Вольф Шмид - Проза как поэзия. Пушкин, Достоевский, Чехов, авангард
210
Представитель этого направления Андрей Кодяк даже приписывает рассказчику «сверхъестественное познание человеческой судьбы и мира» и, понимая слова Германна о дьявольском договоре буквально, реконструирует такой договор между молодой графиней и «Мефистофелем» Сен–Жерменом (Kodjak A. «The Queen of Spades» in the Context of the Faust Legend // Alexander Pushkin. A Symposium on the 175th Anniversary of his Birth. Ed. A. Kodjak, K. Taranovsky. New York, 1976. P. 100). Уже А. Л. Слонимский, часто критиковавшийся советскими «реалистами», указывал на реальность сверхъестественного и на колебание читателя между фантастическим и реалистическим осмыслением рассказываемой истории (Слонимский А. Л. О композиции «Пиковой дамы» // Пушкинский сборник памяти проф. С. А. Венгерова. М.; Пг., 1923. С. 171—180).
211
Об отдельных аллюзиях см. обзор: Debreczeny P. The Other Pushkin. A Study of Alexander Pushkin’s Prose Fiction. Stanford UP, 1983. P. 204—209.
212
Как и подобные же азартные карточные игры «штосс» или «банк», фараон был крайне популярен в пушкинскую эпоху. По своей простоте эта игра была, как пишет Э. Т. А. Гофман в своей повести «Счастье игрока» («Spielerglück», 1819; русский перевод— 1823), «игрой самой фатальной» (Гофман Э. Т. А. Избр. произв.: В 3 т. Т. 2. М., 1962. С. 80). Игрок (понтер) ставит на одну карту определенную сумму денег (ставку). Банкомет раскладывает из своей тальи карты поочередно налево и направо от карты понтера. Как только одна из положенных банкометом карт совпадает по достоинству (масть не учитывается) с поставленной понтером картой, выходит выигрыш. Если карта понтера выпадает справа от банкомета, то выигравшим считается банкомет, а если налево, то понтер. Правая сторона и для банкомета, и для понтера является выигрышной (о подробностях см.: Чхаидзе Л. В. О реальном значении мотива трех карт в «Пиковой даме» // Пушкин: Исследования и материалы. Т. 3. М.; Л, 1960. С. 456—458; Чхаидзе, однако, не упоминает немаловажного для «Пиковой дамы» факта, что масть в фараоне не учитывается). Г. Уильямс демонстрирует, как определяющие дворянский мир прочные формы условности и ритуала разлагаются азартной игрой и подразумеваемыми ею альтернативами (Williams G. Convention and Play in «Pikovaja dama» // Russian Literature. Vol. 26. 1989. P. 523— 538).
213
Ср. выражения «trois et le va» и «sept et le va», обозначающие увеличение первоначальной ставки («le va») в три раза или в семь раз после второго и третьего выигрыша — 1 + (1 + 2) = «trois et le va»; 1 + (1 + 2 + 4) = «sept et le va» (см. комментарий: Набоков В. Il Eugene Onegin. Ed., transi, and comm. V. Nabokov. New York 1964. Vol. 2. P. 261). Подсчеты игры Германна, произведенные Пушкиным в рукописи (VIII, 836), дают или увеличение первоначальной ставки в семь раз, или итоговую выигрышную сумму «sept et le va».
214
Ср. попытки масонской расшифровки текста: Leighton L. G. Pushkin and Freemasonry: «The Queen of Spades» // New Perspectives on Nineteenth‑Century Russian Prose. Ed. G. J. Gutsche, L. G. Leighton. Columbus (Ohio), 1982. P. 15—25; Weber H. B. «Pikovaja dama»: A Case for Freemasonry in Russian Literature // Slavic and East European Journal. Vol. 12. 1968. P. 435—447.
215
Тем более, что наряду с единицей, тройкой и семеркой и другие числа играют важную роль, так, например, двойка и шестерка. О двойственности реального и воображаемого действия и о двойственности точек зрения см.: Бочаров С. Г. «Пиковая дама» // Бочаров С. Г. Поэтика Пушкина. М., 1974. С. 186—206.
216
См.: KodjakA. «The Queen of Spades»… P. 90—94; Leighton L. G. Numbers and Numerology in «The Queen of Spades» // Canadian Slavonic Papers. Vol. 19. 1977. P. 417—443; Falchikov M. The Outsider and the Number Game: Some Observations on «Pikovaya dama» // Essays in Poetics. Vol. 2, 2. Keele, 1977. P. 96—106. Кодяк замечает, что числовые знаки вне горизонта Германна и поэтому не могут быть обоснованы исключительно психологически.
217
См.: Виноградов В. В. Стиль Пушкина. М., 1941. С. 587.
218
Англичанин, который реагирует на слухи о Германне как побочном сыне графини «холодным» «Oh?» (247), представляет, по всей очевидности, родину литературы ужасов. На готические романы критически указывают «готические ворота» (249), какими представляется герою во сне семерка (см.: ShawJ. Th. The «Conclusion» of the «Queen of Spades» // Shaw. J. Th. Pushkin: Poet and Man of Letters and his Prose. Collected Works. Vol. 1. Los Angeles, 1995. P. 144). О допускающей такую ассоциацию форме семерки на русских игральных картах того времени см.: Rosen N. The Magic Cards in «The Queen of Spades» // Slavic and East European Journal. Vol. 19. 1975. P. 261, 264.
219
Об оценке Пушкиным неистовых произведений Гюго и Жанена и об их жизни в русской литературе см.: Виноградов В. В. Из биографии одного «неистового» произведения: «Последний день приговоренного к смерти» // Виноградов В. В. Избранные труды: Поэтика русской литературы. М., 1976. С. 63—75; его же. Романтический натурализм. Жюль Жанен и Гоголь. Там же. С. 76—100.
220
О переработке Пушкиным мотивов литературы ужасов см.: Simpson М. S. The Russian Gothic Novel and its British Antecedents. Columbus (Ohio), 1986. P. 51—63; Busch R. L. Pushkin and the Gotho‑freneticist Tradition // Canadian Slavonic Papers. Vol. 29. 1987. P. 165—183.
221
О восприятии Пушкиным Гофмана см.: Passage Ch. Е. The Russian Hoffmannists. The Hague, 1963. P. 115—139; Ingham N. W. E. T. A. Hoffmann’s Reception in Russia. Würzburg, 1974. P. 118—140; Ботникова А. Б. E. Т. А. Гофман и русская литература: Первая половина XIX века. Воронеж, 1977. С. 89—106.
222
В готическом романе Гофмана «Эликсир дьявола» («Die Elixiere des Teufels», 1816; французский перевод [1829] был в библиотеке Пушкина) играющий в фараон Медард узнает в червонной даме черты любимой Амалии.
223
В «Лафертовской маковнице» А. А. Перовского–Погорельского (1825), первом «кошмарном» произведении русской литературы, которое Пушкин высоко оценивал и на которое он не раз намекал в «Повестях Белкина» (см.: Шмид В. Проза Пушкина в поэтическом прочтении: «Повести Белкина». СПб., 1996. С. 278—279, 286—287, 290—291, 339—341), встречается мотив оживания мертвой — при похоронах ведьмы матери Маши кажется, что лежащая в гробу мертвая открывает рот, чтобы откусить ей нос.
224
В произведении В. Гюго «Последний день приговоренного к смерти» («Le dernier jour d’un condamné», 1829) жандарм, полагаясь на компетентность выходцев с того света, обращается к осужденному перед самой казнью с просьбой прийти к нему на следующий день, чтобы дать ему «три лотерейных номера, три самых счастливых» (см.: Виноградов В. В. Стиль «Пиковой дамы» // Виноградов В. В. Избранные труды: О языке художественной прозы. М., 1980. С. 189). Подобный мотив встречается в повести А. А. Бестужева–Марлинского «Вечер на Кавказских водах в 1824 году», на котурую есть намеки в «Выстреле» и «Гробовщике» — раскачивающееся на виселице мертвое тело, приглашенное прохожим в полночь на веселую пирушку, пожимаеГ ему «по–дружески» руку и рассказывает, где зарыт клад (см.: Шмид В. Проза Пушкина в поэтическом прочтении. С. 290).
225
См., например: Schwartz М., Schwartz A. «The Queen of Spades»: A Psychoanalytic Interpretation//Texas Studies in Literature and Language. Vol. 17. 1975. P. 275—288; Barker A. Pushkin’s «Queen of Spades»: a Displaced Mother Figure // American Imago. Vol. 31. 1984. P. 201—209.
226
Текст подчеркивает мотивированность этих ассоциаций звуковыми перекличками: стройна — тройка, пузастый — туз.
227
Идея о картах как представителях людей имелась уже в романе «Гюлленшэрна» («Arwed Gyllienstiema», 1816) немецкого писателя Франц–Карла ван дер Фельде (Franz‑Karl van der Velde, 1779—1824), ставшего в переводах довольно известным в России. На этот роман Пушкин ссылается в рукописях четвертой и пятой глав «Евгения Онегина» (см.: Якубович Д. Литературный фон «Пиковой дамы» // Литературный современник. 1935. № 1. С. 212). Автора Пушкин называет в другом месте (XI, 363) среди подражателей Вальтера Скотта. В «Московском вестнике» за 1828 год был напечатан отрывок из «Арведа Гюлленшэрна» под заглавием «Смерть Карла ХII». Там фигурирует одаренный сверхъестественными способностями толкователь снов Сведенборг, не только предсказывающий играющему в фараон Арведу выигрышные карты, но и отождествляющий «убитого» игрального короля с убитым шведским королем, от чего трезвый Арвед, не любящий «бабьи сказки», отмахивается как от «астрологических бредней» (см.: Якубович Д. Литературный фон «Пиковой дамы». С. 209—211).
228
Гальванизм ассоциативно предполагает смерть графини, ибо явление сокращения мышц под влиянием электричества Луиджи Гальвани демонстрировал, как было известно Пушкину и его современникам, на мертвых животных, прежде всего на лягушачьих лапках.
229
