Лена Никитина - Я учусь быть мамой (сборник)
Ребенок с самых первых проблесков сознания воспринимает семейные отношения (или те отношения, в которые он попал) как некую общечеловеческую норму общения. Любой его поступок вызывает определенный отклик окружающих: ему улыбаются, на него сердятся, разговаривают то ласково, то неодобрительно – десятки разных оттенков.
И, хотим мы того или нет, в них всегда присутствует оценка: это хорошо, а это плохо, так надо, а так не надо делать. Но ведь тем самым мы ориентируем ребенка в сложнейшем мире человеческих отношений, формируем, по существу, его нравственные критерии. Не в эту ли пору закладывается в маленьком человеке то, что мы называем совестью человеческой? Вот мы говорим: угрызения совести, совесть мучает – еще не осознавая вины, мы ее уже чувствуем. Почему? Может быть, в это время и происходит неосознанное сравнение наших поступков с тем нравственным эталоном, который был заложен в нас в самом раннем детстве?
И если он есть, то наказания становятся просто излишни. Но этот эталон обязательно должен подтверждаться жизнью, опытом каждого дня, корректироваться и оттачиваться в переживаниях, размышлениях, поступках. Мы, взрослые, можем и обязаны помочь в этом нашим детям, помня, однако, что и они, как никто, могут помочь нам стать лучше.
Для меня это очень важный вывод:
Ребенок имеет право влиять на взрослого! Таким образом, воспитание есть доброжелательное общение, основанное на взаимодействии и взаимовлиянии, взаимозависимости и взаимопомощи.
Забота
Кто против заботы о родителях? Таких нет. Кто не заботится о детях? И таких нет: все, судя по письмам, проявляют к своим детям максимум внимания и заботы.
«Я жила для нее, а не для себя, – пишет 70-летняя мать о взрослой дочери, – во всем себе отказывала, надеялась увидеть под старость ласку, внимание. А вышло… Я не вижу ласкового лица, не слышу слов: “Когда же ты успела все сделать?!” Не вижу заботы. Даже в праздники от нее ни привета, ни поздравления. Так обидно на старости лет!» (М. Г., Ленинград).
«Забота детей о родителях встречается куда реже, чем забота родителей о детях», – утверждает Н. Ермаков (Рязань). Судя по письмам, он прав.
Читаю стихи, слушаю песни о матерях, и грустно мне: не слишком ли часто встречается в них запоздалое сожаление взрослых детей, что не ценили они раньше бескорыстную любовь матери, мало отвечали на ее щедрую заботу тогда, когда было еще кому ответить? Опоэтизированное чувство раскаяния трогает, будоражит, но при этом исподволь внушает успокаивающую мысль: у всех так, всегда так, ничего тут не поделаешь.
А ведь неправда это! Не у всех, не всегда. И можно, чтобы не было поздно, и надо, чтобы было вовремя. Надо не только для нас, родителей, но и для самих наших детей, если мы хотим сделать их счастливыми.
Как же научить детей быть заботливыми? Эта задача посложнее, чем просто заботиться о детях. Давно замечено – и письма это подтверждают, – что самоотверженная забота ответной заботы сама по себе не рождает; морализация и нравоучения надоедают и не трогают; напоминания и упреки вызывают раздражение и строптивость; хуже всего подкуп: «Я тебе конфетку, а ты мне…» – это первый шаг к вымогательству, внешней заботе с подтекстом: «Что я с этого буду иметь?» Нет-нет, все это не то! А что нужно?
С. Алеева (Ульяновская обл.) рассказывает, что ее родители, вырастившие шестерых отзывчивых добрых детей, никогда особой ласки к ним не проявляли. «Отца и мать всегда окружали люди, которые шли к ним за советом, поддержкой. И родители наши всем спешили на помощь, всячески поощряя нашу помощь друг другу и чужим людям. В семье же, где любят только своих детей и вообще только “своих”, вырастают эгоисты».
А что, если присмотреться к себе? Как вы относитесь к товарищам своих детей? Что говорите дома о сослуживцах? Если толкнули вашего ребенка в переполненном автобусе или трамвае, как поступите?
«Я всегда интересовалась товарищами своих детей, спрашивала, не нужна ли кому-нибудь из них помощь» (Э. Оганесян, Москва). Не с этого ли начинается забота о других? «Моя мама считает, – пишет Лена Д. из Саратова, – что с раннего детства ребенок должен заботиться об игрушках, куклах, о животных, о младших и старших в доме».
Самая распространенная и нелепая ошибка – отстранить ребенка от всех дел, отказываться от его помощи, потому что матери всегда проще и быстрее что-то сделать самой, чем научить ребенка.
Каждый ребенок обязательно пытается подражать работающему: берется за веник или пылесос, за молоток, посуду, тряпку… Вот тут-то его бы и не оттолкнуть, а подбодрить, даже если мусор попадает не туда, куда надо, молоток бьет мимо гвоздя, а чистая чашка плюхается снова в мыльную воду. Это пока еще не желание помочь. А важно возбудить именно желание помочь, а не просто умело сделать что-то. «Спасибо, мой помощник, как хорошо с тобой работается, как быстро мы всё сделаем!» – дайте ему, вашему несмышленышу, радость почувствовать себя умелым, нужным, незаменимым!
Минуты, затраченные на переделку, на обучение (ласковое, тактичное), на разговоры с ним, обернутся потом часами сэкономленного времени и той драгоценной заботой – помощью, о которой все мы, отцы и матери, так мечтаем.
А упустишь момент – и вскоре обнаруживаешь с досадой: 5–6-летний сын не только сам не берется помогать, но и не идет сразу, когда зовешь, когда просишь помочь.
И вот матери жалуются друг другу: «Мой-то такой лентяй – не допросишься ни о чем!» – «И не говори, моя тоже: зовешь-зовешь – даже не откликнется. Бессердечная какая-то растет, даже не поделится никогда со мной ничем…» Мне неловко бывает слышать это: так легко эти женщины признаются в собственном неумении, беспомощности, безответственности.
А надо бы спохватиться: «Стоп! Почему все лучшее сыну да сыну? Почему я себя и дочку обкрадываю? Подумала так и потом, что бы ни купила – пополам для всех; что бы ни делала – с ним вместе. Не сразу получилось: полтора года понадобилось, чтобы он понял, что и маме, и сестренке нужны его помощь, забота» (Магавас, Киев).
Там, где детей много, проблема взаимной заботы возникает редко: там помощь друг другу часто диктуется необходимостью. Но когда она снята, и в многодетной семье может получиться так: «Было нас четверо детей, а заботливой выросла только старшая сестра. А я не умею: привыкла, что все для меня делает мама или сестренка – надобности не было никогда думать не только о других, но даже и о себе. Плохо, когда забота превращается в опеку» (Наташа С., Волочиск).
Есть здесь, на мой взгляд, одна психологическая тонкость, которая до меня самой дошла сравнительно недавно.
Не замечали ли вы такое: одному человеку помогать приятно – он искренне радуется помощи, даже гордится ею, его чувство благодарности действует вдохновляюще, поднимает тебя в собственных глазах, начинаешь чувствовать себя сильным, щедрым, нужным, и хочется быть таким долго-долго… Может быть, в этом заключается секрет известной женской «слабости», которая стимулирует мужское великодушие, сознание своего мужского достоинства, даже чувство ответственности?
А есть другие люди, как бы монополисты на любовь к ближним. Они сами – сплошное самопожертвование, но заботу о себе не приемлют. Среди женщин сейчас это встречается не так уж редко. Может быть, это одно из последствий эмансипации – «сама могу и ни в чьей помощи не нуждаюсь»?!
Да что скрывать: есть в моем «родительском сундуке» одно дорогое для меня, а потому упрятанное подальше, с трудом выношенное и, пожалуй, выстраданное открытие. Для кого-нибудь оно может показаться наивным, слишком азбучным, но разве не часто именно азбучные истины способны поставить нас в тупик?
Началось, наверное, все с того, что я как-то стеснялась помощи, отпихивала от себя все попытки мне помочь, даже гордилась тем, что могу обходиться без чьей-либо помощи: дескать, жалость унижает, забота нужна только слабому, а слабой я себя считать не хотела!
Вот и получилось постепенно: и муж, и малыши перестали замечать, что я в помощи все-таки нуждаюсь, и чем дальше, тем больше. Прошел год, второй… И накапливались во мне обида и недоумение: почему же они такие бесчувственные? Просить помощи я не могла – гордость не позволяла, но как же тогда быть? Дошло дело до срывов и взрывов: я сердилась на непонимание, на то, что не замечают моей усталости, безразличны к моим заботам. В общем, я получила за свое стремление к «независимости» сполна.
Выход пришлось искать долго и мучительно, хотя он оказался прост и естествен: мы стали учиться заботиться друг о друге, думать больше не о своих нуждах, а о нуждах другого.
Например, не я стала говорить: «Помоги мне вымыть пол», а отец: «Ну-ка давайте маме поможем с уборкой!» А я, в свою очередь, предлагаю: «Надо бы папу совсем освободить от кухонных дел – у него сейчас так много работы». И старались не дожидаться, пока старшая сестра напомнит, что у нее завтра контрольная, а опередить ее, сказав: «Ребята, управимся с картошкой сами, пусть Оля готовится…» И учимся принимать эту заботу с радостью и благодарностью.
