Владимир Гусев - Путь наверх
Глава 3. О СОЦИАЛЬНОЙ СПРАВЕДЛИВОСТИ или о том, как из абстрактной категории получить конкретные результаты
Я очень много размышлял над вопросом, случайно ли Великая Октябрьская социалистическая революция произошла и реально победила именно в России? Если на этот вопрос ответить утвердительно, основываясь лишь на объективно возникшей ситуации ("Россия оказалась самым слабым звеном в цепи империалистических держав", - В. И. Ленин) и организационном гении вождя мирового пролетариата, то это будет, на мой взгляд, далеко не полным и не главным объяснением. Такой подход к проблеме является слишком плоским. На мой взгляд, доминантное значение для победы социалистической революции в России сыграли психоэмоциональные факторы и, в частности, патологическая завистливость русского человека, которая является оборотной стороной ощущения несправедливости существующего строя и порядков. И, как следствие этого, между правящей элитой и народными массами, всегда ощущающими себя единой соборной личностью, возникла непроходимая пропасть, которой умело воспользовался вождь и иже с ним. Поскольку для русского народа понятия правды и справедливости являются святынями, то беда тому политику, который в глазах народа не является справедливым, и, соответственно, политик, реально, а не на словах стремящийся к справедливости (в представлении народа), пожнет необычайно богатый урожай народной любви и поддержки. В настоящий момент люди, обманувшиеся демократическими лозунгами: "Свобода, Равенство и Братство" (в частности, свобода слова в России свелась к разрешению хозяина своей дворняжке в полный голос брехать на паровоз, который продолжает ехать, несмотря ни на что. Народ чувствует себя этой дворняжкой и понимает, что к его лаю никто не собирается прислушиваться), живут на грани полной деградации, во внутреннем разладе с собой, с ощущением бессмысленности, пустоты и необоснованности своего бытия, и этот сложившийся неправдоподобный порядок вещей останется таковым до тех пор, пока он не будет изменен и признан справедливым или, по меньшей мере, реально, а не на словах, стремящимся к справедливости, внутренним чутьем большой соборной личности русского народа, его совестью. Подъем производительности труда во времена Андропова был вызван, на мой взгляд, не только страхом, которым пытаются все объяснить современные политологи, а, в первую очередь - ощущением того, что в России больше нет "неприкасаемых священных индийских коров", что даже генерал, пойманный в бане, без погонов, а с женщинами, может лишиться погонов как простой прапорщик. Народ внутренне ликовал вовсе не из-за того, что не любит конкретного генерала Иванова или Петрова, а из-за того, что справедливый батюшкацарь действия простого мужика и обремененного тяжелыми погонами и штанами с лампасами генерала меряет одним аршином. Тысячу раз прав А.И. Солженицын, полагающий: "За что бы мы не взялись, над чем бы не задумались в современной политической жизни -- никому из нас не ждать добра, пока наша жесткая воля гонится лишь за нашими интересами, упуская не то что божью справедливость, но самую умеренную нравственность". Не к глупому или популистскому альтруизму, не знающему границ и пределов хочу побудить я Вас, уважаемый вожак, а к большей эффективности Ваших действий в Ваших же интересах. В силу ограниченности Вашего времени я не буду касаться в данной работе всех сторон и аспектов проявления справедливости в социальной жизни (в случае необходимости я обосную эти аспекты и конкретные меры по завоеванию электората в дополнительной работе). В данном труде я остановлюсь лишь на проявлении социальной справедливости при раздаче портфелей руководителям разных уровней и ветвей государственной власти. Многими светлейшими умами человечества отмечался тот факт, что русский человек стоит ближе всего к природе, органически и неразрывно с нею связан, чего нельзя сказать о продуманных рационалистах-немцах или англичанах. Природа же выбирает в вожаки самых сильных, достойных, жизнеспособных и жизнеутверждающих. Волкам, например, даже в голову не придет выбрать в вожаки племянника своего состарившегося вожака, если он не умеет лучше других прыгать, не имеет самых острых в стае клыков и лишен способности молниеносно, быстрее других принимать мудрые решения. Мы же в России настолько постарались извратить естественные законы природы, у нас существуют настолько суррогатные неписаные, но общеизвестные правила при выборе "вожаков" разных мастей и калибров, что часто в вожаки попадают практически ни на что не способные серые хитренькие приспособленцы. Это утверждение вовсе не означает того, что во власти нет сильных личностей. Они, несомненно, есть, и их подавляющее большинство. Весь трагизм положения в том, что даже исключительно сильный, яркий, достойный человек, имеющий огромный внутренний потенциал, не может, достигая цели, действуя по этим суррогатным правилам, чувствовать свою нужность миру и людям. У него, как сосулька на солнцепеке, тает чувство устойчивости, потому что ему, идущему к цели, очень часто приходится использовать общественно осуждаемые средства, носить разную маску (простака, выплясывающего гопак, "влюбленную всей душой в своего руководителя серую мышь" и тому подобное), которая от постоянной носки намертво прирастает к лицу. Даже исключительно яркая личность, продравшись сквозь все эти шипы на горку определенной высоты, часто чувствует себя выбитым из колеи и надломленным, так как правила игры, которых ему пришлось придерживаться, чтобы не быть выбитым из обоймы, мешали ему реализовать свой потенциал, воплотить в жизнь свою детскую высокую мечту, помешали ему дотянуться до звезд. Эти чуждые здравому смыслу, природе и народному чутью правила заставляют яркую личность потерять уважение к самому себе, делают его подранком, опасающимся сказать свое слово в жизни, делают его неспособным на поступок. И хотя яркий человек, коль скоро он чего-то достиг в этой жизни, прекрасно изучил и приспособился к этим неписаным правилам, он, тем не менее, ненавидит их лютой ненавистью. Эта ненависть обусловлена, в первую очередь, свойственной каждому человеку, а в первую очередь ярким людям, способностью преувеличивать свои истинные достоинства. В большинстве случаев всякий честолюбивый человек мнит себя уж если не Наполеоном, то, по меньшей мере, Столыпиным. Поскольку действовать русский человек может только по общепризнанному для народа, как соборной личности, на данный момент эталону (шаблону), то в случае нарушения этого эталона между ним и другими людьми происходит диссонанс, неизбежно возникает антагонизм. Эталоном для России являются ценностно-рациональные действия ("Поступай справедливо в интересах социальной общины, и тогда она тебя не отторгнет, не забудет и поддержит в нужный момент"). В России только тогда, когда все предельно плохо, Илья Муромец встает, печь едет сама по себе; только во времена великих испытаний народная стихия выталкивает наверх Суворовых, Жуковых. Время пришло. Пятиться дальше некуда. За плечами - пропасть. Настал момент, когда нужно помочь бунтарской народной стихии определиться с вожаком. Вожаком же может стать только общественно уважаемый, справедливый, не возвышающийся, а прислушивающийся к своему народу лидер. Крайне важно, чтобы у русского мужика сформировалась убежденность, что Вы вовсе никого не агитируете вступать под Ваши знамена, а только хотите справедливости, блага для России и готовы словом и делом поощрять общественно уважаемых людей, таких, как и Вы сам, людей дела, людей, посмотрев на которых, народ увидит идеал построения жизни, вне зависимости от политических предпочтений в политике его отдельных представителей. (Как мне рассказывала одна знакомая женщина: "При первой встрече он меня очаровал, он такой умный, эрудированный, но, прослушав недельный монолог о его нескончаемых достоинствах, я поняла, что, видимо, я его недостойна, уж слишком он безупречен. А вот его приятель не обладает таким набором достоинств, а мне почему-то приятно рассказывать ему о себе. Он только на первый взгляд показался мне толстоватым и недалеким, а на самом деле он - классный мужик"). Чувства народа вряд ли более постояннее, чем чувства этой простой русской женщины. Русским людям свойственен дуализм чувств. С одной стороны, они наивны, легковерны, в них сильно общинное сознание, а с другой стороны, - скептичны, анархичны и жутко не любят, когда их в стадо собирают насильно, с помощью кнута или пряника ("Посмотри, как я красив на плакате "метр на два", где стою в полный рост, и за моей спиной виднеются российские заводские трубы и стога сена! На тебе бутылку, пойди на выборы и проголосуй!"). На выборы мужик придет, бутылку выпьет, а проголосует за другого, получая удовлетворение от своей хитроумности и независимости. Русский человек в любом чиновнике всегда в первую очередь ищет ЧЕЛОВЕКА. Рассмотрев в чиновнике человека, он прикипает к нему всей душой (работая судьей, я очень часто сталкивался с примерно такими обращениями: "Сынок, милый, помоги, ведь обманули меня антихристы!"; такое обращение к судье возможно только в России, и не понимать этого - значит не понимать ничего в русской душе), а, не найдя, он начинает бесноваться, ненавидеть чиновника, пересказывать всем и каждому, "ненамеренно" преувеличив до гротеска все то негативное, что он о нем слышал, или просто "знает", потому, что "знает". В тысячный раз можно повторять вывод, сделанный великой русской царицей Екатериной Второй о русском человеке: "Управлять русским человеком можно только воздействуя на его чувства и страсти, а не на его разум".
