Николай Еселев - Шишков
Все, что делалось в деревне, особенно волновало и трогало писателя. Деревенская тема и по духу и по материалу была близка Шишкову. Многие проблемы деревни 20-х годов, с которыми сталкивался Вячеслав Шишков, о которых он писал в своих очерках, перекликались с темами статей В. И. Ленина «Странички из дневника», «О кооперации», напечатанных в «Правде» в 1923 году.
В своих очерках «С котомкой», «Приволжский край» Вячеслав Шишков поднимает вопросы культурной работы в деревне, рассказывает о комсомольцах, о молодежи, показывает их самоотверженную борьбу с невежеством, суеверием. В очерках много внимания уделяется деятельности сельских Советов, волисполкомов; приводится немало жалоб крестьян на то, что некоторые служащие пьянствуют, берут взятки и тем самым подрывают авторитет Советской власти.
Вот что рассказал об этом Шишкову деревенский ветеринар Степан Степанович: «Среди местных исполкомов, как в городах, так и в селах, вместе с хорошими идейными людьми работают иногда и шушера, взяточники, пьяницы. Это раздражает мужика. Мужик говорит: „Мысли-то у них боевые, а исполнители плохие“. И мужик прав, — замечает Шишков. — Но это, конечно, вопрос времени: постепенно у власти встанут люди, преданные не своему брюху, а своему народу».
И как бы в подтверждение своих мыслей Вячеслав Шишков пишет: «А познакомился я с комсомольцами в их клубе, наверху чайной. Я обещал им прочесть свои рассказы. Разговор был днем. Кудрявый молодец, оказавшийся секретарем коллектива молодежи, сумел привлечь к вечеру слушателей не только из своего села, но успел оповестить и другие деревни.
— У нас дисциплина, — гордо заявил он. — Раз кому приказано — беги, хочешь на своих ногах, хочешь верхом. Восьми человекам наряд был дан.
Перед чтением я присутствовал на деловом заседании коллектива. По-настоящему шевелят мозгами и сызмальства приучаются скопом обсуждать и решать свои дела».
В одном из очерков Вячеслав Шишков рассказывает о работе Ретинской школы первой и второй ступеней, о стремлении сельской молодежи к учению, о тяжелом материальном положении учителей, ставит вопрос о коренном улучшении их быта, о повышении заработной платы.
В. И. Ленин писал в это время: «Народный учитель должен у нас быть поставлен на такую высоту, на которой он никогда не стоял и не стоит и не может стоять в буржуазном обществе. Это — истина, не требующая доказательств. К этому положению дел мы должны идти систематической, неуклонной, настойчивой работой и над его духовным подъемом, и над его всесторонней подготовкой к его действительно высокому званию и, главное, главное и главное — над поднятием его материального положения»[19].
Ленинские мысли о народном образовании, об искоренении «полуазиатской бескультурности» были созвучны мыслям Шишкова. По воспоминаниям В. Бахметьева, смерть В. И. Ленина Вячеслав Яковлевич «воспринял как величайшее народное горе». Поэтому в первый же приезд в Москву он пошел на Красную площадь, чтобы поклониться великому другу и вождю народа Владимиру Ильичу Ленину…
К сожалению, «хождения» Шишкова в отдаленнейшие районы Европейской России были внезапно прерваны: возле деревни Овсянкино Вячеслав Яковлевич перепрыгнул через глубокий ров и повредил ногу. У пего оказалось растяжение сухожилия, разрыв муксульной ткани с внутренним кровоизлиянием. Как ни старалась местная бабка-костоправка Фекла лечить ногу, боли не унимались, и Шишкова отвезли в город Буй, а оттуда пришлось добираться до Петрограда. Долго и мучительно предстояло ему лечить поврежденную ногу.
«Теперь лечусь горным солнцем и массажем, — писал он позднее из Крыма Бахметьеву, — обожгли лучами всю ногу — ни лечь, ни сесть». Несмотря на болезнь, он продолжает работу… Вячеслав Яковлевич подготовил для издательства «Земля и фабрика» собрание сочинений в 12 книгах, объемом около 150 авторских листов. Первый том открывался повестью «Тайга». В нем же были помещены обзорная статья о творчестве Шишкова критика П. Медведева и автобиография писателя. Над портретом автора и обложкой работал художник В. М. Кустодиев.
В эти годы крепнут дружеские связи Шишкова, растет его популярность среди читателей. «Изучение читательских запросов в Ленинграде и в Москве, — пишет В. Бахметьев, — утверждало неубывающий спрос на книги Шишкова. Так, одна из Ленинградских массовых библиотек располагала свыше ста экземплярами его книг — по нескольку на каждый том, и этот сравнительно большой запас не в состоянии был удовлетворить требования читателей. В одной из рабочих библиотек Москвы (клуб завода „Серп и молот“) имевшиеся на полках книги „зачитывались до дыр“. Обследования библиотек южных районов Украины, произведенные профессором Л. Коганом, показали, между прочим, что, по данным более двух тысяч читательских анкет (рабочих и крестьян), Вяч. Шишков по спросу читателей занял среди современников первое после Горького место, читался он наравне с Чеховым и Короленко».
В первом собрании сочинений «Шутейным рассказам» отведены четыре тома из двенадцати.
Юмор — это вторая сторона дарования Вячеслава Шишкова. Одну сторону он называл «суровой, реальной», другую — «шутейной». «Все мои „трагические“ темы перемешаны с юмором, — на мой взгляд, это делает вещь жизненной и правдивой», — писал Шишков в 1934 году.
Юмористические рассказы Вячеслава Шишкова, посвященные советской деревне 20-х годов, дружественны и беззлобны, доброжелательны по своему характеру. Вячеслав Шишков — юморист, заботится главным образом об очищении складывающихся новых общественных отношений от скверны прошлого.
Каждому, кто жил и работал в эти годы в деревне, помнится деятельность первых партийных и комсомольских ячеек. Приметными были бедовые парни — комсомольцы. «Семь значков системы МОПРа на груди его висят…» — писал о таких ребятах Александр Прокофьев. — Именно они под руководством коммунистов боролись с кулаками, самогонщиками, пьяницами, порой неумело, но всегда искренне вели они антирелигиозную пропаганду, ставили на примитивных сценах в клубах и школах спектакли, устраивали концерты. Это была жизнь сложная, полная самых высоких устремлений.
Она, эта пора 20-х годов, нашла своеобразное отображение в очерках, шутейных рассказах и пьесах Вячеслава Шишкова. Во многих произведениях — показаны типичные явления деревенского быта той поры, характерные не только для села Огрызова («Спектакль в селе Огрызове») или деревни Темноватой (рассказ «Гумага»), но и для многих российских сел и деревень.
Самодеятельные спектакли были весьма распространенной формой культурно-массовой работы в деревне. О настроениях деревенской молодежи того времени хорошо написал в своем раннем стихотворении «В день моего ухода» известный поэт Александр Решетов:
Битый голодом,
Битый громом,
Одиночеством, темнотой,
Озираясь, к миру другому
Я тянулся юной мечтой…
С книгой прячась в глуши сосновой
От ударов и от обид,
Узнавал я о доле новой,
Что в душе и сейчас горит.
К ней ничем путей не закажешь —
Ни насмешками, ни клюкой,
Свет ее не погасишь даже
Материнской родной слезой…
Так я шел мимо хат, амбаров,
Хуторских обходя собак.
И редел на дороге старой
Предрассветный сентябрьский мрак…
Конечно, пьеса бывшего красноармейца Павла Мохова, героя рассказа «Спектакль в селе Огрызове», — неумелое произведение, но значение его заключалось в том, с каким огромным энтузиазмом и увлечением Мохов сочинял и вместе со своими товарищами ставил пьесу. Все это они делали сознательно, чтобы люди не жили «как самая отсталая национальность».
И хотя спектакль провалился, над ним смеялись, Павел Мохов все-таки не уронил своего достоинства в глазах зрителей. Он сделал большое и важное дело. Что-то новое и серьезное вошло в серую, скучную и однообразную жизнь огрызовцев. Его труд, его благородный порыв, его старания не остались без внимания… Мучительно переживал Павел Мохов свои неудачи, неудачи своих друзей. Он ушел за кулисы и долго как ребенок плакал. Комическое в рассказе переплелось с драматическим.
«Васютин — представитель уездного культагитпросвета — пошел на сцену и в недоумении остановился.
— Товарищ Мохов! Как вам не стыдно? Вас вызывает публика. Слышите? Ну пойдемте скорей.
Павел Мохов вытер кулаками глаза и уже ничего не мог понять, что с ним происходило. Куда-то шел, где-то остановился. Из полумрака впились в него сотни горящих глаз…
— Товарищи, у вас теперь свой Народный дом, свой драматический кружок. А кто организовал его? Да конечно же, бывший красноармеец товарищ Мохов. Ежели спектакль прошел не совсем гладко, это ничего, ведь это же первый опыт, товарищи. Вот перед вами тот самый автор, сочинитель пьесы, которой вы только что любовались… Почтим его. Да здравствует талантливый Павел Мохов! Браво! Браво! — захлопал Васютин в ладоши, за ним — сцена, за ней — весь зал.
