пророчеств…
— Да
— Любопытно в этой связи вспомнить пророчество Достоевского. Смертный приговор Достоевскому, его петрашевский эшафот — это ведь своего рода инициация, ангел смерти коснулся его своим крылом, и ему открылось многое. Своим сознанием он, наверное, проникал в недоступные простым смертным сферы и увиденное развертывал в своих пророческих романах. Он ведь с событийной и логической точностью предугадал события: начнется с того-то, будет вот так-то, сто миллионов убиенных — такова плата России за социализм. Так и вышло…
— Да, он коснулся астрального клише, наработки… Надо иметь в виду, что он действительно касался высоких сфер, провиденциальных сфер. И его болезнь, эпилепсия, тоже ведь не случайна. И происходили с ним многие вещи как раз-таки потому, что он не выдерживал внутреннего информационного потока… Эпилепсия описывается внешне одними и теми же терминами, но ведь на самом деле она может иметь разное происхождение.
— Когда еще ничто, казалось бы, не предвещало беды, за сорок лет до событий 1917 года Достоевский публикует в «Дневнике писателя» (за 1877 год) пророческие строки: «Предвидится страшная, колоссальная стихийная революция, которая потрясет все царства мира изменением лика мира всего. Но для этого потребуется сто миллионов голов. Весь мир будет залит реками крови».
И еще:
«Бунт начнется с атеизма и грабежа всех богатств. Начнут низлагать религию, разрушать храмы и превращать их в стойла, зальют мир кровью, а потом сами испугаются…»
Национальная тенденция взошла и раскрылась именно по такой формуле. Но Достоевским же даны и другие национальные прогнозы, — в частности, в его речи о Пушкине:
«Стать настоящим русским, стать вполне русским, может быть, и значит только… стать братом всех людей, всечеловеком...»
Не будем идеализировать русских, которые достаточно пролили крови и своей и не своей в XX веке и тем явили далеко не самые лучшие выплески своего национального потенциала. Но, может быть, по закону маятника, о котором говорится в «Живой Этике», русский космос найдет в себе силы устремиться по иному вектору и осуществить тоже ведь русский потенциал, провозглашенный еще в прошлом веке, в 1870 году, поэтом с космическим сознанием Ф. И. Тютчевым:
«Единство, — возвестил оракул наших дней, —
Быть может спаяно железом лишь и кровью…»
Но мы попробуем спаять его любовью, —
А там увидим, что прочней…
При всех перипетиях последнего времени Россия в общем сохраняет выдержку и в русской судьбе словно бы воплощен пророческий завет Достоевского, сказавшего, что наибольшая выгода, может, в том и состоит, чтобы не иметь никакой выгоды. Россия, может, и искала выгоду еще в начале века, когда была мощным восходящим государством, но вот — и былая мощь утрачена, богатство разорено, миллионы жизней загублены, как говорят, не за понюх табаку… Страна, может, и пришла бы в себя — и вот тебе так называемая перестройка. И вновь прошлое, наработанное осмеяно… Все как-то так, ускользающе… Остается, пожалуй, на самом исходе только дух, идущий из глубины веков, — самое неуловимое, но прочное и обнадеживающее. Все пророки приходили из пустыни. Может, и из нынешней русской пустыни явится некто, кто напомнит народам Христово слово, которое сблизит и помирит их. И слово это будет — любовь.
