В Иноземцев - Современное постиндустриальное общество - природа, противоречия, перспективы
Однако низкие доходы населения и высокая норма сбережения были не единственными источниками впечатляющего индустриального прорыва азиатских стран. Развивающееся промышленное производство предъявляло спрос на дополнительные рабочие руки рекрутировавшиеся из среды крестьян и ремесленников. Рост доли промышленности в валовом национальном продукте сопровождался почти таким же повышением доли занятых в индустриальном секторе. В Сингапуре с 1966 по 1990 год этот показатель вырос с 27 до 51 процента; в Южной Корее с начала 60-х по начало 90-х годов он повысился с 22 до 48 процентов; на Тайване - с 17 процентов в 1952 году до 40 в 1993-м. Параллельно в общей численности работающих росла доля женщин, а также увеличивалась продолжительность рабочего дня. В результате в Южной Корее и на Тайване в первой половине 90-х годов средняя продолжительность рабочего времени в индустриальном секторе достигала почти 2,5 тыс. часов в год, хотя в большинстве европейских стран она была законодательно ограничена 1,5 тыс. часов См.: Maddison A. Growth Acceleration and Slowdown in Historical and Comparative Perspective // Myers R.H. (Ed.) The Wealth of Nations in the Twentieth Century: The Policies and Institutional Determinants of Economic Development. Stanford (Ca.), 1996. P. 35..
Все это показывает, что большинство азиатских экономик вплоть до кризиса 1997 года развивалось исключительно экстенсивными методами. Если сравнить долю фактора производительности в общей динамике роста валового национального продукта в различных странах в 50-70-е годы, можно увидеть, что на Тайване при средних темпах роста 9,4 процента посредством повышения производительности обеспечивалось лишь 2,6 процента прироста ВНП в год, в Южной Корее при темпах роста ВНП 10,3 процента - всего 1,2 процента, в Сингапуре при ежегодном росте 8,7 процента- только 0,2, тогда как, например, во Франции эти показатели составляли 5,0 и 3,0 процента, соответственно См.: Cohen D. The Wealth of the World and the Poverty of Nations. Cambridge (Ma.)-L., 1998. P. 24.. Поэтому мнение П.Крагмана, отмечающего, что "прогресс молодых индустриальных стран Азии, как и развитие СССР в период высоких темпов роста, стимулировался в первую очередь небывалым увеличением затрат труда и капитала, а не повышением эффективности производства" Krugman P. The Myth of Asia's Miracle // Foreign Affairs. 1994. No 6. P. 70., вполне отражает основное различие между постиндустриальной парадигмой прогресса и практикой "догоняющего" развития.
Четвертым фактором, существенно обострившим проблемы стран, развивающихся по "догоняющему" пути, стал масштабный импорт капитала, принявший в 80-е и 90-е годы особенно гипертрофированные формы. Хотя сами по себе иностранные инвестиции не могут и не должны рассматриваться как негативное явление, в странах, реализующих политику "догоняющего" развития, экспансия иностранных инвестиций нередко становится причиной усугубления односторонности их экономики. С самого начала ускоренного развития азиатские страны оказались сборочными цехами международных корпораций; известно, например, что в 80-е годы количество произведенных в Южной Корее компьютеров выросло в 20 раз, однако 95 процентов из них было произведено по лицензиям, стоимость отечественных комплектующих не превышала 15 процентов, а все установленное на них программное обеспечение было импортировано из-за рубежа См.: Bella W., Rosenfeld S. Dragons in Distress. P. 152-153, 155.. Обратной стороной иностранных инвестиций становится чудовищная зависимость от поставок комплектующих и технологий: к 1995 году импорт десяти новых индустриальных стран Азии составил 748 млрд. долл., что на 12 млрд. долл. превосходит показатель ЕС.
Несамодостаточный характер развития, который отмечается в Азии с середины 70-х годов, привел к тому, что постоянно увеличивалась потребность в новых инвестициях. Только за период с 1987 по 1992 год объем прямых иностранных капиталовложений в малазийскую экономику вырос почти в 9 раз, в тайскую - в 12-15, в индонезийскую - в 16 раз. Поступление в эти страны гигантских средств (а темпы роста иностранных капиталовложений в 80-е и 90-е годы устойчиво превышали темпы роста валового национального продукта) делало фактически излишним повышение эффективности производства.
Как следствие, Япония, Сингапур, Гонконг и Тайвань, ставшие лидерами "догоняющего" развития, настолько уверовали в правильность избранного пути, что продолжали наращивать инвестиции в страны региона даже тогда, когда рискованность подобной практики стала очевидной. В 1993 году они обеспечивали 59,7 процента иностранных инвестиций в экономику Таиланда, тогда как доля США не поднималась выше 20 процентов; аналогичные данные по Малайзии для 1994 года составляют 62,2 и 11,6 процента, по Вьетнаму по состоянию на конец 1995 года - 68,1 и 5,9 процента. Более того, если с 1994 по 1996 год японские и сингапурские инвестиции в страны региона росли темпами, достигавшими 30 процентов в год, то американские стагнировали, а иногда (например, в Индонезии) даже сокращались. Еще более неправдоподобным образом росли финансовые потоки, направляемые на местные фондовые рынки. Если в 1990 году их объем не превосходил 2 млрд. долл., то за 1990-1994 годы в целом он составил 42 млрд. долл. См.: Islam /., Chowdhurv A. Asia-Pacific Economies. P. 56. В 1994 году, когда рыночная капитализация китайских компаний, представляющих страну с более чем миллиардным населением и гигантским хозяйственным потенциалом, составляла около 44 млрд. долл., соответствующий показатель для 19-миллионной Малайзии достиг 200 млрд. долл., или 300 процентов ВНП, что почти в два с половиной раза превосходило показатели Великобритании и США См.: Henderson С. Asia Falling. Making Sense of the Asian Crisis and Its Aftermath. N.Y., 1999. P. 21.. Подобная ситуация приводила к переоцененности национальных активов в условиях, когда расширение производства зависело от поступления дополнительных инвестиций. Возникал заколдованный круг, который рано или поздно должен был разомкнуться.
В качестве пятого, и, пожалуй, наиболее существенного фактора несамодостаточности "догоняющего" развития необходимо отметить зависимость стран, идущих по этому пути, от экспорта собственной продукции. Концепция ориентированности на внешние рынки была и остается одной из идеологических основ азиатской модели индустриализации. Ее следствиями выступают проведение жесткой протекционистской политики и откровенный демпинг собственных товаров на мировых рынках. Между тем в 90-е годы подобная политика перестала приносить плоды, так как поддержание высоких объемов экспорта не только требовало дополнительных (и притом малопроизводительных) инвестиций, но и существенно повышало зависимость от мировой конъюнктуры.
В результате все эти страны оказались в ситуации, когда доля поставляемой на экспорт продукции (составляющая в постиндустриальных державах не более 7-8 процентов ВНП), достигает гораздо более высоких значений - 21,2 процента в Китае, 21,9 в Индонезии, 24,4 на Филиппинах, 26,8 в Южной Корее, 30,2 в Таиланде, 42,5 на Тайване, 78,8 в Малайзии и фантастического уровня в 117,3 и 132,9 процента, соответственно, в Гонконге и Сингапуре См.: Goldstein M. The Asian Financial Crisis: Causes, Cures, and Systemic Implications. Wash., 1998. P. 27.. Возведенный в абсолют, принцип экспортной ориентированности развивающихся экономик привел к тому, что в 80-е годы хозяйственный рост Южной Кореи и Тайваня на 42 и 74 процента соответственно был обусловлен закупками промышленной продукции этих стран со стороны одних только США См.: Thurow L. Head to Head. The Coming Economic Battle Among Japan, Europe, and America. N.Y., 1993. P. 62.; для Бразилии американский импорт обеспечивал более половины, а для Мексики - почти 85 процентов положительного сальдо торгового баланса. Зависимость развивающихся стран от постиндустриального мира принимает непропорциональный характер. Доля их экспортных товаров, направляемых в США, Западную Европу и Японию, составляет, как правило, от 45 до 60 процентов, то время как доля экспорта развитых держав в данные страны остается минимальной (в торговом обороте Франции и Италии она составляет 4,3 процента, Германии - 5,5, Великобритании - 7,7, США - 16,3, и только показатель Японии значительно выше - 30,4 процента См.: Goldstein M. The Asian Financial Crisis. P. 22.). Таким образом, в современных условиях возможная потеря развивающихся рынков для постиндустриальных стран окажется гораздо менее болезненной, чем сокращение поставок в Европу и США для "догоняющих" государств. Данное обстоятельство стало катализатором кризиса 90-х годов: если в 1995 году объем экспорта из Южной Кореи вырос более чем на 30 процентов, из Малайзии - на 26, из Китая на 25, а из Таиланда - на 23 процента, то соответствующие показатели в 1996 году составили уже 4,2,4,0,1,5 и 0,5 процента. Между тем зависимость от импорта патентов и комплектующих оставалась исключительно большой; результатом стало финансирование промышленного развития за счет покрытия дефицита из долговых источников. К 1996 году текущий дефицит платежного баланса стран Юго-Восточной Азии достиг 36,5 млрд. долл., увеличившись в течение одного года более чем на 10 процентов. Кризис стал неизбежным.
К середине 90-х годов хозяйственное развитие "догоняющих" стран со всей отчетливостью продемонстрировало, что оно в полной мере зависит от импорта технологий и капитала из западного мира и экспорта собственной продукции в постиндустриальные страны. Таким образом, стало ясно, что идущие по этому пути страны способны догнать развитый мир настолько быстро и продвинуться настолько далеко, насколько это будет угодно самому развитому миру, а прогресс развивающихся стран не несет угрозы монополярному мировому устройству.
