Юрий Азаров - Семейная педагогика
Конечно же, автор пишет о своем срыве на добротной покаянной ноте: «выдающийся педагог» понимает разницу между подлинно педагогическим и казарменно-гулаговским вариантом общения. Высказывая критические замечания в адрес Щетинина, я убежден и в том, что Михаил Петрович Щетинин, разрабатывая основы новой школы гармонического развития, принесет немало пользы педагогическому делу. Принесет непременно, если сделает в том числе и самоукорение одним из главных средств своего духовного развития.
4. Тоталитаризм любит свободу для себя
Паразитарная тоталитарность принуждала любить диктаторский режим и продажную культуру – и все это называла патриотизмом. Истинная свобода есть духовность человека, побуждающая обогащать свободу и любовь для ближних.
В своем романе «Паразитарий» я исследовал отношения в семье, государстве, культуре. Паразитаризм – это не только умение найти того, из кого можно выбирать жизненные соки. Это и способность найти «хозяина», инициативного, творческого, который бы отдавал всю свою силу тем, на кого он работает. Паразитаризм настаивает, чтобы жертва любила кровопийцу, боготворила его.
Первыми читателями моего романа были дети. С ними я разрабатывал «Сорок заповедей Свободы и Любви», создавал живую видеопедагогику. Лейтмотивом занятий была мысль Платона: «В душе каждого отдельного человека проходят те же процессы, что и в государстве». Главный метод поисков – синтез наук, культур и искусств. Временные рамки романа – от наших дней до первого века нашей эры (58–66 годы), когда апостол Павел уже томился в подвалах прокуратора Феликса, а Нерон совершал зловещие оргии, и свет живых, из людей, костров в его садах уже высветил на многие столетия способы утверждения тоталитарности. Мы сравнивали режимы. Чему научилось человечество за последние две тысячи лет? Убийствам, подлогам, шантажам, предательствам, спокойному созерцанию того, как мир движется к катастрофам. Что было тогда на заре человечества? Острейшая борьба за власть, надувательство народа, распад империи и торжество вонючих рыночных отношений, конфискация имущества и дележ награбленного. Возвращались на родину беглецы-писатели и их произведения, широко публиковались списки лиц, замешанных в кровопролитиях, уничтожались полицейские досье, правда, историки замечали по этому поводу, что сжигалось всякое хламье, а подлинные документы – доносы – хранились. Эпидемии убийств то и дело прокатывались по империи. Евреи резали сирийцев и греков, парфяне жгли селения армян, а римские легионеры убивали иудеев. Историки свидетельствуют: еврейские кварталы в Александрии были завалены трупами, число убитых доходило до пятидесяти тысяч. Эрнест Ренан пишет: «Ничто не может сравниться с еврейской злобой, однако иудаизм извлек из своего лона идеал добра, жертвы, любви».
Тогда, как и теперь, национальная рознь, антисемитизм и разобщенность приближали мир к всеобщей смерти: так, по крайней мере, считали пророки и философы. Тогда, как и теперь, пророки и мыслители призывали к покаянию, к чрезвычайным мерам по спасению рода людского, звали к истинной свободе и к истинной любви.
Что такое вселенский паразитарий? Это не только наша отечественная сонливость и беспечность, когда наперед съедаются все жизненные ресурсы, это не только уничтожение партнеров на мировом рынке «гуманитарной» лжи, это планомерная жестокая подготовка кровопролитных войн, это бездумные шаги к гибели мира. Согласен с предсказаниями: «Или гибель человечества, или гибель старой цивилизации и рождение новой».
Педагогика Свободы и Любви – это, может быть, главный путь к спасению.
5. Свобода и любовь противоречивы
Да, Свобода и Любовь находятся в постоянном движении, очищении и обновлении. Необходимо великое терпение, чтобы торопливостью не навредить жизнедеятельности этих феноменов.
У каждой эпохи есть свои ключевые слова. Рядом с «любовью» в знаменитых посланиях апостола Павла стоит греческое «макрофумейн», что означает – ДОЛГОТЕРПЕНИЕ. «Долготерпение», как замечают и русские, и европейские толкователи Нового Завета, применяется не к обстоятельствам, а к несправедливо обиженным, которые могли бы легко отомстить за обиды, но не делают этого.
Мы все несправедливо обижены. Приговорены. Откуда брать силы, чтобы вынести предстоящие беды, грядущий голод и нужду? Эти вопросы нависли над учителями и детьми дамокловым мечом, потому, наверное, почти 99 процентов опрошенных жаждут верить в Бога, ищут спасение в вере, потому и приняты были ими выбранные из общечеловеческих кладезей сорок заповедей Любви и Свободы.
Среди двадцати заповедей любви есть и такая: «Любовь милосердствует». Задаю вопрос: «Многие, если бы пришлось решать дело уголовника, встали бы на сторону правителей, а не на сторону Христа. А вы?»
Последовали контрвопросы: «А что сделал уголовник?» Говорю: «Сжег вашу дачу, или убил товарища, или ограбил ваш дом…» Ответы категорические: «Казнить!» – «А кто бы привел приговор в исполнение?» Желающих убивать больше половины. Вспомнилось: на вопрос: «Нужна ли смертная казнь?» – все опрошенные американские дети ответили: «Нет», девяносто процентов наших ребят были за казнь.
Я был поражен, когда шестиклассник из Зеленограда написал: «Мы живем в раздраженном обществе, учимся в раздраженной школе, воспитываемся раздраженными родителями – откуда взяться долготерпению?»
Мы в обидах с ног до головы, и мстительного огня нам не занимать. Я лично не могу преодолеть дичайшее свое заблуждение: со мною всю жизнь поступают несправедливо! Точно так же рассуждают и мои мнимые недруги! Мстительная зависть размножается с неистовой силой: потенциал мировой ненависти, должно быть, достиг предела. Надеяться можно только на чудо. Как рухнул наш родной тоталитаризм, так однажды нежданно придет в наши сердца и любовь. Если этого не случится, погибнем все!
6. В наших детях зреет вера и острейшая потребность Свободы и Любви
Эту педагогику я бы назвал ПЕДАГОГИКОЙ СВЕТА. Категория Света, развернутая во многих философских учениях от Платона до Лосева, к сожалению, не нашла своего развития в современном психолого-педагогическом знании. Речь идет о духовном Свете, о духовном зрении, об озарении, о катарсисе, об искренней любви в человеческих глазах, в человеческих деяниях, которая всегда видна и ощутима, эмпирически узнаваема: она светится, и не нужны специальные методики, чтобы этот Свет замерить! Этому Свету противостоят злобность, ненависть и весь арсенал бесовских самовыражений – от гордыни до черной тоски и мрачной печали. Я однажды давал урок для старшеклассников в 49-й московской школе. Все шло сначала вроде бы правильно, но не было Света. И вдруг этот Свет появился, и лица учителей, детей, иноземных гостей, учителей из Швейцарии, озарились чудным светом смиренномудрия, самоукорения, щедрости.
Мой урок для швейцарских учителей был связан с анализом некоторых сторон творчества Макса Фриша, замечательного современного швейцарского писателя, и Льва Толстого, которого Фриш очень любил и всю жизнь изучал.
Конечно же, Фриш был взят не случайно.
Фриш близок мне особенно тем, что, как никто другой из западных писателей, проник в глубинные тайны русской души. В те тайны, о которых я собирался поведать старшеклассникам.
Анализируя связь обучения с воспитанием, я сделал вывод: наше воспитание вербальное, а «их» – деятельностное. И это несмотря на то, что все наши теории сводятся фактически к одному тезису: «личность формируется в труде, в деятельности». Когда я в присутствии тех же швейцарцев задал вопрос известному педагогу Никитину, какой самый главный порок наших граждан, он ответил: «Лень и глупость». Любопытно: наша литература не дала таких героев, как Мартин Идеи и Фрэнк Каупервуд. Наши Рудины, Безуховы, Мышкины если что-то и делают, убивают или устраивают революции, то тоже с единственной целью: заглянуть в тайники собственной души, в души подобных себе, и на этой артезианской глубине насладиться опять же разговорами о проклятых проблемах бытия.
Из сочинений Фриша я выбрал сто вопросов и разбил их на десять рубрик: о бедности, богатстве, смерти, надежде, дружбе, любви, юморе, реформах, о Боге, о смерти. Каждый ученик мог «вытащить билет» из любой рубрики. Каково же было мое удивление, когда выбор пал исключительно на проблемы смерти, Бога и надежды. И вот тут-то и пришло озарение: полился новый нравственный свет, появились в ребячьих ответах не просто глубина и раздумья – родилось откровение, которое всколыхнуло педагогов, увидевших своих детей такими, какими они их не знали; об этом они будут потом долго размышлять. Что всколыхнуло ребят? Игровой момент или содержание вопросов (Толстой был против насилия и контрнасилия, а вы? Объясняете ли вы богатство или бедность Божьей волей? Может ли ненависть породить надежду? Когда вы останавливаетесь на улице, чтобы подать нищему, почему вы делаете это так торопливо? Что вас раздражает в похоронах? Почему умирающие не плачут? Вы не боитесь смерти потому, что вы материалист, или потому, что вы не материалист?)… Общая атмосфера доброй дискуссии или вспышка света в тайниках души – это загадка!
