Войтоловская Львовна - Практические занятия по русской литературе XIX века
Любовь Раскольникова и Сони становится человечнее, нравственнее. «Он видит, что Соня его любит; он удаляется от нее, зная, что из этого будет (т. е. обходится с ее сердцем не как с тряпкой, а как с сокровищем, уважая его). Соня считает это за презрение с его стороны» (548). Раскольников говорит Соне о преступлении. «Соня этого не выдерживает, делается больна… — Я люблю тебя, потому и сказал. — Я нужна вам, потому и любите» (548). Достоевский создает несколько вариантов сцены объяснения в любви Раскольникова и Сони. Причем признание Раскольникова Соне в преступлении и объяснение Сони в любви сближаются и прямо совпадают: «Соня на другое утро у него. Он не спрашивает, зачем она пришла. Сначала разговор догматический… Внезапное движение Сони, подошла к нему. Зачем вы это сделали. Слезы. Я люблю тебя — горячий разговор. — Соня, ты не должна быть в этом положении. Высокомерно с ней насчет этого пункта. NB. НЕ НАДО: Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ» (561). Наконец, слова любви совсем уходят: «Никогда ни одного слова не было произнесено о любви между ними, но Соню, кроме того, что она влюбилась в него еще в вечер смерти отца, с первого разу поразило то, что он, чтобы успокоить ее, сказал ей, что убил, следственно, до того ее уважал, что не побоялся ей открыться совсем. Он же, не говоря с ней о любви, видел, что она ему нужна как воздух, как все — и любил ее беспредельно» (573). В заметках был и иной вариант взаимоотношений Раскольникова и Сони: «Мы не могли сказать друг другу, что любим, прежде чем ты не донес на себя» (539).
В окончательном тексте романа Достоевский отказался от изображения всех перипетий любви Раскольникова и Сони. В романе сохранился только намек на глубокое чувство героев друг к другу. История любви Раскольникова и Сони, оставшаяся в рукописи романа, очень кратко отражена в эпилоге. Сохранено и отчуждение Раскольникова от Сони и возвращение к ней. В тексте же «Преступления и наказания» Достоевский развил сюжетную линию Раскольникова и Сони так, как только предполагал вначале: «К Мармеладовой он ходил вовсе не по любви, а как к Провидению (539) (курсив наш. — Э. Р.).
Предлагаем студентам ответить на вопрос: почему Достоевский не включил в роман подробную историю любви героев? В ходе беседы выясняется, что писатель снял мотив сближения Раскольникова и Сони как «париев», отщепенцев, изгнанных из общества, потому что это значило бы в значительной мере оправдать Раскольникова, «пожалеть» его. А Достоевский судит своего героя.
В зависимости от углубления основной мысли повествования и характеров главных героев претерпели изменение и другие лица романа. Иначе стали выглядеть «друг» и «враг» Раскольникова — Разумихин и Порфирий Петрович. В Разумихине исчез налет пошлости и легкомыслия, а Порфирий Петрович из ординарного следователя, стремящегося распутать сложное де — «поймать», уличить, заставить признаться в преступлении, превращается в человека, который хочет прежде всего понять
- Раскольникова.
Пусть студенты задумаются над тем, почему Достоевский не дал в романе обычного следователя, который хочет найти преступника, осудить его, окончательно изгнать из общества. По-видимому, перед Достоевским стояли здесь две цели; эстетическая и идейная. Первую он сам охарактеризовал словами: в "вывертывании новый интерес" (525) (курсив наш. — Э. Р.).
В беседе, основанной на психологическом парадоксализме, в которой антагонист Раскольникова оказывается в какой‑то мере его доброжелателем, Достоевский видел возможность раскрыть с еще большей глубиной мучения, колебания и сомнения своего героя. Аргументы Порфирия Петровича, желавшего переубедить Раскольникова, заставить его отказаться от своей идеи, приводят последнего к необходимости судить себя, снова и снова анализировать свою теорию. Если бы Порфирий Петрович был представителем официального суда, то он сам должен был попасть под осуждение Раскольникова. Ординарный следователь, т. е. равнодушный, жестокий, непонимающий, по логике Достоевского, вообще не имел права судить Раскольникова. Заметим студентам, что по мере того, как в набросках к роману Порфирий Петрович все более проникает в душевную драму Раскольникова, друг героя — Разумихин оказывается его невольным врагом. Сначала в записной книжке Достоевского было сказано прямо: «Разумихин был у Порфирия и напел ему» (583). Постепенно прямая связь между Разумихиным и следователем исчезает, но парадоксальное соотношение остается: чем более Разумихин — преданный друг, тем скорее он помогает «врагу» Раскольникова. Наивная прямота Разумихина, непонимание души защищаемого им друга все время ставят Раскольникова в такие психологические ситуации, в которых он себя выдает. В романе появляются отсутствовавшие вначале разговор Разумихина, об обмороке Раскольникова в конторе, рассказ об обвинении в убийстве маляров, красивших квартиру, и др. Так друг и враг Раскольникова сближаются в романе, и цепь осуждения; сюжетно крепко замыкается. Одновременно сцепляются в романе мотивы преступления и наказания. Вместе с «возвышением» героя усиливается признание за ним трагической вины, а углубление мотива самоосуждения подчеркивает нравственную высоту героя.
По мере укрупнения фигуры Раскольникова и более органического его включения в философскую концепцию романа меняется и роль Свидригайлова. Рядом с Раскольниковым (в первом варианте — «подпольным человеком») Свидригайлов — значительная, сильная личность, мучающаяся злом, страдающая. Затем к Свидригайлову переходит от Раскольникова цинизм, «демонизм»: «Страстные и бурные порывы… тяжело носить самого себя (натура сильная, неудержимые, до ощущения сладострастия порывы лжи (Иван Грозный), много подлостей и темных дел, ребенок (NB умерщвлен), хотел застрелиться…» (551). Но в то же время: «вдруг решимость изобличить себя, всю интригу; покаяние, смирение, уходит, делается великим подвижником; смирение, жажда претерпеть страдание. Себя предает. Ссылка. Подвижничество» (551). Свидригайлову на этом этапе работы писателя над романом принадлежат суждения о нигилизме, социализме. Достоевский замечает: «…нечаянно излагает свои суждения — весьма замечательные. Видно, что он мыслит» (559).
Первоначально Свидригайлов был задуман как разновидность «критически мыслящей» личности. Он выглядел как трагическая натура, Раскольников рядом с ним — слабый мечтатель, жертва исторической трагедии поиска идеала. Роль Свидригайлова в сюжете романа была очень велика. Несколько раз подчеркивалось, что Свидригайлов предрекает Раскольникову самоубийство, и «Раскольников идет застрелиться» (595). Свидригайлов и Соня оказывались двумя противоположными идеологическими и этическими полюсами романа. Достоевский замечает: «Свидригайлов — отчаяние, самое циническое. Соня — надежда, самая неосуществимая. (Это должен высказать сам Раскольников). Он страстно привязался к ним обоим» (595).
Предлагаем студентам подумать, почему Достоевский первоначально так расставляет героев романа. Почему на первый план у него выдвигается фигура Свидригайлова? Объяснение возникает в ходе беседы. Достоевский как бы колеблется в определении характернейшего типа времени: Гамлет или Дон–Кихот (но терминологии Тургенева). В конечном счете он отдает предпочтение Дон–Кихоту, т. е. человеку дела, жертвующему собой ради других. Правда, его Дон–Кихоту свойственны некоторые элементы гамлетизма, точнее, Достоевский избирает своим героем Гамлета, поставившего себя в ситуацию Дон–Кихота. Элементы гамлетизма в героях, посвятивших себя делу, были свойственны более поздним общественным деятелям — народникам. Но черты «лишнего человека» в героической натуре отмечены уже Тургеневым — в Базарове, которого Достоевский сочувственно назвал беспокойным и тоскующим, пояснив, что это «признак великого сердца»[161].
Свойством «глубокого сердца» считает Раскольников страдание и боль за других. Его подстерегает та же трагедия, что и Базарова, — расхождение между натурой и теорией. В Раскольникове, как в Базарове, переплетаются черты Гамлета и Дон–Кихота[162]. Дон–Кихот как тип времени появится у Достоевкого позднее, в «Идиоте», где он прямо и будет соотнесен с тим персонажем Сервантеса.
Постепенно Свидригайлов теряет в романе черты высоко трагического героя, оттенок разочарования в убеждениях снимается. Остается: «Ни энтузиазма, ни идеала. Не дано направления» (559). «Страстные и бурные порывы. Никакой холодности и разочарованности, ничего пущенного в ход Байроном. Непомерная и ненасытимая жажда наслаждений. Жажда жизни неутолимая. Многообразие наслаждений и утолений» (551). С возрастанием значительности главного героя (Раскольникова) Свидригайлов теряет трагическую высоту. В нем все более доминирует совершенная душевная опустошенность, то, что Достоевский в окончательном варианте назвал «человек без совести, без чести», полное отсутствие нравственных принципов. Если в первоначальных набросках Свидригайлов оттенял слабость, растерянность Раскольникова перед выбором: добро или зло, беспомощность перед злом, то теперь на фоне его поступков видна нравственная высота Раскольникова, его больная совесть, благородство стремлений.
