Лев Трубе - Остров Буян: Пушкин и география
Две строчки — и целая картина степной глухомани! («…степь да степь; соседей ни души…» — писал поэт из Болдина, из «нижегородской глуши» П. А. Плетневу).
Можно встретить у Пушкина и слово «почва». Так, в стихотворении «Анчар» он пишет:
В пустыне чахлой и скупой,
На почве, зноем раскаленной,
Анчар, как грозный часовой,
Стоит — один во всей вселенной.
Между прочим, изучение почв Нижегородской губернии, и в частности чернозема, полвека спустя после посещения А. С. Пушкиным Болдина позволило В. В. Докучаеву обосновать горизонтальную географическую зональность. А результаты другой его экспедиции — по изучению почв Полтавской губернии дали толчок к обоснованию вертикальной зональности, о чем ученый писал: «Все это заставляло меня допустить a priori существование, кроме горизонтальных, еще вертикальных зон, что и было мною высказано в печати в 1896 году, в особой объяснительной записке к почвенной выставке в Нижнем Новгороде»3.
Как уже отмечалось, Пушкин во время путешествия в Арзрум уловил смену и горизонтальных природных зон.
«Огнедышащие горы встречаются на каждом шагу»
Александр Сергеевич Пушкин не только сам любил путешествовать, но и интересовался различными описаниями путешествий. Из них особое его внимание привлекло «Описание земли Камчатки» С. П. Крашенинникова. Это было выдающееся произведение XVIII века, которое на протяжении более ста лет оставалось основным, если не единственным, источником знаний о Камчатке.
Сподвижник в науке М. В. Ломоносова и его ровесник, проживший на десять лет меньше Ломоносова (умер в 1755 г. 44 лет), Степан Петрович Крашенинников был участником Второй Камчатской экспедиции В. Беринга 1737—1741 годов, во время которой он исследовал Камчатку и создал свой знаменитый труд. Первое его издание с картами и многочисленными рисунками вышло в 1755—1756 годах, второе — в 1786‑м и третье — в 1818—1819 годах с приложением новой карты Камчатки.
«Описание земли Камчатки» как крупный научный труд получило широкую известность не только в России, но и за границей, было переведено вскоре на английский язык, а с него на немецкий, французский и голландский. По мнению академика Л. С. Берга, «Описание земли Камчатки» есть замечательный географический труд, стоящий на высоте тогдашней науки и доселе сохраняющий свое значение. Книге этой по справедливости должно быть присвоено наименование классической»1. Он касался не только географии, но и этнографии и истории Камчатки, давал о ней всестороннее представление. И это не просто научный труд, добавим мы, но отчасти и художественное произведение, написанное живым, красочным языком, своеобразный памятник своей эпохе[8].
Труд С. П. Крашенинникова, второе издание которого было в библиотеке А. С. Пушкина, привлек внимание поэта в связи с его творческими замыслами. И он его, как говорится в предисловии книги издания 1948 года, за семь дней до своей дуэли с Дантесом, 20 января 1837 года, подробно законспектировал и даже начал составлять план статьи о Камчатке2. Этот конспект двух объемистых томов (в 757 страниц) труда С. П. Крашенинникова у А. С. Пушкина в Полном собрании сочинений (изд. 4‑е) занял 28 книжных страниц. Кроме конспекта «Описание земли Камчатки» и плана статьи, он сделал набросок начала этой статьи.
Но, очевидно, работа поэта над двумя книгами не могла ограничиться одним днем. Дата «20 января 1837 г.» стоит на обложке второй части конспекта («Камчатские дела»), которая по характеру записи резко отличается от первой («О Камчатке»), являясь, по существу, тезисами. К тому же надо заметить, что А. С. Пушкин не просто конспектировал труд С. П. Крашенинникова, но и обдумывая заносил свои мысли.
Примечательно, что среди огромной массы различных сочинений, с которыми знакомился поэт во время работы над «Историей Петра I», его внимание привлекло именно «Описание земли Камчатки». К этому труду А. С. Пушкин обратился на заключительном этапе своих многолетних исследований по истории Петра, когда многое в основе было сделано и путь Петра вплоть до его кончины был почти с протокольной документальностью в набросках прослежен.
На другой день после составления конспекта четвертой части «Описания земли Камчатки», 21 января 1837 года, поэт беседовал с П. А. Плетневым о своей работе над «Историей Петра I».
Таким образом, работа над статьей о Камчатке шла у А. С. Пушкина параллельно основной. Как отмечает Ю. Тынянов, в последние годы жизни поэта «литературная его форма перерастала свои функции, и новая функция изменяла форму. К концу литературной деятельности Пушкин вводил в круг литературы ряды внелитературные (наука и журналистика), ибо для него были узки функции замкнутого литературного ряда. Он перерастал их»3.
В выборе для своей статьи труда С. П. Крашенинникова А. С. Пушкин проявил себя не только как писатель, но и ученый, который еще в 1833 году был принят в члены Российской академии, посещал ее заседания и написал статью «Российская Академия».
Можно полагать, что на замысел статьи о Камчатке А. С. Пушкина и натолкнула работа над «Историей Петра I», которой он усиленно занимался в конце 1836 — начале 1837 года.
Как известно, Петр I был инициатором снаряжения Камчатской (Сибирской) экспедиции под руководством В. Беринга. За три недели до своей кончины, 6 января 1725 года, он собственноручно написал краткую инструкцию начальнику Сибирской экспедиции:
«1. Надлежит на Камчатке или в другом там месте сделать один или два бота с палубами.
2. На оных ботах[9] возле земли, которая идет на Норд и по чаянию (понеже оной конца не знают) кажется, что та земля часть Америки.
3. И для того искать, где оная сошлась с Америкой, и чтоб доехать до какого города Европейских владений или, ежели увидят какой корабль Европейской, проведать от него, как оной кюст[10] называют, и взять подлинную ведомость и, поставя на карту, приезжать сюды»4.
Болезнь Петра не позволила ему лично руководить подготовкой экспедиции. Вручая генерал-адмиралу Ф. М. Апраксину инструкции, Петр сказал ему:
«Худое здоровье заставило меня сидеть дома. Я вспомнил на сих днях то, о чем мыслил давно и что другие дела предпринять мешали, то есть о дороге через Ледовитое море в Китай и Индию… Оградя отечество безопасностью от неприятеля, надлежит стараться находить славу государеву через искусства и науки. Не будем мы в исследовании такого пути счастливее голландцев и англичан, которые многократно покушались изыскивать берегов американских»5.
У А. С. Пушкина в «Истории Петра I» есть такая запись: «Он (Петр. — Л. Т.) назначил Беринга (капитана) для открытия пути в восточную Индию через Ледовитый океан». Эту конспективную запись он, естественно, в своей дальнейшей работе над трудом развернул бы, показав роль Петра I в истории географического изучения сибирских окраин России.
Статью о Камчатке А. С. Пушкин начал готовить для журнала «Современник», в котором с первого номера начал помещать материалы и на географические темы. Например, в первом номере была опубликована статья «Долина Ажитугай», автора которой поэт представлял в послесловии: «Султан Казы Гирей (потомок крымских Гиреев)»; а через номер он напечатал свою статью «Джон Теннер», о которой рассказано ниже.
Своей статьей о Камчатке А. С. Пушкин хотел ознакомить читателя с малоизвестной тогда окраиной России, каковой оставалась Камчатка, с ее историей, природой и людьми, со многим необычным в этой «землице» и вместе с тем с трудом С. П. Крашенинникова, бывшим уже библиографической редкостью.
Интересно привести выдержки из конспекта А. С. Пушкина «Описание земли Камчатки», которые показывают, как он умел схватить основное, самое существенное, и как быстр, неутомим был в работе. При этом отметим, что А. С. Пушкин при конспектировании труда С. П. Крашенинникова создал в значительной мере свое произведение, сделав и структурные, логически обоснованные изменения, в частности последнюю главу «Описание земли Камчатки» — о дорогах из Якутска на Камчатку — он перенес в первую часть конспекта как ее заключение.
Многое в пушкинском конспекте «Описание земли Камчатки» не утратило актуальности до сих пор, интересно и для современного читателя, желающего лучше знать свою Родину, в частности один из наиболее своеобразных ее уголков — полуостров огнедышащих гор и фонтанирующих горячих источников, которые в нашей стране есть только здесь — на Камчатке. Ведь, как говорится в первых строках предисловия к этому поистине энциклопедическому труду, «Коль ни полезно и ни приятно историческое и физическое знание обитаемого нами земного круга вообще, однако более пользы и приятности получаем от описаний стран, с коими мы имеем вящее, нежели с другими, сообщение, или коих подлинные обстоятельства с довольною достоверностию нам еще не известны»6.
