Георгий Адамович - «Я с Вами привык к переписке идеологической…»: Письма Г.В. Адамовича В.С. Варшавскому (1951-1972)
Подробнее об инциденте см. в публикации: «…Мир на почетных условиях»: Переписка В.Ф. Маркова с М.В. Вишняком (1954–1959) // «Если чудо вообще возможно за границей…»: Эпоха 1950-х гг. в переписке русских литераторов-эмигрантов. С. 423–448.
219
В шестом номере «Опытов» были напечатаны «Комментарии» Адамовича (с. 38–51), его рецензия на книгу Е.И. Замятина «Лица» (с. 94–96. Подп.: Г. А.), заметка «По поводу собрания сочинений Осипа Мандельштама» (с. 92–94. Подп.: А.) и публикация: Бунин ИЛ. О Чехове (Из писем Г.В. Адамовичу) (с. 25–27). Помимо рецензии М.М. Кантора на книгу «Одиночество и свобода» (с. 96-100), Адамовичу в той или иной мере были посвящены «Заметки читателя» Ю.П. Иваска (с. 52–60), «Заметки на полях» В.Ф. Маркова (с. 62–64) и «Среди книг» Н. Татищева (С. 67–71), а также рецензия М. Карповича на книгу Варшавского «Незамеченное поколение» (с. 101–104).
220
4 сентября 1928 г. Гиппиус написала Адамовичу: «Некоторых слов я не люблю. Например: “отчего ж?” или “что ж делать?” И между ними особенно не люблю “так” (в вашем смысле “да так…”)» (Intellect and Ideas in Action: Selected Correspondence of Zinaida Hippius / Comp, by T. Pachmuss. Miinchen, 1972. P. 381–382).
221
29 октября 1956 г. Адамович писал Н.В. Кодрянской: «Хочу Вас попросить еще вот о чем. Я написал Вейнбауму и Полякову с просьбой о Червинской: нельзя ли ей устроить в Лит<ературном> фонде ежемесячное пособие, как они иногда делают? (кажется, 25 долларов). Я знаю, что фонд не любит вмешательства, но Вы с Вейнбаумом, кажется, в дружеских отношениях. Если будет случай, замолвите за Червинскую словечко: ей правда помощь нужнее, чем кому бы то ни было» (Leeds. MS 1408).
222
Покойник (фр.).
223
Адамович в тот же день написал В.Н. Буниной письмо с извинениями (Переписка И.А. и В.Н. Буниных с Г.В. Адамовичем (1926–1961) / Публ. Олега Коростелева и Ричарда Дэвиса // И.А. Бунин: Новые материалы. Вып. I. М., 2004. С. 137–138).
224
Статья Р.Б. Гуля о книге Г.П. Струве «Русская литература в изгнании» была разгромной: «Недостатки ее настолько велики, что от положительной оценки книги приходится воздержаться <…> его регистрационная работа пестрит такой непонятной неполнотой и неряшливостью (я настаиваю именно на этом слове), что цена ей становится невелика. <…> От книги создается впечатление какого-то первозданного хаоса, из чего не родится ни инвентарь, ни тем более литературная критика. Самый же тяжкий недостаток книги — в ее плохом русском языке и невозможном стиле. <…> Для людей, проведших в эмиграции без малого сорок лет и знающих ее литературу и журналистику, эта книга — кривое и тусклое зеркало» (Гуль Р. О книге Глеба Струве // Новое русское слово. 1956. 23 сентября. № 15793. С. 8). В ответ Струве упрекнул Гуля в недобросовестных критических приемах, заявив, что тот в качестве неупомянутых в книге лиц перечислял эмигрантов второй волны либо общественных деятелей, в то время как книга посвящена только литературе, причем преимущественно первой волны (Струве Г. Pro domo mea (Ответ Р.Б. Гулю) // Там же. 7 октября. № 15807. С. 7). Излишняя резкость статьи отмечалась многими в эмиграции. Д.И. Кленовский в письме В.Ф. Маркову от 6 октября 1956 г. объяснял ее так: «…сразу же в глаза бросается общий злобный и враждебный ее тон. Несомненна ее “мстительная” подоплека, вызванная тем, что Г<леб> С<труве> вспомнил в своей книге сменовеховское прошлое Гуля, о котором он предпочитает не вспоминать» («…Я молчал 20 лет, но это отразилось на мне скорее благоприятно»: Письма Д.И. Кленовского В.Ф. Маркову (1952–1962) // «Если чудо вообще возможно за границей…»: Эпоха 1950-х гг. в переписке русских литераторов-эмигрантов. С. 150).
225
В рецензии на 68-й номер «Современных записок», открывавшийся главами из романа Алданова «Начало конца», Ходасевич писал: «Алданов никого не бичует. К бесчисленным Хлестаковым и Чичиковым обоего пола и разных столетий, им созданным, он подходит не только почтительно, но и любовно. При его воззрениях это естественно: нельзя же не уважать человека за то, что он переваривает пищу? Но когда Алданов строит психологические романы на материале героев, в которых главный и неизменный импульс есть пошлость, читатель ему инстинктивно сопротивляется, потому что не склонен до тонкостей разбираться в психологии пошляков, а главное — потому что им не сочувствует и даже их не жалеет, какие бы неприятности ни выпали на их долю. И сколько бы горестей ни пришлось испытать семье Кременецких или какому-нибудь Вермандуа, или Серизье — все это до читателя не доходит, потому что читатель их не любит и любить не может, не хочет. Вот тут-то литературный талант Алданова и разбивается об его собственный взгляд на человека» (Ходасевич В. Книги и люди. «Современные записки», книга 68-я // Возрождение. 1939. 24 марта. № 4176. С. 3). Г.П. Струве, похоже, и впрямь имел в виду этот отзыв Ходасевича, написав в своей книге: «Критика почти единодушно отметила такую блестящую удачу, как адвокат Кременецкий в “Ключе” и “Бегстве”, это законченное воплощение добродушного и симпатичного пошляка, но удаются Алданову и люди совсем другого склада, более похожие на него самого, вроде Вермандуа в “Начале конца”, на котором, впрочем, тоже есть легкий налет пошлости» (Струве Г. Русская литература в изгнании. Нью-Йорк, 1956. С. 271).
226
Физ Борис Юльевич (1904–1978) — инженер, общественный деятель. Увезен в эмиграцию подростком, жил в Германии, с 1923 г. во Франции. Основатель (1934) и президент компании «Orega». Участник Сопротивления. После Второй мировой войны генеральный директор компании «Супертон», вице-президент Синдиката радио-электрической промышленности (SIPARE), член совета директоров Национальной федерации электронной промышленности, член Совета Русского студенческого христианского движения (РСХД).
227
Адамович неточно цитирует «Диалог о тресте мозгов» М. Алданова: «Вы совершенно уверены, что 21-е столетие будет?» (Алданов М. Ульмская ночь. Нью-Йорк, 1953. С. 234).
228
«Все выпито, все съедено, сказать больше нечего» (фр.). Из сонета Верлена «Истома» (1883) или, в переводе Б. Пастернака, «Томление».
229
25 января 1957 г. Адамович отвечал Иваску: «“Опыты” надеюсь вскоре получить. Но писать о них в “Н<овом> р<усском> слове”? Посудите сами, удобно ли это? Аронсон взбеленится и будет прав. М<ожет> б<ыть>, когда он напишет, я найду повод написать о чем-нибудь в дополнение или даже в возражение. Но пусть сначала появится его отзыв» (Сто писем Георгия Адамовича к Юрию Иваску (1935–1961) / Предисл., публ. и коммент. Н.А. Богомолова // Диаспора: Новые материалы. V. Париж; СПб., 2003. С. 496). Адамович о новой книге «Опытов» так и не написал, а рецензия Г.Я. Аронсона была опубликована два раза подряд в одной и той же газете — случай воистину уникальный. Неделю спустя после первой публикации (Аронсон Г. «Опыты», книга 7-я // Новое русское слово. 1957. 3 февраля. № 15926. С. 8) рецензия была напечатана повторно, с редакционным пояснением: «…так как многим читателям получить этот номер не удалось» (Там же. 10 февраля. № 15933. С. 8).
230
«Опыты» (фр.).
231
Биск Александр Акимович (1883–1973) — поэт, переводчик, с 1920 г. в эмиграции в Болгарии, затем в Бельгии, с 1942 г. в США, участник Кружка русских поэтов в Америке (Нью-Йорк), печатался в «Опытах», «Новом журнале», «Современнике». Подробнее о нем см.: Азадовский К. Александр Биск и одесская «Литературка» // Диаспора: Новые материалы. I. Париж; СПб., 2001. Вып. С. 95–142. О взаимоотношениях Биска с «Опытами» см. в публикациях: Журнал «Опыты» (Нью-Йорк, 1953–1958): Исследования и материалы / <Сост. О.А. Коростелев> // Литературоведческий журнал. М., 2003. № 17; «Мария Самойловна, не оставляйте “Опытов”!» (О прекращении журнала. По письмам из архива М.С. Цетлиной) / Публ., вступ. заметка и коммент. М. Пархомовского // Русские евреи в Америке. Кн. 1 (Русское еврейство в зарубежье. Т. 12) / Ред. — сост. Э. Зальцберг и М. Пархомовский. Иерусалим; Торонто; М., 2005. С. 187–208.
232
Адамович писал Иваску 22 августа 1957 г., на следующий день после посещения Г.В. Иванова: «Я не могу примириться с превознесением Ремизова и всей его бесстыднослащавой и фальшивой подделки под поэзию. <… > Ремизов — знамя, символ фальши, а Вы не замечаете своего же собственного ужасного признания, соглашаясь со мной, что он “мошенник”: “Да, но наш мошенник” (и еще Вы подчеркнули “наш!”). Ведь то-то и ужасно, что наш!! К другим мошенникам я равнодушен, мне до них нет дела. А от этого у меня сводит скулы и тошнит. <…> Мне очень жаль, что Вы на этот раз не посоветовались с Варшавским, с которым, кажется, совещались прежде. У него на все это есть и слух, и чутье» (Сто писем Георгия Адамовича к Юрию Иваску (1935–1961) / Предисл., публ. и коммент. Н.А. Богомолова // Диаспора: Новые материалы. V. Париж; СПб., 2003. С. 502–503). 26 августа 1957 г. Адамович о том же сообщил И.В. Чиннову: «Иваску я третьего дня написал едва ли не самое злое письмо в моей жизни — по поводу возвещенного им превознесения Ремизова (Пожалуйста: все, что я пишу о Ремизове — между нами. Я не хочу, чтобы он думал, что к его 80-летию я хочу ему вредить. Пусть чествуют!) в следующей книжке “Опытов”. Не могу с этим примириться, хотя лично против Р<емизова> ничего не имею. Это — сдача всех позиций, измена, предательство того облика поэзии, который — мне казалось — в “Опытах” мало-помалу проступал. Это восхваление поэзии-лжи, поэзии-лукавства, всего, что мне отвратительно, сколько бы ни было за ней таланта. И, кроме того, это поддержка всех обманутых Ремизовым модернистических дураков. Я Иваску почти написал отказ от дальнейшего участия в журнале и все думаю, надо ли это сделать публично, с объяснением причин. Если боюсь этого, то исключительно потому, что боюсь саморекламы и какой-то неуместной “принципиальности”, которую трудно было бы объяснить» (РО ИМЛИ. Фонд И.В. Чиннова).
