Стивен Хокинг - Джордж и сокровища вселенной
В чем же тут загадка? Да в том, что катархейская эра была, конечно, достаточно длинной — почти миллиард лет, однако условия на Земле в это время были невыносимыми. Именно тогда появились лунные кратеры — следы столкнувшихся с Луной обломков, которые возникли при образовании Солнечной системы. А на Земле, чьи масса и сила притяжения гораздо больше, чем у Луны, кратеров должно было быть еще больше. Из-за этой бомбардировки поверхность Земли должна была то и дело нагреваться. Поразительно, что едва зародившиеся формы жизни вообще уцелели!
А вот планета Марс обладает меньшей массой, чем Земля, и расположена дальше от Солнца. Поэтому, как предположили недавно учёные, «бомбардировки» обломками Солнечной системы закончились на Марсе раньше, чем на Земле. Возможно даже, что некоторые обломки отскакивали от Марса и падали на Землю.
А это означает, что жизнь могла зародиться на Марсе ещё в те времена, когда на Земле шансов у неё не было.
Изучив с помощью электронного микроскопа метеорит, попавший на Землю с Марса (метеорит ALH 84001), учёные обнаружили на нём структуры, похожие на окаменелые микроорганизмы. Можно предположить, что окаменелые организмы в какой-то момент попали с Марса на Землю, но это не объясняет, каким образом на нашей планете могла появиться жизнь: ведь для этого межпланетное путешествие на метеороиде должны были бы совершить не только окаменелые, но и живые микроорганизмы! Этот вопрос в наши дни вызывает жаркие споры.
Ещё более интересный вопрос — могла ли примитивная жизнь вообще существовать в условиях тогдашнего Марса (в «филлоцейский» период, примерно совпадавший с катархейской эрой на Земле)?
В наши дни условия на Марсе явно неблагоприятны — во всяком случае на поверхности планеты: холодная сухая пустыня, почти без атмосферы, если не считать незначительного количества углекислого газа. Исследования поверхности планеты с помощью зондов показали, что на полюсах Марса присутствуют большие скопления воды в виде льда. Вдобавок к этому на поверхности планеты хорошо видны результаты деятельности речных потоков и морского прибоя. Это значит, что на каком-то этапе на Марсе была жидкая вода и её было достаточно для зарождения жизни — такой же, какая существует на Земле. Возможно, в то время на Марсе был даже целый океан воды, поначалу очень глубокий, несколько километров глубиной; а центр его был там, где сейчас находится северный полюс Марса.
Таким образом, жизнь могла зародиться на раннем этапе марсианской истории на краю этого океана.
Против этой теории имеется пара возражений. Первое состоит в том, что марсианская атмосфера не могла содержать кислород. Однако и на Земле примитивные формы жизни предположительно существовали в атмосфере с крайне низким содержанием кислорода.
Второе возражение: древний марсианский океан был слишком солёным для наземных форм жизни. Но ведь жизнь на Марсе могла изначально быть приспособлена к условиям высокой солёности; а может быть, она, напротив, зародилась в пресных озёрах.
Итак, вполне вероятно, что жизнь зародилась на Марсе, на краю огромного океана, а затем на метеороиде проникла на Землю. Так что не исключено, что мы с вами — потомки марсиан!
БрендонГлава девятая
Оглянувшись в прыжке, Джордж успел увидеть в портале встревоженное лицо Эммета на фоне «чистой комнаты» на планете Земля. Затем портал закрылся и исчез, не оставив и следа в пыльном марсианском небе.
После прыжка Джордж и Анни пролетели несколько метров сквозь атмосферу Марса, всё ещё не опускаясь на его поверхность. Они крепко держались за руки, боясь потеряться на этой чужой пустынной планете. Джордж коснулся было поверхности ногами, но от одного лёгкого прикосновения они с Анни снова подпрыгнули на несколько метров.
— А где горы? — спросил Джордж через переговорное устройство, когда они наконец опустились на Марс и поспешно расцепили руки.
Они стояли на бескрайней каменистой равнине, плоской и красноватой. Со всех сторон, сколько хватало взгляда, была лишь пустыня, усеянная красными камнями, и больше ничего. Солнце — родная звезда, так ярко светившая дома, — здесь выглядело далёким и не таким большим и жарким, потому что его тепло и свет летят до Марса дольше, чем до Земли. Из-за красной пыли, вьющейся в марсианском воздухе, солнечный свет казался розовым. Только это был не тот красивый нежно-розовый цвет, какой мы привыкли видеть на рассвете, а зловещий и фосфоресцирующий. Первым землянам, ступившим на марсианскую поверхность, этот свет показался чуждым и враждебным.
— Тут нет гор, — ответила Анни. — Мы на северном полюсе Марса. А вулканы и впадины — в центре планеты.
— Слушай, а до заката далеко? — спросил Джордж, вдруг осознав, что после захода Солнца всё погрузится во мрак. От абсолютной безжизненности этой пустынной планеты мурашки бежали по коже, и уж совсем не хотелось оставаться на ней в темноте.
— Ещё как далеко, — сказала Анни. — Летом на северном полюсе солнце не заходит. Но я не хочу тут торчать до зимы. Мне тут что-то не нравится.
Анни дрожала, хотя скафандр надёжно защищал её от марсианского холода. Ей, как и Джорджу, вдруг стало ужасно одиноко. Она отчаянно затосковала по родной планете с её людьми, домами, уличным движением, шумом — в общем, с жизнью. Конечно, когда заставляют делать то, что тебе не нравится, иной раз подумаешь: «Вот бы оказаться на другой планете!» Но стоит попасть туда на самом деле — и понимаешь, как ты был неправ. Кругом пусто, не с кем играть и вообще нечем заняться. Может, Анни и Джордж и мечтали стать хозяевами далёкой планеты, но когда дошло до дела, выяснилось, что дома всё-таки лучше…
Джордж опять оттолкнулся ногами от поверхности Марса, определяя, насколько высоко здесь можно подпрыгнуть. Он секунду повисел в воздухе на полуметровой высоте и опустился неподалёку от Анни.
— Здорово! — сказал он.
Они вместе подпрыгнули, коснулись планеты ногами и снова подлетели вверх.
— Нельзя оставлять много следов! — предупредила Анни, указывая на отпечатки ботинок Джорджа. — А то спутник-наблюдатель их сфотографирует, и люди подумают, что это следы марсиан!
— Смотри, вон Гомер! — Джордж показал на крошечный одинокий силуэт вдалеке, и они попрыгали туда.
Даже издали вид у робота был очень занятой. Он раскачивался из стороны в сторону и подбрасывал в воздух камешки.
— Что он делает? — изумлённо спросил Джордж.
— Это нам и предстоит выяснить, — важно сказала Анни. — Эммет! — позвала она в переговорное устройство. — Эммет!.. Не отвечает. Во даёт!
Тем временем Гомер принялся кататься по кругу. Движения его казались загадочными, но уж никак не бессмысленными.
— Пригнись! — велела Анни и опустилась на корточки. — А то он нас сфотографирует своими глазками-камерами. И тогда нас увидит мой папа. Это будет катастрофа!
— Но не сразу же он нас увидит, — возразил Джордж. — Если Гомер нас и засечёт, сигнал будет лететь до Земли несколько минут. За это время мы успеем вернуться.
— Ха! Тебе хорошо говорить. Если папа нас застукает, тебя в худшем случае отправят домой, в Англию, а я-то останусь здесь! То есть не здесь на Марсе, а дома, с разъярённым папой. Который будет изобретать наказания одно страшнее другого.
— Например, какие? — спросил Джордж.
— Ну, не знаю. В футбол играть запретит. Заставит часами заниматься математикой. Стирать тяжёлые скафандры. И карманных денег не даст целую вечность. В общем, такое устроит, что планета Земля мне покажется с горошину!
— Анни, мы не слишком громко говорим? Вдруг Гомер нас услышит?
— Вряд ли, — задумалась Анни. — В атмосфере Марса шумы распространяются плохо, так что Гомер, по-моему, не записывает звук — он только фотографирует. — Она немного помолчала и вдруг проорала в переговорное устройство: — А ВОТ ЭММЕТ МОГ БЫ НАС И УСЛЫШАТЬ!
— Ой! — Джорджу показалось, что шлем у него на голове треснул — с такой силой раздался в его наушниках крик Анни.
— Кто там? Где? Что такое? — донёсся до них наконец голос Эммета.
— Эммет! — с облегчением вздохнула Анни. — Ты почему не отвечал, балда?
— Извини… Я просто зачитался. У вас всё в порядке?
— Всё, кроме управления с Земли! — съязвила Анни. — Мы сели на Марс и теперь приближаемся к Гомеру. Есть для нас новости?
— Сейчас проверю, — пробормотал Эммет. — Я с вами свяжусь.
— А давай я пронесусь прямо над Гомером, как «боинг»! — Джорджу ужасно нравилась слабая гравитация Марса и хотелось прыгать всё выше и выше. — Я тогда смогу сверху хорошенько рассмотреть, что он делает.
— Белый скафандр Джорджа от марсианской пыли приобрёл кирпичный цвет.
