Татьяна Панюшева - Приемный ребенок. Жизненный путь, помощь и поддерка
При попадании ребенка в приемную семью по мере укрепления взаимной привязанности новые семейные отношения начинают оказывать влияние на развитие личности ребенка, постепенно задавая новые ориентиры. Зачастую эти ориентиры отличаются от тех, которые были у ребенка прежде в кровной семье, в учреждениях. Например, кровная семья ребенка большая, пьющая, общительная, с бурными праздниками и громкими скандалами, взрослые там не уделяли внимания чистоте и опрятности, однако внушали детям, что «наша семья хорошая», «мы все вместе – сила» и т. п. Очень многие вещи не говорятся вслух прямым текстом, а существуют негласно, и ребенок усваивает их на бессознательном уровне. Любовь к своей семье, чувство гордости за нее, ощущение защищенности и самоуважения – это основа жизни для любого человека, и это напрямую связано с чувством принадлежности к своей семье. Чувство «мы» в учреждении могло быть основано на следующих позициях: «Мы – дети, потерявшие связь со своими близкими, но нас так просто не возьмешь: мы не будем подчиняться вашим правилам, мы достаточно смелые для того, чтобы нарушать законы. Если захотим, можем взять то, что нам нравится, не боимся драться и вообще ничего не боимся». Когда ребенок попадает в приемную семью, для него задача адаптации к семье будет состоять не только в том, чтобы привыкнуть к правилам и установить личные отношения с каждым членом семьи. «Внутренней» задачей для ребенка станет поиск своего сходства с этими людьми и возможность принять их жизненные принципы. Очевидно, что ребенку легче будет принять те жизненные принципы, которые перекликаются с усвоенными в раннем детстве. Наиболее трудно и драматично будет происходить усвоение тех принципов, которые противоречат первичным ориентирам, хотя зачастую ребенок может их даже не осознавать, воспринимая как данность. Принятие ребенком ценностей приемной семьи и присоединение к ней в большой степени зависит от того, насколько острыми будут противоречия такого рода. Присоединение к новой семье происходит относительно благополучно, если есть баланс между тремя процессами: сохранение неизменными тех жизненных ценностей ребенка, которые приемлемы в новой ситуации; частичные изменения в соответствии с изменившейся жизненной ситуацией; принятие новых ориентиров. Когда от ребенка требуют слишком глубоких и быстрых изменений, он внутренне отгораживается, делая вид, что «играет по правилам», а на самом деле остается верным принципам, усвоенным в детстве. Подобного рода подавление создает напряжение, которое через некоторое время прорывается в виде провокативного поведения или эмоционального срыва, суть которого – стремление отделиться от новой системы (семейной системы), сохранив свою идентичность.
В благополучных случаях в новой семье взрослые не только стремятся привить ребенку свои ценности, но и уважают те приемлемые ценности, которые у ребенка уже есть, признают его право на отличия. Они стремятся увидеть в ребенке хорошее, а также дают ребенку достаточно времени на изменения. В этих случаях ребенок не воспринимает необходимость изменений как угрозу своей внутренней целостности и действительно постепенно начинает присоединяться к новой системе. Успешность адаптации ребенка в новой семье зависит от двух вещей. Первое – это формирование взаимной привязанности на эмоциональном уровне между родителями и детьми; второе – возможность сочетать два своих статуса: осознание своего места в своей кровной семье и в своей новой приемной семье. Если приемные родители признают родовые корни своего приемного ребенка, не осуждая их, то ребенку нет нужды защищать свою кровную семью, поскольку на нее никто не нападает. И тогда ему не нужно проявлять верность, повторяя плохие поступки. Так решается проблема «лояльности» к кровной семье.
Так называемая физиологическая, генетическая наследственность имеет гораздо меньшее влияние на будущее детей, чем социальная и духовная наследственность. Неспособность любить своего ребенка, неумение заботиться о нем зачастую передается из поколения в поколение. Неблагополучие в детско-родительских отношениях почти всегда указывает на неблагополучные отношения родителей с их родителями в детстве. За рубежом социальные работники, занимающиеся приемными детьми, в том числе составлением их жизненных историй, учитывают это (Vera Fahlberg, 1990). Этими специалистами было замечено, что многие кровные родители, жестоко или пренебрежительно обращающиеся со своими детьми, имеют значительные пробелы в знании о собственном детстве и своей жизни. Тогда, чтобы помочь ребенку, опытные социальные работники начинают работать с его кровными родителями, помогая им восстановить историю их жизни и проработать ее.
Глава 11
Тайна усыновления: кому от нее жить хорошо?
В нашей стране действует закон о тайне усыновления, и в настоящее время родители имеют юридическое право ничего не рассказывать своему ребенку о его настоящем происхождении. Поэтому некоторые родители меняют ребенку не только его фамилию, имя и отчество, но и дату и место рождения. Позиция специалистов, работающих в сфере семейного устройства, в отношении тайны усыновления такова: право родителей решать, говорить ли им об этом с ребенком, дело специалистов – обозначить все возможные негативные и позитивные моменты, связанные с обоими решениями. Также задача специалистов – помочь родителям, которые считают, что будет правильным, если ребенок узнает правду о себе от самых близких для него людей. Помочь им построить общение со своим ребенком на тему его прошлого, поскольку «разговор» в данном случае означает не одну беседу, а длительную последовательную работу.
Почему приемные родители могут не хотеть говорить с детьми об их прошлом?
Опасение первое. Люди опасаются социального осуждения и по отношению к себе, и по отношению к ребенку. По отношению к себе в том случае, если у родителей есть психологическая травма в связи с отсутствием у них кровных детей. Тогда люди могут прибегать к имитации беременности, переездам, создавая для окружающих предпочтительный для них вариант появления ребенка. Когда люди опасаются социального отвержения своего ребенка, они обычно говорят о том, что «у нас агрессивное общество», «очень много стереотипов о детях из детских домов – умственно отсталые, плохая наследственность, потенциальные преступники».
На самом деле: когда родители боятся социального осуждения, они автоматически приписывают всем окружающим людям агрессивные намерения, считая их неспособными с уважением и пониманием отнестись к приемной семье. Таким образом, они все время живут под дамокловым мечом своего страха, ощущая себя под угрозой. Кроме того, такие родители и сам ребенок оказываются не готовы к ситуациям действительного проявления социальной агрессии, риск которой все равно сохраняется, даже в случае сокрытия информации: случайные свидетели, соседи, внезапное появление кого-то из членов кровной семьи, найденные ребенком документы и т. д.
пример:
Женщина обратилась с десятилетним приемным ребенком за консультацией к специалисту. Она жаловалась на то, что в буквальном смысле сходит с ума от протестного поведения своего приемного сына, он как будто провоцирует ее на разрыв отношений с ним, и ей кажется, что это «гены». При этом на вопрос о том, работал ли кто-нибудь с ребенком на тему его прошлого и знает ли он о своем происхождении, приемная мать удивилась: «А зачем? Ребенок – это чистый лист, что я в него вложу, то и будет». На вопрос о том, проходила ли она тренинг в «Школе приемных родителей» и знает ли она о возможных проблемах приемных детей, она опять спросила: «А зачем? Ребенок – он и есть ребенок, его важно любить и воспитывать, этого достаточно». Тогда специалисты спросили ее, имеет ли она в настоящий момент возможность получить поддержку и информацию от других приемных родителей и специалистов. На что опять последовал вопрос: «А зачем? Вы поработайте мне с ребенком, чтобы он стал вести себя нормально, а из окружающих никто не знает, что он у меня приемный, потому что люди злые». При этом специалисты обратили ее внимание на очевидное противоречие: она, полностью отрицая необходимость работы с прошлым ребенка, обращается именно к тем специалистам, которые работают с приемными детьми. При ее позиции логичнее было бы пойти в обычный центр за психологической помощью и продолжать скрывать прошлое ребенка. Женщина испытала некоторое замешательство и признала, что все же особая ситуация с происхождением ее ребенка имеет значение при тех трудностях, которые они сейчас испытывают. И что она просто не знает, как со всем этим быть. В результате специалисты предложили ей разделить проблемы ребенка на актуальные (аффективная неустойчивость и поведенческие проблемы), которые можно решать с психоневрологом и психологом в обычном консультативном центре, а затем, когда напряжение в отношениях снизится и они станут более позитивными, начинать работать с историей жизни ребенка, цель которой – прийти к близости со своим ребенком, преодолев смутное недоверие ребенка и внутренние страхи матери, которые их разъединяют.
