Игорь Кон - Бить или не бить?
А вот воспоминания вестминстерского школяра из середины XIX в.:
“Наказывали за неуважение к старшеклассникам, за то, что не сдержал слова или свалил на кого-то вину за содеянное, за карточное шулерство. Били рукояткой розги по ногам. Били по рукам. О, эти зимние утра! Я вытягиваю обветренные руки в цыпках, сейчас по ним полоснут линейкой. Как-то я приехал на каникулы домой, и мой отец отвел меня в ванную, долго мыл мне руки горячей водой и мылом, щеткой вычистил траур из-под ногтей, смазал жиром и дал пару лайковых перчаток. Я не снимал их двое суток, все раны затянулись, кожа стала мягкой, бледной… Во время порки было принято улыбаться. Никогда не слышал ни стона, ни всхлипа…
В Вестминстере почти не издевались попусту. Но все же случалось. Порой заставляли растопырить пальцы и положить ладонь тыльной стороной вверх на парту. После мучитель пером или перочинным ножиком часто-часто скакал между пальцами. Некоторые делали это мастерски, туда-назад, туда-назад. Но кончалось всегда одним: кровью”».
Все телесные наказания учащихся тщательно оформлялись. В школьной «Книге наказаний», которую вели старосты-старшеклассники, сохранились имена всех наказанных, даты, мера и причины экзекуции. Игорь Померанцев цитирует некоторые записи 1940-х годов:
«М. наказан за сквернословие. Староста Стэмбургер сделал замечание классу, чтоб не орали. Когда Стэмбургер кончил, М. встал и сказал: “Пойду-ка посру"’. Ему сказали, чтоб он придержал язык. Но вскоре все это повторилось. Я сказал М., что он заработал три удара. Он опротестовал решение. Мы обговорили это с директором и решили, что наказать надо не просто за сквернословие, а за все вкупе. Правда, сошлись на двух ударах…»
Порка была органической частью школьной традиции, многие воспитанники на всю жизнь становились ярыми ее поклонниками. Бывший ученик школы Чартерхаус (основана в 1612 г.) вспоминает, что, когда в 1818 г. тогдашний ее директор доктор Рассел решил заменить телесные наказания штрафом, школа взбунтовалась:
«Розга казалась нам совершенно совместимой с достоинством джентльмена, а штраф – это постыдно! Школа восстала под лозунгом “Долой штраф, да здравствует розга!”, и старый порядок был торжественно восстановлен».
Конечно, не все ученики были поклонниками порки. Будущий премьер Уинстон Черчилль (1874–1965), который плохо учился в школе и к тому же отличался редким упрямством, был совсем не в восторге от своей подготовительной школы Сент-Джордж:
«Порка розгами по итонской моде была главной частью учебной программы. Но я уверен, что ни один итонский мальчик, ни, тем более, мальчик из Харроу не подвергался таким жестоким поркам, какие этот директор готов был обрушить на доверенных его попечению и власти маленьких мальчиков. Они превосходили жестокостью даже то, что допускалось в исправительных учебных заведениях… Два или три раза в месяц вся школа загонялась в библиотеку. Двое классных старост вытаскивали одного или нескольких провинившихся в соседнюю комнату и там пороли розгами до крови, а в это время остальные сидели, дрожа и прислушиваясь к их крикам. Как я ненавидел эту школу и в какой тревоге прожил там больше двух лет! Я плохо успевал на уроках, и у меня ничего не получалось в спорте» (Churchill, 1941).
Не испытывает ностальгии по порке и знаменитый оксфордский философ Алфред Джулс Айер (1910–1989). В его начальной школе «дисциплина была очень строгой. Палкой наказывал только директор, матрона распоряжалась розгами. Я получил одну или две порки розгами и один раз, в мой последний школьный год, за озорство в спальне, – порку палкой. Не помню, чтобы палок давали много, зато они были очень чувствительны. После этого жертвы собирались в уборной, демонстрируя друг другу следы палок на своих задницах».
Об Итоне, где Айер учился в 1923–1928 гг., ему тоже есть что вспомнить:
«Обычным наказанием на невыполненные задания была порка капитаном спортивной команды… Виновного мальчика вызывали в комнату, в которой ужинали шестиклассники. Если он видел в центре комнаты кресло, он уже знал, зачем он тут. После того, как ему, без всякой необходимости, говорили, что предстоит порка, он снимал верхнюю одежду, становился на колени на кресло и получал положенные ему семь крепких ударов… Удары, особенно если их наносили сильные спортсмены, были очень болезненными, но ты должен был перенести их не плача и не дергаясь, а одевшись, попрощаться без дрожи в голосе…
Директорские порки были торжественными. При них присутствовали два отвечавших за дисциплину шестиклассника, они назывались praepostors. Виновника приводили со спущенными брюками, привратник укладывал его на специальную колоду. Затем директор складывал розги в пучок и обычно наносил не меньше шести ударов. Я присутствовал при одной такой порке и был рад, что мне не пришлось пережить ее самому» (Ayer, 1979).
Ритуалы порки менялись. В 1964 г. тогдашний директор Итона Энтони Ченевикс-Тренч (Anthony Chenevix-Trench, 1919–1979) заменил полупубличные порки розгами или тростью по голой попе приватным наказанием тростью в своем кабинете. Кстати, сделал он это не из гуманных соображений, а скорее по личным пристрастиям. Один ученик школы Шрусбери, где Тренч директорствовал раньше, рассказывал, что тот предлагал провинившимся на выбор: четыре удара тростью, что очень больно, или шесть ударов ремнем, что не так больно, зато со спущенными штанами. Несмотря на унизительность процедуры, чувствительные мальчики часто выбирали ремень, экзекуция явно доставляла Тренчу сексуальное удовольствие. Возглавив Итон, Тренч отменил традиционное право старших мальчиков публично наказывать младших через штаны (провинившемуся даже предлагали являться на порку в старых штанах, потому что трость могла их порвать, сделав наказание еще более жестоким). Преемник Тренча эти реформы продолжил: сохранив обычай приватной порки мальчиков директором, он отменил необходимость спускать при этом штаны и трусы. Благодаря этому порка стала не только менее болезненной, но и менее унизительной и сексуальной. Но ведь на дворе были уже 1970-е годы…
В 1950—1960-е годы телесные наказания еще процветали в большинстве английских публичных школ:
«Меня побили палкой за то, что я был не в школьном головном уборе. Это было в трех милях от школы и в двадцати ярдах от моего дома, на меня донес мой брат, который был старостой».
«Директор наказал меня палкой, потому что ему не нравилось, как я пишу букву “f’».
«Учитель музыки наказал меня палкой как часть еженедельного ритуала; в начале урока он порол весь класс, говоря: “Я знаю, что некоторые из вас будут безобразничать и не будут замечены. Однако наказания вы все равно не избежите!”»
Известный актер Адриан Эдмондсон (род. в 1957 г.) рассказал газете «Таймс», что за шесть лет (1964–1970) своего обучения в Поклингтонской школе (Восточный Йоркшир) он получил в общей сложности 66 палочных ударов. Директор бирмингемской Королевской школы для мальчиков заставлял каждого провинившегося лично пойти и купить трость, которой он будет высечен. Впрочем, наказывал только сам директор, исключительно за дело и без всякого садизма; большей частью наказание ограничивалось двумя ударами.
В 1950—1960-х годах наказание палкой или гибкой ратановой (бамбук для этого слишком жесткий) тростью (caning) постепенно стало уступать место порке резиновой спортивной туфлей или тапочкой (slippering). Это болезненно и одновременно звучно. В совместных школах мальчиков чаще наказывали тростью, а девочек – тапочкой, в женских школах вообще предпочитали тапочку.
Характер наказаний зависел от типа учебного заведения. В государственных школах телесные наказания осуществлялись исключительно директором или его помощником и были сравнительно мягкими. В публичных школах, с их древними традициями, поддержание дисциплины, включая раздачу палок, было возложено на старшеклассников, капитанов «домов» или спортивных команд, «префектов» или «мониторов» (надзирателей). Число ударов зависело не только от серьезности проступка, но и от возраста воспитанника. Первоклассник мог получить четыре удара, второклассник – шесть, шестиклассник – до десяти ударов. Наказание было, как правило, публичным. В одной школе, прославившейся своими учебными достижениями, префекты вплоть до 1965 г. имели право наказывать спортивной туфлей провинившихся младшеклассников, но порой этого унизительного наказания не избегали даже 18—19-летние шестиклассники, которые могли быть по возрасту старше префектов.
Питер Таунсенд, муж принцессы Маргарет, ради которого она пожертвовала своим титулом, вспоминает школу Хейлсбери 1920-х годов:
«Меня били за пустяковые проступки шесть раз. Однажды, поняв, что мне предстоит, я, чтобы уменьшить боль, подложил под брюки шелковый платок. После беседы с директором, которая закончилась приказом “Приготовь спальную комнату!” – я побежал вдоль комнаты и заметил, что мой шелковый платок болтается, как вымпел, в одной из моих штанин. Этим я заработал лишний удар палкой.
