Лев Трубе - Остров Буян: Пушкин и география
«Ломоносов, рожденный в низком сословии, — пишет Пушкин в «Путешествии из Москвы в Петербург», — не думал возвысить себя наглостию и запанибратством с людьми высшего сословия (хотя, впрочем, по чину он мог быть им и равный). Но зато умел он за себя постоять и не дорожил ни покровительством своих меценатов, ни своим благосостоянием, когда дело шло о его чести или торжестве его любимых идей. Послушайте, как пишет он этому самому Шувалову, предстателю муз, высокому своему патрону, который вздумал было над ним пошутить. «Я, ваше высокопревосходительство, не только у вельмож, но ниже́ у господа моего бога дураком быть не хочу».
В другой раз, заспоря с тем же вельможею, Ломоносов так его рассердил, что Шувалов закричал: «Я отставлю тебя от Академии!» — «Нет, — возразил гордо Ломоносов, — разве Академию от меня отставят». Вот каков был этот униженный сочинитель похвальных од и придворных идиллий!»
Кстати, М. В. Ломоносов писал оды и такого содержания (1747 г.):
Возри в поля твои широки,
Где Волга, Днепр, где Обь течет:
Богатство в оных потаенно
Наукой будет откровенно…
Или ода (1750 г.):
Наполни воды кораблями,
Моря соедини реками
И рвами блата иссуши…
Ведь это же предвидение сегодняшнего дня!
В черновых набросках «Путешествия из Москвы в Петербург» Пушкин говорил о Ломоносове как «о величайшем уме новейших времен, о человеке, произведшем в науках сильнейший переворот и давшем им то направление, по которому текут ныне». Только человек, прекрасно знающий науку, ее историю, мог так сказать! Он отвергал сравнения Ломоносова с Бэконом, говоря «Ломоносов есть русский Ломоносов — этого с него, право, довольно».
Говоря по-современному, М. В. Ломоносов совершил в науках революцию, осуществлял на практике научно-технический прогресс, был провидцем, в научном понимании этого слова. Его выражение «Могущество государства Российского будет прирастать Сибирью» ныне стало крылатым.
Это о нем, о Ломоносове, о его судьбе писал поэт в стихотворении «Отрок»:
Невод рыбак расстилал по брегу студеного моря;
Мальчик отцу помогал. Отрок, оставь рыбака!
Мрежи иные тебя ожидают, иные заботы:
Будешь умы уловлять, будешь помощник царям.
В первоначальном варианте стихотворения последний стих звучал:
Будешь умы удивлять, будешь сподвижник Петру.
Эти строки были написаны в Болдине. Возможно, глядя на географическую карту России, которая была у него здесь под рукой, Пушкин увидал на ней Архангельск и по ассоциации вспомнил Ломоносова.
Вот так — как будто бы неожиданно — могло возникнуть стихотворение «Отрок» о Ломоносове — гордости русского народа. А. С. Пушкин почитал его не только как великого ученого, но и человека. Черты его характера импонировали поэту, и он писал: «Я, как Ломоносов, не хочу быть шутом ниже́ у господа бога». В общем Ломоносов был для Пушкина образцом жизни и деятельности, которому он следовал.
«Замышлял о соединении Черного моря с Каспийским»
Последние шесть лет своей жизни А. С. Пушкин очень много работал над своим, можно сказать, великим трудом «Историей Петра I»[64]. Это, как его называл П. А. Вяземский, «труд многосложный, многообъемлющий, почти всеобъемлющий. Это целый мир»2. «Но преждевременная смерть вырвала волшебное перо из творческих рук и надолго лишила Россию надежды иметь учено-художественную историю» Петра, — с сожалением отметил В. Г. Белинский3.
Правда, не все современники смогли по достоинству оценить работу поэта над «Историей Петра I». Так, Е. А. Энгельгардт, бывший директор Лицея, в письме к Ф. Ф. Матюшкину 23 октября 1832 года писал: «Пушкин уже давно ничего не стихотворил; говорят, занимается Историей Петра Великого; не знаю, по нем ли дело — жизнь Петра величественна, удивительна, но жестокая проза»4.
По поводу подобных заблуждений весьма примечательно высказывание приятеля поэта, находившегося с ним, как говорится, на «ты», дипломата Н. М. Смирнова: «Многие сомневались, чтоб он был в состоянии написать столь серьезное сочинение, чтоб у него достало на то терпения. Зная коротко Пушкина (и мое мнение разделено Жуковским, Вяземским, Плетневым), я уверен, что он вполне удовлетворил бы строгие ожидания публики; ибо под личиною иногда ветрености и всегда светского человека он имел высокий, принципиальный ум, чистый взгляд, необыкновенную сметливость, память, не теряющую из виду малейших обстоятельств в самых дальних предметах, высоко благородную душу, большие познания в истории, словом, все качества, нужные для историографа, к которым он присоединял еще свой блестящий талант как писатель»5.
Но и в том, что сделал поэт, усматривается немало страниц «прекрасной пушкинской прозы»6.
«История Петра I», по ее окончании, явилась бы документальным многоплановым произведением. В набросках к этому труду содержится немало материалов, касающихся и географии. Они отражают многогранную деятельность Петра I, его интересы, относящиеся к географии и смежным с нею наукам.
География была в числе наук, изучавшихся Петром I во время заграничного путешествия. По пути он делал географические наблюдения. Петр I хорошо понимал практическую важность географических знаний для преобразования России, для создания сильного государства. А. С. Пушкин отмечает: «Неверность тогдашних географических сведений была главною причиною погибели Бековича. Петр послал его удостовериться, точно ли река Аму-Дарья имела прежде течение в Каспийском море, но отведена бухарцами в Аральское[65]. Также слух о золотом песке занимал государя. Более достойна его гения была мысль найти путь в Индию для нашей торговли». И поэт приводит выдержку из «Журнала Петра Великого»: «По указу государя отправлен из приказа Большия Казны в Индию купчина Маленький с юфтью, рыбьей костью и сукнами. Ему дана была подробная инструкция. Маленький был в Испагани, в Агре и в Дели, имел свидание с шахом и Великим Моголом, путешествие его продолжалось пять лет, он умер на возвратном пути».
При Петре I была налажена торговля и с Китаем: «Купцы наши с тех пор сами стали ездить в Пекин».
В географическом познании России Петр I большое значение придавал составлению карт. Ссылаясь на «Ежемесячные ведомости и сочинения о ученых делах», А. С. Пушкин отмечает, что в 1703 году были «изданы географические карты, в коих Петр предозначил будущие границы России». В 1707 году «Государю поднесены 2 географические карты: 1) Сибири к востоку до р. Печора[66], 2) От Ярославля до Азова». А в 1709 году были «изданы российская (Фишером) генеральная карта и специальные: 1) окольность Архангельская с островом Соловецким, 2) окольность Астрахани с устьем Волги, 3) окольность Азова и другие…». В 1714 году «изданы 16 морских карт Балтийскому морю». В обзоре дел царя в 1715 году А. С. Пушкин отмечает: «Петр занялся географическими картами. Шведские пленники поднесли ему карты России и северной Европы и Азии».
Говоря об интересах Петра I к географическим картам, следует заметить: как пишет академик Л. С. Берг, «при Петре начаты были систематические съемки разных частей государства. В 1717 году из Петербурга посланы «для сочинения ландкарт геодезисты» (тогдашнее название топографов) на р. Гжать, в Воронежский и Астраханский края и в другие места»7.
Петр I, создавая флот, — для чего заложил верфи под Воронежем, Брянском, Петербургом, Нижним Новгородом, — видел необходимость системы внутренних водных путей, связи северных и южных морей. Для этого он предпринял устройство каналов, в частности, как отмечает поэт, «замышлял о соединении Черного моря с Каспийским — и предпринял уже ту работу». Но по тем временам выполнение ее оказалось государству не под силу, и пришлось дело оставить. Только в советские годы то, что задумал сделать Петр I, было полностью осуществлено, и Москва стала портом пяти морей.
В 1704 году, пишет А. С. Пушкин, «Петр в Вышнем Волочке остановился, осмотрел реки Тверцу и Мсту и определил соединить их, а тем Балтийское [море] с Каспийским, открыл таким образом Индии путь в Петербург. Он тут же повелел начать работу и сделал все нужные учреждения». Движение судов по вышневолоцкому каналу было открыто в 1709 году (в настоящее время при Волго-Балте имеет местное значение). В 1718 году, как отмечает А. С. Пушкин, «Петр начал Ладожский канал. 19 сентября по указу велено отовсюду собирать работников с 20 дворов по одному, а с стрельцов и копейщиков с 7 дворов — по одному; работы начались в апреле 1719 и должны были кончены быть в 1721». Затем это решение он заменил и «вместо набора работников для Ладожского канала повелел он собрать по 70 коп. с двора к марту 1719». Работы на канале продолжались до 1730 года. Обходя с юга бурное Ладожское озеро, канал имел длину 100 километров при ширине 20 метров и глубине 2 метра[67].
