Александр Зодерквист - Нетократия
Другой важной предпосылкой, согласно Эллюлю, является рост населения. Увеличение численности населения подразумевает рост потребностей, которые не могут быть удовлетворены без роста производства. Необходимость – мать изобретения. Кроме того, рост населения создает условия для развития исследований технического и экономического развития, частично в форме увеличения объема рынка, а частично – путем расширения 'человеческой' базы для экспериментов с разными типами продуктов. Третья предпосылка для изменения парадигмы состоит в том, что должны быть соблюдены два специфических и частично вступающих в противоречие друг с другом условия, однако переходящие один в другой. Во-первых, нужна стабильная база для научных исследований, которые совершенно необходимы для технологического рывка, но при этом не приносят прибыль в обозримом будущем. Во-вторых, должны существовать возможности для широкомасштабного и быстрого изменения правления таких исследований, готовность к стимуляции и восприятию новых идей. Четвертая предпосылка смены парадигмы касается самого социального климата и является, по мнению Эллюля, видимо, самой важной. Смена парадигмы не может произойти без ослабления влияния на общество идеологических и религиозных табу и без освобождения общественного сознания от любого рода детерминизма, ощущаемой подспудно предопределенности. Так, для развития индустриализма критичным оказалось тот что целый перечень традиционных представлений о том, что является 'естественным', а что нет, был пересмотрен, и ни природа, ни социальная иерархия не воспринимались более как нечто священное и незыблемое.
Представления о природе человека и его месте в мире претерпели коренные изменения. Индивидуальность была поставлена во главу угла, а обсуждение свобод и прав человека серьезно подорвало концепцию групп и классов. Внезапно появились невиданные ранее возможности для общественного развития и повышения уровня жизни. Освобождение личности и повышение эффективности производства слились в едином порыве. Возник эффект исторического резонанса, когда разные факторы стали значительно усиливать влияние друг друга на развитие событий, ускоряясь по спирали. Средние классы были вознаграждены за свое стремление адаптироваться к изменениям и извлечь из них максимум. Так средний класс стал доминирующим при капитализме.
Суть промышленной революции состояла в том, что машины многократно усилили физические возможности человека. Цифровая революция означает, что до невероятных пределов будут расширены возможности человеческого мозга посредством его интеграции в электронные сети коммуникаций. Но мы еще не подошли к этому моменту: необходимые предпосылки пока не созданы. Возможно, технологии развиваются с захватывающей дух скоростью, но люди – существа медлительные. И вновь нам мешают всевозможные религиозные и идеологические табу. И вновь мы на пороге необходимого творческого разрушения системы прежних представлений. Процесс находится вне нашего контроля. История учит, что каждая принципиально новая технология, хорошо это или плохо, реализуется непредсказуемым образом и мало зависит от того, что предрекали ее создатели. Как выразился теоретик коммуникаций Нил Постман, 'технология играет сама за себя'.
Возьмем, к примеру, часы. С виду невинный и вполне нейтральный предмет, но в действительности маленькая адская машинка, отсчитывающая секунды и минуты, которая с момента своего изобретения полностью перевернула наше восприятие времени. Когда монахи-бенедиктинцы на рубеже XII и XIII веков создали первые прототипы часов, их предназначением было внести стабильность и ясность в монастырский уклад, особенно относительно предписываемых семи часов ежедневной молитвы. Механика часов привнесла точность в богоугодное дело. Но сами часы не собирались этим ограничиваться. Скоро они вышли далеко за стены монастырей. Конечно, часы вносили порядок в монашеские молитвы, но, помимо этого, они стали важнейшим инструментом, способным синхронизировать и контролировать ежедневную жизнь простых людей. Именно благодаря часам стало возможным организовать регулярное производство в течение расписанного по часам рабочего дня. Другими словами, часы стали одним из краеугольных камней капитализма. Хотя их изобретение было посвящено Христу, они зажили своей собственной жизнью и стали одним из самых преданных слуг маммоны.
Буквально то же произошло и с печатным прессом. Благочестивый католик Гутенберг едва ли мог вообразить, что его изобретение будет использовано для нанесения смертельного удара по папской власти и продвижения ереси протестантизма посредством доступности Слова Божьего для любого, что в свою очередь позволяло каждому по-своему интерпретировать Библию. Когда доступ к информации получили все, естественным, хотя и непредвиденным, следствием стало то, что многие незыблемые истины того времени были подвергнуты сомнению. С 1700 года рационализм развивался одновременно с увеличением числа образованных людей, и именно печатное слово произвело всю необходимую для этого работу. Целью было освобождение человечества от всякого рода суеверии, в первую очередь религии и монархии. Ибо, как сказал французский мыслитель эпохи Просвещения Дени Дидро, "человек не будет свободен до тех пор, пока последний король не будет повешен на кишках последнего священника'. Пока информация была исключительной редкостью, принадлежавшей нескольким избранным, нельзя было и представить, что подобные идеи вообще могут получить широкое распространение. Однако после инкубационного периода сроком в 200 лет распространение идей приобрело массовые масштабы. Технология сделала свое дело, и все изменилось. Когда начали проявляться истинные последствия изобретения печатного станка, была уже невозможна, как выразился Постман, 'старая Европа плюс маленькое симпатичное изменение'. Появилась совершенно новая Европа, которая думала и действовала по-новому. Прогресс стал очевиден, исторический процесс стал проясняться, здравый смысл и науки, предполагалось, совсем скоро выведут людей из мрака невежества и приведут к повышению уровня жизни. Родился новый взгляд людей на мир и на самих себя.
Новая преобладающая информационная технология изменяет все, в том числе и язык. Отчасти из-за того, что необходима новая терминология (новые названия для новых игрушек), и что самое интересное и непонятное, так это то, что старые слова приобретают новые значения. С изменением языка изменяется и образ мышления. Новая технология дает новые определения базовым понятиям, таким как знание и истина. Перепрограммируются представления о том, что является важным и неважным, возможным и невозможным, и, самое главное, о том, что такое реальность. Реальность принимает новые выражения. Именно это имеет в виду Постман, когда говорит, что общество претерпевает 'экологические' изменения. Технология встряхивает наш разум, как детский калейдоскоп, и появляется новый неожиданный мир идей и возможностей. Мы вступаем в новую культурную и экономическую эру. Дух времени определяет наши мысли, буквально. Ведь эра (парадигма) – это просто набор представлений и ценностей, которые объединяют людей в определенное общество. К примеру, если все вокруг убеждены, что мир плоский, то бессмысленно пытаться проложить морской путь вокруг Земли. Когда Коперник заявил, что Земля вращается вокруг Солнца, большинство людей думали, что он просто спятил. И неудивительно. Но смеяться над критиками Коперника сейчас означало бы не понимать, как работает парадигма. На самом деле, нельзя с уверенностью утверждать, что критики Коперника были неправы, поскольку они-то, говоря 'Земля', имели в виду как раз неподвижную точку пространства. Слова тогда еще имели прежние значения, сдвиг парадигмы не наступил, и люди все еще думали в привычной и общепринятой манере.
Тоже самое произошло и при переходе от физики Ньютона к физике Эйнштейна. Многие отвергали общую теорию относительности из простого соображения, что Эйнштейн предполагал, что понятие 'пространство' означает что-то, что можно 'изогнуть', а прежние представления о пространстве описывали его как постоянное и однородное. И это было существенным расхождением. Если бы пространство не обладало этими качествами, то Ньютоновская физика просто перестала бы функционировать. А поскольку она все же функционировала и достаточно успешно в течение долгого времени, от нее не так-то просто было отказаться. Возникла ситуация, при которой две парадигмы конкурировали друг с другом.
Но человек не принимает двух противоположных точек зрения одновременно. Либо одна, либо другая. Земля не может одновременно двигаться и стоять на месте. Пространство не может быть одновременно плоским и искривленным. Поэтому переход каждого человека от одной парадигмы к другой всегда моментальный и полный. Как для того японского солдата, покинувшего джунгли и внезапно обнаружившего, что он многие годы жил в иллюзии; и мир, а не война на повестке дня, а Япония является флагманом азиатского экономического чуда. Мы имеем в виду качественный скачок, а не количественный. Переход от одной парадигмы к другой состоит не в том, чтобы добавить вновь открывшиеся факты к уже известным, а в том, что новые либо уже известные факты, высвеченные в новом свете, полностью изменяют нашу картину мира. Как только мы осознаем, что прежний взгляд на мир устарел и больше не может объяснить то или иное непонятное явление, и его нельзя отрицать или игнорировать, вот тогда и необходимо избавиться от огромного количества ненужных знаний. Это одна из неизбежных жертв при сдвиге парадигмы.
