Марта Сирс - Воспитание ребенка от рождения до 10 лет
Дети с заниженной самооценкой плохо принимают комплименты и так же неуверенно хвалят других. Эти дети настолько озабочены тем, как другие воспримут их высказывание, что… проглатывают язык; а поскольку они считают себя недостойными похвал, то и не обращают на них внимание. Если вы тоже принадлежите к числу таких людей, поучитесь делать и принимать комплименты, с тем чтобы вы могли послужить примером своему ребенку. Поздравьте себя: «Как замечательно я покрасила стульчик!» Согласитесь с восторженными словами ребенка: «Ты самая лучшая мама на свете!» – и скажите: «Спасибо, солнышко. Мне приятно это слышать». Некоторые родители часто слышат такие слова, но отказываются принимать их, что проявляется во внешней реакции (вздохи, проглатывание кома в горле, нахмуренный лоб, передергивание плечами, гримасы) и во внутреннем самобичевании. Если это ваш случай, вам пора поверить, что ваш ребенок инстинктивно знает: никто, кроме вас, не будет ему лучшей матерью и лучшим отцом. Родительская самооценка непосредственно влияет на уверенность ребенка в себе и на его способность без смущения хвалить других и принимать похвалы.
ХОРОШЕЕ ПОВЕДЕНИЕ? ВЫ НА ЭТО И РАССЧИТЫВАЕТЕ!
Чрезмерные похвалы внушат детям, что послушание и хорошее поведение необязательны. Разумнее будет подвести ребенка к мысли, что он поступает именно так, как вы ждете от него, что ничего особенного не происходит. Дети запрограммированы удовлетворять ваши ожидания. Порой, чтобы пресечь негативное поведение, все, что требуется от вас, – это ожидать хорошего поведения. Относитесь к детям так, как будто они на самом деле настроены делать всегда правильный выбор. Если родители не ждут послушания, они и не видят его от детей.
Избегайте похвалы со скрытым смыслом. Автор этой книги полагает, что подросткам следует одеваться скромнее. Однажды я сказал: «Мне нравится твоя новая экипировка». Девочка нашла в моих словах подтекст и расценила их как осуждение ее прежнего гардероба. Она восприняла мои слова с обидой и намеком, как она должна одеваться. Лучше было бы говорить конкретнее и больше сосредоточиться на ней, а не на ее одежде. Марта, наверное, сказала бы так: «В этой длинной юбке ты очень изящна». Или так: «В классическом жакете тебе вполне можно в колледж!» Мне, как отцу, следовало бы сказать: «Ты выглядишь потрясающе, дорогая!» Или хранить молчание, но одобрительно улыбаться, оглядывая дочь.
Проблемы с похвалами. Да, похвалы, произнесенные к месту, сформируют поведение ребенка, но это не единственный способ подкрепления хорошего поведения. А в некоторых случаях – это поверхностная мера. Похвала – внешний стимул. Главная цель воспитания – самовоспитание, или набор внутренних стимулов. Мы хвалим наших детей за хорошие отметки и неизменно внушаем детям мысль, что хорошие отметки ведут к успеху: это и стимулирует их. Мы всегда умеряем наши похвалы рассуждением: «А как ты сам оцениваешь свою успеваемость? Мы хотим, чтобы ты получал хорошие отметки, главным образом, ради чувства удовлетворения собой». По возможности переключайтесь на самоощущение ребенка: «Ты хорошо выступила на концерте; ты, наверное, счастлива и гордишься собой». Вы наилучшим образом сформируете поведение ребенка, прибегая к похвалам, если создадите условия, помогающие ребенку понять, за что и когда ему можно похвалить себя.
Избирательное игнорирование нежелательного поведения
Чтобы сохранить наш «родительский» рассудок, в определенных ситуациях мы держимся строгой дисциплины. В других случаях мы можем и расслабиться. Мы научились игнорировать «неважности» и сосредотачиваться на «важностях». Неважность – это пусть и досаждающее вам поведение, но такое, которое не причиняет вреда людям, животным или имуществу и которое, даже оставаясь неисправленным, не ведет к важности. Подобное безответственное ребячество изживет себя со временем – по мере взросления детей.
Игнорирование – способ внушить ребенку уважение к вашей родительской компетенции, то есть к сфере ваших обязанностей: ее можно, например, сформулировать так: «Я не вникаю во всякие мелочи». Однажды две пятилетние девчушки, игравшие у нас во дворе, не поделили игрушки. Спор обошелся без применения силы. Спорящие попытались втянуть Марту в свой круг. Она только и сказала: «Вы уже большие девочки, чтобы так вести себя». Повернулась и ушла. До детей дошел смысл сказанного, и они сами разрешили спор.
Игнорирование нежелательного поведения – наиболее эффектный прием, если вы охотно отмечаете желательное поведение. Игнорируемый «нарушитель» учится начинать разговор со слова «простите» – если вы поощряли употребление вежливого обращения. Игнорируйте промахи, но не совершающего их ребенка.
Безобидные шалости постепенно исчезают из репертуара ребенка – по мере того как вы, во-первых, становитесь все терпимее и, во-вторых, избегаете реагировать на это поведение подкрепляющим его образом. Полезно потренироваться в избирательном игнорировании, когда ребенок еще мал, – это подготовит вас к грядущим испытаниям, ведь вам предстоит уживаться с подростками, которые одеваются и причесываются вопреки устоявшимся традициям, обожают оглушительную музыку и подвержены быстрой смене настроения и поведения.
КТО ГЛАВНЫЙ?
Марта заметила, что в те дни, когда у нее энергетический спад или просто неважное самочувствие, она утрачивает свою «взрослость»: она пускается на уговоры, упрашивает, жалуется, вздыхает, даже плачет, придавленная стрессом. И тогда детям не остается другого, как удивляться – кто же главный? Может, не она? Если мать – человек зрелый и уравновешенный, вопрос «кто главный?» не подлежит обсуждению. Взрослые естественным образом начальствуют, детям естественным образом надлежит повиноваться, потому что они знают, чего можно ждать друг от друга.
Тайм-аут
Тайм-аут – это исправительная мера, которая почти всегда помогает. Время, место и способ воздействия – всё играет свою роль.
Тайм-аут и «удаление». Тайм-аут – это не наказание; тайм-аут редко приносит пользу, если применяется таким образом. Как наказание, мы называем это «удалением» (например, хоккеиста, как известно, за грубую игру удаляют на штрафную скамью). Тайм-аут призван прервать нежелательное поведение. И тогда ребенок, а также его родители имеют время подумать. Вместо того чтобы воспринимать эту меру как «тюремное заключение», ребенок постарше должен смотреть на нее как на способ опомниться: это несколько минут размышлений о том, что́ именно сделано неправильно и как исправить промах. Впрочем, будете ли вы называть эту меру «тайм-аутом» или «удалением» – часто вопрос риторический. Суть в результатах. Когда наш четырехлетний сын безобразничал за обеденным столом, мы усаживали его на несколько минут на стоявшую рядом фортепианную банкетку. Нередко одного напоминания «Банкетка!» бывало достаточно, чтобы он прекращал шалости. В подобном случае мы и называли применяемую нами меру «напоминанием». Большинство детей в возрасте между двумя и тремя годами способны уразуметь понятие «тайм-аут». Однажды наша Лорен, которой тогда было два с половиной, произнесла, указывая на докучавшего ей брата: «Стивен толкнул меня – тайм-аут!»
Тайм-аут не только помогает исправить поведение детям, но он полезен и родителям. Тайм-аут позволяет вам пресечь непослушание; кроме того, вы получаете время обдумать ваши дальнейшие действия. Тайм-аут также удерживает импульсивных родителей от шлепков. «Мне нужен тайм-аут», – к этой фразе прибегает мать, в детстве часто получавшая шлепки. Она осознает, что сама склонна поддаваться гневу и поэтому может, действуя импульсивно, побить своего ребенка, если он «доведет ее до белого каления». Осознавая свою слабость, она рассматривает тайм-аут как возможность взять себя в руки, и тогда она успокоится, соберется и сумеет разрешить конфликтную ситуацию.
Тайм-аут дает лучшие результаты, если используется, скорее, для формирования поведения, чем в качестве наказания. Представьте воспитательницу детского сада, мисс Гудчилд, которая швыряет расшалившегося Джонни на табурет в углу, лицом к стене. Это ничуть не поможет Джонни, а только сделает его центром всеобщего внимания, превратит в мученика и разозлит, причем мальчик будет возмущен не только своим положением, но и злой «теткой». Я до сих пор помню «тайм-ауты», которые мне назначали в школе. Я был трудным ребенком, особенно в младших классах. Учительница применяла ко мне, второкласснику, тайм-ауты, как она их расценивала, но они не помогали. Ей наверняка врезалась в память эта картина: я сижу в углу на штрафном табурете. Она вынуждала меня испытывать унижение, но последствия были для нее неожиданными. Я только больше стремился обратить на себя внимание – своим шутовством. Эта учительница не могла справиться со мной, поэтому меня… досрочно перевели в третий класс. А тогда мною занялась лучший педагог школы, сестра Мэри Бонифейс. Она мне четко разъяснила, какого поведения ждет от меня и каковы будут последствия нарушения этих требований. Она также уделяла мне много внимания, смотрела мне в глаза, разговаривала со мной, а ее ладонь лежала у меня на плече. Она показала, что искренне заботится обо мне как о человеке и хочет быть уверенной в том, что я научусь контролировать себя. Бывало, когда я, казалось, вот-вот сорвусь, ее ладонь тяжело опускалась мне на плечо, она надавливала рукой, как бы напоминая мне о сказанном прежде. Из всех, кто воспитывал меня в детстве, я уважал – и до сих пор вспоминаю – сестру Мэри Бонифейс.
