Юрий Азаров - Семейная педагогика
Создавая в душе ребенка свой нелживый образ, вы утверждаете такую максиму: правда выгоднее, чем неправда. Правда – даже если она причиняет временную боль – освобождает лучшие человеческие силы, формирует благородство, бесстрашие. Правдивый – всегда красивее лжеца. Пусть в ваших рассказах, сказках, разговорах присутствуют два борющихся начала – неистинность и правдолюбство. Пусть образ лжеца проигрывает рядом с правдолюбцем. Одной из примет нашего времени является такой парадокс: ребенок знает, что ложь плохо, а правда – хорошо, а сам постоянно лжет и его ничем не отучишь от вранья!
Отвечу. Ребенок упорно подсознательно или сознательно врет, если живет в авторитарных обстоятельствах, если за ложь наказывают, тем более бьют, оскорбляют, поносят и так далее. Укоренившаяся ложь – это та же болезнь. Вы же не лупите ребенка, когда у него болит живот или ушко. Смените авторитарные отношения на авторитетно-доверительные – и вы почувствуете, как начнет меняться душа ребенка. Снимите непременно и такой авторитарный пресс, как страх. Не наказывайте ребенка за ложь.
4. Игра является одним из сильнейших средств нелживого безнасильственного воспитания
Одним из универсальных средств воспитания личности является игра. На разных возрастных этапах игра должна быть разной и насыщена соответствующим дидактическим материалом. Например, трехлетний малыш охотно включается в ролевую игру, где отец, скажем, играет лживого волка, а ребенок – правдивого зайчика. Волк говорит зайчику: «Я тебе дам грязную бумажку, а ты мне два яблока». Ребенок хохочет: какая нелепость! А волк поясняет: «Грязную бумажку можно съесть, а яблоко – выкинуть». – «Ты обманщик! – кричит зайчик. – Бумажка плохая. Ее надо выбросить в мусорное ведро». – «Неправда, бумажка самая лучшая, а яблоко плохое». – «Ты обманщик». Может быть, есть смысл прервать игру и спросить: «А почему волк говорит, что бумажка хорошая, а яблоко плохое?» – «Он врет. Он плохой!» Итак, ложь заклеймили, что-то да останется в сознании ребенка от этой игры и от этой дидактической беседы. И не надо говорить, что у вас нет времени на игры с детьми! Ребенок нуждается в вашем игровом общении – оно-то и есть настоящее воспитание. Так, по крайней мере, говорят все великие педагоги. Вся жизнь ребенка должна быть пронизана игрой.
Ролевое общение надо чередовать с неролевым. Это, как ни странно, понятно ребенку. Он с двух лет различает образ поведения «понарошку» и «по-серьезному». Поэтому можно и порассуждать по поводу сказки: «А почему волк хотел выманить яблочко у зайчика?» – «Волк плохой». Здесь можно нарисовать образ волка, выставить лжеца в смешном виде. Смех – грозное оружие в борьбе с ложью. Смех экологичен. Он, как природное явление, требует окультуривания, ибо животный смех вреден не меньше, чем вранье или какое-нибудь другое зло.
А вот еще один прием – игра-импровизация. Известно, дети охотно берут на себя игровые роли. Ребенок под впечатлением телепередач изображал поросенка Мука, а папа, надев на руку куклу – кота Мура, сказал: «Мук, я разбил чашку, что мне сказать маме?» – «Скажи, что ты больше не будешь». – «Но тогда мама меня выругает и побьет полотенцем». – «А меня мама тоже побила полотенцем, когда я прилепил к стенке жвачку и оторвал обои». – «Сказать маме, что я разбил чашку?» – «Не говори!» – посоветовал Мук и обнял друга: общее горе объединило несчастных! А Мур между тем не унимался: «А мама все равно узнает, и будет еще хуже. Что делать?» – «Скажи: мама, не бей меня, я разбил чашку и больше не буду». Вот это идеальное решение. Хотим мы того или не хотим, а мы все равно немножко враги детям. В особенности маленьким. Даже если ребенка не бьют, а все равно – то одергивают, то хватают за руки, то кричат или вышвыривают из-за стола. Ни один взрослый не выдержал бы такого режима. Представьте себе на минутку, что ваш начальник, когда вы разлили чай на его рукопись, стукнул бы вас по носу, или наорал, или вышвырнул из-за стола! Это невозможно представить! А ребенок выносит, он проходит все цивилизации – от варварства до демократических свобод. И надо сделать все, чтобы в его жизни было как можно меньше рабства, феодализма, крепостничества и других форм угнетения!
Глава 4 Бедная злобная жестокость
1. Бог есть Любовь
Сегодня мы вместе с детьми учимся любить Бога, себя и ближних своих. От нашего понимания себя и жизни зависит то, какой будет наша семья, что в ней будет преобладать – добро или зло, любовь или ненависть. Когда мы говорим, что Любовь и есть Бог, мы утверждаем, что Бог и вне нас, и в нас. Убивая в себе свои возможности, свои лучшие человеческие свойства, мы убиваем в себе Бога, что является величайшим грехом.
В сокровищнице духовной культуры хранятся общечеловеческие ценности и их заповеди. Главные из них развертываются так:
– Какая наибольшая заповедь в законе?
Апостол Матфей отвечает: «Иисус сказал: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душою твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь, вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя, на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки» (Мф… 22: 36–40).
– В первом послании апостол Иоанн говорит: «Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, а Бог – в нем».
Толстой повторял многократно такую мысль: истинная любовь только та, когда в человеке любишь того же Бога, какой в тебе. Этой любовью любишь не только своих родных, не только тех, которые любят тебя, но любишь неприятных, злых, ненавидящих тебя.
Сознание современного молодого человека, живущего на территории России, характеризуется в том числе и такими ответами. На вопрос: «Любишь ли ты себя? – из ста опрошенных девяносто два ответили отрицательно. На вопрос: «Способен ли ты полюбить того, кто ненавидит тебя или поступил с тобой скверно?» – все ответили однозначно: «Нет».
Правда, некоторые молодые люди ставили знак равенства между «любовью к себе» и эгоизмом. Между любовью к себе, к своим возможностям и даже достоинствами и себялюбием или эгоизмом – дистанция огромного размера. В первом случае мы имеем дело с деликатным интимным свойством личности, без осознания которого не может быть развития своих разносторонних способностей. Во втором случае мы сталкиваемся с отрицательным проявлением человеческого «я», перерастающим в чванство, гордыню, эгоизм, человеконенавистничество и многие другие негативные качества. Только истинная любовь к Богу, к себе, свято верующему в Божественные идеалы, делает человека свободным. Об этом писали Соловьев и Бердяев, Мережковский и Флоренский. Яркая представительница Серебряного века Зинаида Гиппиус постоянно подчеркивала, что нельзя прийти к Свободе без Любви, что надо полюбить себя, как Бога. В 1894 году она опубликовала стихи, которые вызвали немало споров. В этих стихах были такие строчки: «Но люблю я себя, как Бога, – /Любовь мою душу спасет». Она поясняла: «Истинная священная свобода начинается с любви к себе – через усилие воскресить в себе божественный образ, реализовать абсолютное значение своей личности. Только из такой выдержавшей все испытания любви к себе рождается действительно свободное Я, способное сказать другому достойное ТЫ, и в этом "ты" открыть подлинное равенство "я" и "ты". Лишь через опыт такого равенства личность (отдельное "я") может осуществить правду любви и свободы как в символическом "ты", так и в общественном "мы". Таким образом, не утрачивая своей индивидуальности, человек открывает ценность другого и начинает жить в другом, освобождаясь от изолированности, эгоизма, инстинктов обладания, погружающих его душу еще при жизни в ледяное озеро ада» (Наше наследие. 1990. № 4. С. 63). Я убежден, что в такого рода мыслях о единстве религиозного и светского сознания нуждается сегодняшний молодой человек, где бы он ни учился: в школе или в профессионально-техническом училище, в вузе или в среднем специальном учебном заведении.
2. У современных подростков нередко любовь к Богу и к себе уживаются со вседозволенностью
Женя ласков, умен, коварен и… религиозен. Мне рассказывали: родную мать до смерти довел, а затем вымаливал у Бога прощение. Я не верил. Но когда однажды во время занятий с ним (живопись, история культуры, литературное творчество) он спокойненько заметил: «Я доведу отца до инфаркта, я знаю, как это сделать», – мне стало жутко. Его башка начинена триллерами, оккультными жмыхами, ясновидением. Он рассказывает свои «вещие» сны, где сам дьявол или ангелы советуют ему украсть, угнать машину или совершить возмездие. Он сочиняет фантастические истории о Боге, Добре и Зле, воплощает свои замыслы на холстах. В тринадцать лет твердо решил стать предпринимателем. Скажем, таким как Савва Морозов или Третьяков. Успел приобщиться к наркотикам, побывать в вытрезвителе и совершить массу непристойностей. Чтобы стать настоящим дельцом, надо пройти через все! – таков девиз его друзей, с которыми он неразлучен.
