Георгий Адамович - Сто писем Георгия Адамовича к Юрию Иваску
Обзор книги Георгий Адамович - Сто писем Георгия Адамовича к Юрию Иваску
СТО ПИСЕМ ГЕОРГИЯ АДАМОВИЧА К ЮРИЮ ИВАСКУ (1935–1961)
Н.А. БОГОМОЛОВ. Предисловие
Всего этих писем 198 — так подсчитал сам адресат. Конечно, было бы весьма полезно напечатать их в полном объеме, да еще и с сохранившимися копиями сравнительно немногих писем Иваска, как диктуют требования научной ответственности. Однако мы ограничились лишь половиной, и причины этого нуждаются в объяснении не в меньшей степени, чем рассказ о корреспондентах.
Собственно говоря, вряд ли от нас требуется особое представление Г.В.Адамовича. Сам факт того, что в России продолжается издание многотомного собрания его сочинений, переводит поэта, эссеиста и в первую очередь литературного критика в разряд если не классиков (слишком уж он изменчив и многолик), то авторов, известных всем и каждому.
Его же эпистолярный корреспондент Юрий Павлович Иваск (1907–1986), хотя и не относится к числу писателей вовсе забытых, все же и не обладает особой популярностью у русского читателя. Книги его стихов не издаются, статьи остаются разбросанными по страницам журналов русского зарубежья, исследования не переводятся, и не слишком велика вероятность, что он непременно сделается тем явлением, которое органически входит в активный фонд нашей культуры.
Меж тем место Иваска в истории зарубежной литературы оказывается весьма значительным: на основании его писем Зинаида Гиппиус делала выводы о состоянии умов русской молодежи, оказавшейся в эмиграции; он был чрезвычайно активен при издании таллинских сборников «Новь» еще в 1930-е; он открывал читателю русского зарубежья Леонтьева и Розанова, Цветаеву (с его предисловием был впервые напечатан «Лебединый стан») и Комаровского; под его редакцией выходил один из наиболее изысканных журналов русской эмиграции — «Опыты»; цикл статей «Похвала российской поэзии», до сих пор не изданный отдельной книгой, — очень яркий очерк истории русского стихотворного искусства.
Однако само по себе стихотворчество Иваска — а он себя считал, как это обычно в таких ситуациях и бывает, прежде всего поэтом, — как правило не вызывает большого энтузиазма у читателей (хотя у него есть и преданные поклонники); статьям и книгам о литературе все время как будто чего-то не хватает, и даже сразу не скажешь, чего именно; издания довольно быстро устаревали и становились интересны лишь ученым, но не читателям…
Кажется, отчасти это объясняется особым свойством его характера. Поэт Игорь Чиннов, друживший с Иваском более полувека, вспоминал о первом письме, «сумбурном, но интереснейшем»[1]. Вот эта сумбурность, особенно бросающаяся в глаза тому, кто получит возможность покопаться в архиве Иваска, во многом определяет не только внешний облик его бумаг, словно бы пренебрегающих правилами приличия: написанных, как заметил Адамович, «куриной лапой» или пестрящих опечатками, с пропусками слов, и не только служебных, если напечатаны на машинке… И то же самое чувствуется во всем строе ивасковского творчества: очаровывающая, непосредственная заинтересованность в предмете исследования накладывается на случайность ассоциаций и кричащее непонимание, а стихи то и дело срываются в небрежности, ничем не оправдываемые. Надо быть уж очень пристрастным, чтобы любить творчество Иваска во всех его изгибах и переливах, но трудно не заинтересоваться им как энтузиастом русской поэзии.
И как эпистолярный собеседник, вызывающий корреспондентов на откровения, и как хранитель предания Иваск бывает интересен настолько, что ему охотно прощаешь все остальное. Видимо, отчасти это объяснялось теми же свойствами характера: то, что являлось недостатками для систематической работы и творчества, становилось достоинствами в общении. Человек, вызывающий симпатию, провоцирует особую откровенность, и потому через письма к Иваску раскрываются самые разные люди.
Из его постоянных корреспондентов Адамович, конечно, занимает особое место — не только по длительности переписки и объему писем, но и по той роли, которую играл в истории русской литературы. Мы знаем (хотя и не имели возможности ознакомиться), что значительные подборки писем своих корреспондентов Иваск передал в архив Йельского университета, но самые большие из них — 87 писем С.К.Маковского, 61 — К.К. Гершельмана, 56 — В.В.Вейдле, 21 — Ф.Степуна, 19 — И.Одоевцевой, 17 — Г.Иванова (список может быть продолжен) хранятся в Русском центре Амхерст-колледжа. Но 198 писем! — ничего подобного более нет.
Когда-то Иваск написал статью о литературных архивах русских эмигрантов[2]. Теперь и его собственный архив, хранящийся в городке, где Иваск провел последние годы жизни, стал одним из самых заметных хранилищ русских литературных материалов в США.
Теперь попытаемся объяснить, почему мы отказались от идеи публиковать переписку целиком.
Безусловно, прежде всего потому, что такой объем материала превысил бы силы публикатора. Но вместе с тем есть и причина более серьезная: письма этого десятилетия (99 из 100 написаны между 1952 и 1961) особенно насыщены литературным материалом и пронизаны одной главной темой — судьбой журнала «Опыты», где Иваск был сначала одним из ближайших сотрудников, а затем и главным редактором.
Как видно из публикуемых ниже писем, Адамович придавал этому журналу чрезвычайно важное значение, видя его единственным изданием русской эмиграции, которое в 1950-е оказалось в состоянии поддерживать самый высокий уровень интеллектуальной культуры. Конечно, и к «Опытам» у привередливого Адамовича претензий было немало, но все же сама функция журнала представлялась необыкновенно важной, особенно на фоне бездарной советской литературы этой же эпохи. Характерно, что Адамович в Этот период словно вообще перестает интересоваться тем, что делается в литературе метрополии, полностью переключаясь на литературные проблемы диаспоры[3]. Книга «Одиночество и свобода» и сотрудничество с «Опытами», настолько интенсивное, что весь журнал склонны были называть его органом, стали основным делом Адамовича на протяжении практически всех 1950-х. Письма насыщены в первую очередь внутренними делами журнала: круг реальных и потенциальных авторов, планы новых разделов, обсуждение собственных задач. Когда стало ясно, что журнал прекращается, еще какое-то время обсуждаются возможности найти нового мецената, — и это тоже относится, конечно, к внутренней истории «Опытов».
Не будем перечислять другие, не столь значительные темы — хотя они временами бывают не менее интересны. Скажем только о том, что контраст между письмами этого периода и последующего порой бывает разительным. Адамович все больше и больше уходит в собственные переживания, его одолевают (и становятся постоянной темой) различные хвори, а литература постепенно отходит на второй план. Из явления культуры, нуждающегося в опубликовании, письма все более переходят в разряд интимных.
Письма Г.В.Адамовича к Ю.П.Иваску публикуются по оригиналам, хранящимся в: Amherst Center for Russian Culture. G.Ivask Papers. Box 1. Folders 2–3 (в дальнейшем — Amherst, с указанием номера коробки и папки, в которой они находятся). Публикатор выражает свою признательность Институту «Открытое общество» за предоставление гранта для работы в архиве, директору Центра проф. С.Рабиновичу за неизменную помощь в работе, а также всем коллегам, способствовавшим в поиске, и особенно О.А.Коростелеву и Л.А.Мнухину.
В то же время необходимо отметить, что сколько-нибудь полные комплекты газет «Русская мысль» и «Новое русское слово» за 1950-е и начало 1960-х отсутствуют в российских библиотеках, а воспользоваться фондами зарубежных библиотек удалось лишь в незначительной степени. Поэтому в комментарии есть несколько лакун, которые могут быть заполнены лишь при обращении к этим источникам.
Список используемых сокращений:
НЖ — «Новый журнал» (Нью-Йорк).
НРС — газета «Новое русское слово» (Нью-Йорк).
Оп. — журнал «Опыты» (Нью-Йорк).
Письма Адамовича — Письма Георгия Адамовича (В.Рудневу, А.Гингера, А. Присмановой, М.Цетлиной, С.Прегель) / Публ. и прим. В.Крейда // Новый журнал. 1994. № 194. С. 257–319.
Письма к Маркову — ivanov georgij / odojevceva irina. Briefe an Vladimir Markov, 1955–1958 / Mit einer Einleitung herausgegeben von Hans Rothe. Koln; Weimar; Wien, 1994.
Письма Терапиано — «…В памяти эта эпоха запечатлелась навсегда»: Письма Ю.К. Терапиано к В.Ф.Маркову (1953–1966) / Публ. О.А.Коростелева и Ж.Шерона // Минувшее: Исторический альманах. Вып.24. СПб., 1998. С. 240–378.
Письма к Чиннову — Из писем Георгия Адамовича Игорю Чиннову / Публ. М.Миллер // НЖ. 1989. КН.175. С. 246–262.
РМ — газета «Русская мысль» (Париж).
CASS — canadian american slavic studies. 2003. Vol.37. № 1–2.
Часто повторяющиеся в письмах адреса Адамовича указываются только при первом их появлении, далее заменяются пометой в угловых скобках <Адрес> или, если непонятно из контекста, названием города: <Манчестер>, <Париж>, <Ницца>.
