Нина Михальская - Пути развития английского романа 1920-1930-х годов
Из всей плеяды английских критических реалистов В. Вульф отдает предпочтение сестрам Бронте. Однако и их творчество она воспринимает односторонне, отказывая Шарлотте и Эмилии Бронте не только в умении ставить и разрешать проблемы общественного характера, но и в какой бы то ни было склонности к постановке подобного рода проблем. Значение и своеобразие творчества сестер Бронте Вульф усматривает лишь в их умении передать силу страстей — любви, ненависти, страдания. В романе Э. Бронте «Гремящие высоты» Вульф пленяет мастерство передачи настроений и та страстная напряженность стиля, которая придает особую значительность каждой детали повествования.
Новой ступенью в развитии английского романа Вульф считает творчество писателей второй половины XIX в… — Д. Элиот, Д. Мередита, Д. Конрада и Т. Гарди. Особый интерес представляет ее статья о Джордже Мередите. Его творчество Вульф рассматривает как переходный этап к роману новейшего времени, усматривая ценность и своеобразие таланта Мередита в умении ярко рисовать отдельные сцены и пейзажи, которые приобретают своего рода символическое значение в повествовании. Говоря о своеобразии творческой манеры Д. Мередита, Вульф хотя и не употребляет термин «импрессионистическая манера повествования», но в своей трактовке творчества Мередита она подразумевает именно эту его особенность, усматривая в ней проявление новаторства Мередита и причину возросшего интереса к его романам у читателей XX века. Мередит близок ей своей склонностью к экспериментированию в области романа. В то же время Вульф самым решительным образом осуждает свойственное не только Д. Мередиту, но и Д. Элиот и особенно Т. Гарди «стремление соединить в своих романах качества несовместимые — философию и поэзию»[34].В этом она видит слабость английских романистов. А сильная сторона их творчества, по ее мнению, заключается в «бессознательном», «интуитивном» изображении мира. И в первую очередь это свойственно Томасу Гарди. В письме к Литтону Стрэчи В. Вульф называет Гарди «великим человеком»[35], а свою статью о нем она начинает со слов о том, что Гарди — глава английской литературы и крупнейший романист[36]. Для Вульф Гарди ценен прежде всего своим стремлением создать такого рода роман, в котором яркость и непосредственность жизненных впечатлений преобладает над всякого рода попытками объяснить причины и взаимосвязь явлений действительности. Она цитирует слова Т. Гарди: роман— «это впечатление, а не доказательство». Это утверждение писателя и стало для В. Вульф исходной позицией в толковании характера всего его творчества. И не случайно один из самых сильных по своему обличительному пафосу романов Гарди — «Джуд Незаметный» — Вульф считает гораздо более слабым произведением, чем остальные его вещи, объясняя это тем, что в «Джуде Незаметном» «доказательства» преобладают над непосредственностью «впечатления». По ее мнению, это лишает роман того подлинного трагизма, который присущ, например, «Мэру Кестербриджа».
Принципиально важное значение имеют статьи В. Вульф о современной ей литературе: «Современный роман», «Русская точка зрения», «Романы Э. М. Форстера» и некоторые другие. Творчество крупнейших писателей-реалистов она оценивает как явление деградирующее, обреченное на постепенное умирание. Метод Уэллса и Голсуорси не представляется ей плодотворным, так как, с ее точки зрения, он не дает возможности выразить все разнообразие явлений жизни. Вульф называет Голсуорси, Уэллса и Беннета «материалистами» и противопоставляет им «спиритуалиста» Джойса, творческий метод которого позволяет, по ее мнению, фиксировать мельчайшие детали психологических, душевных переживаний, и тем самым в гораздо большей степени приближает нас к жизни.
По мнению Вульф, писатели-«материалисты» «имеют дело не с духом, а с телом»[37]. В связи с этим Вульф высказывает мысль о необходимости для английской литературы как можно быстрее порвать с такого рода писателями, «отвернуться от них», для того чтобы сохранить, как она говорит, свою «душу». Для В. Вульф «действительность» не является объективно-существующей реальностью, да и в само понятие «реальность» она вслед за Роджером Фраем вкладывает совершенно иной смысл: в ее понимании отразить реальность — это значит с наибольшей полнотой передать субъективные ощущения, эмоции героя; задачей искусства, по ее мнению, должно стать изображение потока бесконечно разнообразных впечатлений во всей их противоречивой сложности. «Представьте себе на одно мгновение сознание обычного человека в обычный день. Оно получает мириады впечатлений — самых обычных, фантастических, мимолетных или же таких, которые врезаются в память с остротой стали. Они наступают со всех сторон, бесконечный поток бесчисленных атомов»[38]. «Давайте регистрировать воздействие атомов на наше сознание, фиксировать их движение в том порядке, в каком они приближаются, давайте следить за их прихотливым движением»[39].
Вирджиния Вульф призывает своих современников отказаться от традиционных форм построения романа, отказаться от сюжета, интриги, от создания комических и трагических ситуаций и обратиться к форме психологического романа, в наибольшей степени отвечающей задачам современной литературы. Изучение неизведанных глубин психологии и составляет основную задачу писателей XX столетия. К разрешению этой задачи, говорит Вирджиния Вульф, и обратилась группа писателей, среди которых на первом месте стоит Джойс. Джойс интересует Вульф в первую очередь как смелый новатор, стремящийся проникнуть в сложный лабиринт психологии человека, в темные глубины его подсознания. В статье «Современная литература», написанной в 1919 г., Вульф впервые ссылается на Джойса как на одного из наиболее значительных молодых писателей, порвавших с традициями романа XIX столетия. Она возлагает на него большие надежды. В среде «высоколобых» роман Джойса «Улисс» был воспринят с восторгом, как новое слово в литературе. Его оценил поэт и теоретик модернистского искусства Т. С. Элиот. Однако в то время Вирджиния Вульф не разделяет его мнения полностью. Об этом свидетельствуют отзывы о романе, содержащиеся в дневнике писательницы. Вначале—16 августа 1922 г. — она записывает: «Я прочитала 200 страниц — около трети романа, и была заинтересована, возбуждена, очарована первыми двумя или тремя главами — до конца сцены на кладбище»[40].
Однако очень скоро повышенный интерес к «Улиссу» сменился разочарованием, недоумением и даже раздражением против Джойса[41]. Ее возмущает, что Т. С. Элиот пытается сопоставлять «Улисс» с романом «Война и мир». — …«просто абсурдно сравнивать его с Толстым»[42], замечает она, прекрасно понимая и несопоставимость таких величин, как Толстой и Джойс, и неизбежность того тупика, к которому шел в своих исканиях автор «Улисса». Однако творческий метод самой Вульф во многом близок методу Джойса, и печать влияния «Улисса» легла и на ее творчество.
Но если о своем стремлении подражать Джойсу Вульф прямо никогда не упоминала, то о желании подражать манере Пруста она писала в своем дневнике в апреле 1925 года следующее: «Меня интересует, достигла ли я чего-нибудь за это время? Нет, ничего сравнительно с Прустом, в книги которого я теперь погружена… Я полагаю, что он окажет на меня свое влияние и заставит относиться более критически к каждому написанному мною предложению»[43]. Среди своих современников Вульф считала Марселя Пруста самым значительным художником.
Вполне очевиден односторонний подход Вирджинии Вульф к творчеству писателей — ее современников и предшественников. Субъективизм оценок — одна из наиболее характерных черт статей Вирджинии Вульф о литературе. Видя основное назначение искусства в «выражении духовной жизни человечества», Вульф выделяет в творчестве художников настоящего и прошлого лишь те черты, которые отвечают задачам раскрытия «мира эмоций и чувств». Реалистический метод изображения действительности подвергается в ее статьях решительному осуждению. Требования своей эстетической программы Вирджиния Вульф реализовала в художественном творчестве. Однако следование им вело ее к неизбежному творческому кризису.
***В. Вульф ищет новые формы романа, и каждое из ее произведений — своеобразный эксперимент, определенная задача, требующая оригинального разрешения. Передать движение времени с помощью текучей и музыкальной прозы; изобразить развитие чувств героя во времени — от детства — к юности и затем — к старости; показать, сколь несхожа реакция различных людей на одно и то же событие и какую сложную цепь ассоциаций может вызвать у человека созерцание самого незначительного, примелькавшегося для окружающих предмета; рассказать о параллельно развивающихся судьбах людей, переплетающихся лишь на мгновение и затем вновь и навсегда расходящихся; или изобразить один лишь день в жизни героини и сквозь призму этого дня показать все ее прошлое; и, наконец, попытаться в широких масштабах поставить вопрос о судьбах нации, разрешая его на примере истории одной самой обыкновенной английской семьи.
