Борис Соколов - Михаил Булгаков: загадки творчества
А 3 июня 1938 года в письме Елене Сергеевне Булгаков передает реплики Ольги Сергеевны: «Шикарная фраза: „Тебе бы следовало показать роман Владимиру Ивановичу“. (Это в минуту особенно охватившей растерянности и задумчивости.) Как же, как же! Я прямо горю нетерпением роман филистеру показывать».
14 июня 1938 года в письме Булгакова опять речь идет о сестре Елены Сергеевны, о которой он пишет, как обычно, со злой иронией: «Sist. (радостно, торжественно). Я написала Владимиру Ивановичу о том, что ты страшно был польщен тем, что Владимир Иванович тебе передал поклон. Далее скандал, устроенный мною. Требование не сметь писать от моего имени того, чего я не говорил. Сообщение о том, что я не польщен. Напоминание о включении меня без предупреждения в турбинское поздравление, посланное из Ленинграда Немировичу. Дикое ошеломление S. от того, что не она, а ей впервые в жизни устроили скандал. Бормотание о том, что я „не понял!“ и что она может „показать копию“… Sist. (деловым голосом). Я уже послала Жене письмо о том, что я пока еще не вижу главной линии в твоем романе. Я (глухо). Это зачем? Sist. (не замечая тяжкого взгляда). Ну, да! То есть, я не говорю, что ее не будет. Ведь я еще не дошла до конца. Но пока я ее не вижу. Я (про себя)……..!»
Ольга Сергеевна отнюдь не считала Булгакова гением, а роман считала сомнительным в политическом отношении, что и подтвердил ее муж в своем доносе.
Одним из прототипов Алоизия Могарыча, кстати сказать, послужила… божья коровка, гордо именующая себя поэт Алоизий Семиточечный, из сказки немецкого писателя Вальдемара Бонзельса «Приключения пчелки Майи» (1912). Она больше известна сегодня по одноименному мультфильму, появившемуся в 1972 году. В этой сказке пчелка Майя встречает Алоизия при следующих обстоятельствах:
«Каждый раз, когда Майя вспоминала о родном улье, ей делалось грустно и она впадала в глубокую задумчивость.
— Здравствуйте! — неожиданно раздался возле нее чей-то голос. — Вы, как мне кажется, прехитрая штучка!
Пчелка вздрогнула от неожиданности.
— О нет! Неправда! — крикнула она в ответ и оглянулась вокруг.
Возле нее сидело маленькое светло-бурое существо, имевшее вид полушарика, с семью черными пятнышками на поверхности. Из-под его блестящего щитка высовывались крохотная головка с двумя ярко блестевшими глазками и тонкие, как ниточки, короткие ножки. Несмотря на свою странную наружность, это насекомое, так неожиданно заговорившее с Майей, ей очень понравилось, потому что в нем было нечто приятное.
— Кто вы? — спросила она и добавила: — Я пчела Майя.
— Почему вы меня обижаете? — ответил вопросом толстяк — Неужели вы меня не знаете?
— Я не хотела вас обидеть! — поспешила успокоить его пчелка. — Я действительно вас не знаю.
— Но меня всякий знает! — возразил собеседник —
Ну хорошо: я помогу вам. Считайте!
И он медленно повернулся к ней спиной.
— Что считать? — спросила Майя. — Точки на вашей спине?
— Ну да!
— Семь, — сказала пчелка.
— Ну? Значит?.. Вы все еще не знаете? Ну хорошо, я скажу вам. Моя фамилия Семиточечный, мое имя Алоизий, а по роду занятий я поэт. Люди еще называют меня божьей коровкой. Но это их дело… Это-то, я надеюсь, вам известно?
Чтобы не обидеть его, Майя не решилась ответить отрицательно.
— Да! — воскликнул Алоизий. — Я живу лишь солнечным светом, дневным покоем и людской любовью.
— Неужели вы ничего больше не кушаете? — удивилась пчелка.
— Конечно, кушаю: травяных вшей. А вы их едите?
— Нет, — ответила Майя. — Они такие…
— Какие? Что вы хотите сказать?
— Это у нас не принято, — робко поправилась пчелка.
— Еще бы! — воскликнул Алоизий. — Еще бы! Вы мещанка и делаете только то, что принято. Мы, поэты, с этим не считаемся… Есть у вас время? — спросил он вдруг.
— Конечно, есть, — ответила Майя.
— Тогда я прочту вам мое стихотворение. Только сидите смирно и закройте глаза, чтобы окружающее вас не отвлекало. Мое произведение называется „Палец человека“. В нем описываются мои личные переживания… Вы слушаете?
— Да, — кивнула головой пчелка. — Я слушаю внимательно каждое ваше слово.
— Итак, — начал Алоизий. — Стихотворение. „Палец человека“:
День был солнечный и ясный.
Ты нашел меня в куртинке.
Весь ты кругленький и красный,
Наверху блестит пластинка
С гладкой ровной серединкой.
Ею всюду двигать можно.
Сам внизу сидишь надежно.
— Каково? — спросил поэт после короткой паузы. В глазах у него стояли слезы, а голос дрожал.
— Ваш „Палец человека“ произвел на меня неизгладимое впечатление, — сказала Майя, несмотря на то что она слышала стихи и получше.
— А как вы находите форму? — осведомился Алоизий с грустной улыбкой.
Он был, по-видимому, сильно тронут похвалой пчелки.
— Круглой, чуть продолговатой…
— Я говорю о художественной форме моего стихотворения! — перебил ее Алоизий.
— О! — поспешила поправиться ничего не понявшая Майя. — Она превосходна.
— Неужели? — воскликнул толстяк. — Вы хотите сказать, что мое произведение превосходит все, что вы до сих пор слышали, и что вообще подобное творение услышишь не часто? В искусстве всегда должно быть что-то новое. А поэты порой забывают об этом… А как вам нравится размер?
— О! — пробормотала пчелка. — Мне кажется…
— Ваше признание моего таланта смущает меня, — произнес Алоизий. — Благодарю вас. Но мне необходимо удалиться, ибо уединение — отрада всякого истинного художника… Прощайте!
— Прощайте, — ответила Майя, которая так и не поняла, чего хотел от нее странный толстяк.
Она вспомнила вопрос поэта о размере и подумала: „Конечно, он не очень-то велик, но, может быть, он еще подрастет“. И Майя задумчиво смотрела вслед Алоизию, пока он усердно карабкался вверх по ветке. Его ножки были чуть заметны, и издали казалось, что он не идет, а катится. Пчелка перевела взгляд на ржаное поле, где бабочки продолжали свою игру, которая понравилась Майе гораздо больше стихов Алоизия Семиточечного».
Здесь можно заметить сходство и с характеристиками Алоизия Могарыча, который не только прекрасно разбирался в литературе, но и имел своеобразный талант точно определять, какое произведение может быть напечатано, а какое нет и почему, а также в состоянии был объяснить смысл любой газетной заметки. Он живет столь же уединенно, как и божья коровка Алоизий, но только потому, что стремится сперва обрести достаточную жилплощадь. А в уединении сподручнее писать доносы. Возможно, сказка Бонзельса также подсказала Булгакову идею сочетать изысканное имя Алоизий с комическим эпитетом.
«Мастером и Маргаритой», великим романом, который он чуть-чуть не успел завершить, Булгаков воздвиг себе вечный памятник, обессмертил свое имя. Его роман нередко называют лучшим мировым романом XX века. Булгаков запечатлел в нем и современные бури, и вечные вопросы, стоящие перед человечеством, дал один из наиболее художественно убедительных вариантов евангельской легенды. И сделал все это с неподражаемым юмором, с удивительной стилистической легкостью. Булгаков творил новую реальность из самой литературы, сложно преобразуя и сплавляя воедино в своей прозе, и прежде всего в «Мастере и Маргарите», литературу и жизнь. И оставил среди прочего множество и загадок и шифров в своих текстах. Некоторые из них мы попытались разгадать в этой книге.
Примечания
1
Папаша (фр.).
2
3
4
Невозможных брюках (фр.).
