Фридрих Хайек - Сборник эссе - австрийская экономическая теория и идеал свободы
Не может быть споров о том, что в последние 60 лет [написано в 1934 году -амер. изд.] почти уникальная роль австрийской экономической школы в развитии теоретической мысли обязана тому фундаменту, который заложил этот человек. Его блестящие последователи Евгений фон Б°м-Баверк и Фридрих фон Визер [о Визере см. главу 3 этого издания -- амер. изд.] обеспечили развитие важных элементов системы и завоевали школе репутацию во внешнем мире. Нет никакой несправедливости по отношению к заслугам этих авторов в заявлении, что основные идеи школы полностью и целиком принадлежат Карлу Менгеру. Без этих своих учеников он мог бы остаться сравнительно неизвестным, может быть, он разделил бы судьбу многих блистательных людей, которые предшествовали ему и были забыты, и уж во всяком случае он надолго остался бы неизвестен за пределами немецкоязычных стран. Но то, что является общим для всех членов австрийской школы, что составляет ее особенность и основу для всех последующих работ, это принятие учения Карла Менгера.
Независимое и почти одновременное открытие принципа предельной полезности Вильямом Стенли Джевонсом, Карлом Менгером и Леоном Вальрасом слишком хорошо известно, чтобы об этом рассказывать. 1871 год, когда появились работы Джевонса Theory of Political Economy [W. Stanley Jevons, The Theory of Political Economy (London: Macmillan, 1871) -- амер. изд.] и Менгера Grundsatze сейчас вполне оправданно рассматривается как начало современного периода в развитии экономической теории. Хотя Джевонс изложил свои основные идеи девятью годами ранее в лекции (опубликованной в 1866 году) [W. Stanley Jevons, "Brief Account of a General Mathematical Theory of Political Economy", op. cit. -- амер. изд.], которая осталась почти незамеченной, а Вальрас начал публикацию только в 1874 году, но вполне очевидна полная независимость всех трех авторов друг от друга. В сущности, хотя центральные положения их систем, те моменты, которым они сами и их современники придавали наибольшее внимание, были идентичными, сами работы по своей природе и основанию настолько различны, что самой интересной проблемой является следующая: каким образом столь различными путями можно было прийти к схожим результатам. [В короткой статье о Менгере в International Encyclopedia of the Social Sciences, Хайек писал о "Grundsatze", что "здесь, может быть, чрезмерно пространно, но всегда ясным языком отношения между полезностью, ценностью и ценой изложены с неизменно большей ясностью, чем в любой работе Джевонса и Вальраса, которые примерно в то же время заложили основы "маржиналистской революции" в экономике." Недавние работы Эрика Штрейсслера, Вильяма Яффе и других поставили под вопрос сходство подходов Менгера, Джевонса и Вальраса. См. Stressler's "To What Extent Was the Austrian Scholl Marginalist?", op. cit., and Jaffe's "Menger, Jevons and Walras De-homogenized", in his Against Mechanism: Protecting Economics from Science (Totowa, N.J.: Rowman & Littlefield, 1988), pp. 11--30, esp. pp.22--24. -- амер. изд.]
Чтобы понять интеллектуальные основы работ Карла Менгера, следует сказать несколько слов об общем состоянии экономической теории в тот период. Хотя четверть века, прошедших между появлением в 1848 году Principles [John Stuart Mille, Principles of Political Economy (Boston: Little & Brown, 1848) -- амер. изд.] Джона Стюарта Милля и возникновением новой школы, были временем величайших достижений классической политической экономии в прикладных областях, ее основания, особенно теория ценности, создавали растущее ощущение ненадежности. Может быть, само по себе систематическое изложение, предпринятое Миллем в его Principles, несмотря на или даже благодаря его самодовольному торжеству по поводу завершенности теории ценности, также как в силу позднейшего отказа от других существенных элементов учения, не меньше чем что-либо иное продемонстрировало неудовлетворительность системы. Как бы то ни было, критические нападки и попытки перестроить систему множились в большинстве стран.
Ни в одной стране упадок классической школы экономической теории не был столь быстрым и всесторонним, как в Германии. В результате бешенных атак исторической школы классическое учение оказалось не только совершенно заброшенным -- оно так никогда и не пустило сильных корней в этой части мира -- но к любой попытке теоретического анализа стали относиться с глубоким недоверием. Отчасти причиной тому были методологические соображения. Но в еще большей степени сработала сильная неприязнь к практическим выводам классической английской школы -- которые мешали реформистскому пылу новой группы, гордившейся именем "этическая школа". [Речь идет о Sozialpolitik, германском движении за социальные реформы в XIX веке. Подробнее об этом см. главу 4 этого тома. -- амер. изд.] В Англии был застой в развитии экономической теории. В Германии выросло второе поколение исторических экономистов, которые не только не были по настоящему знакомы с единственной развитой теоретической системой, но приучились рассматривать любого вида теоретические спекуляции как бесполезные, если не положительно вредные.
Может быть, доверие к постулатам классической школы было уже слишком подорвано, чтобы служить основой перестройки теории для тех, кто еще сохранял интерес к теоретическим проблемам. Но в работах германских экономистов первой половины прошлого века содержались зерна возможного нового развития. [То же в основном верно для Франции. Это же может быть сказано даже об Англии, где существовала своего рода неортодоксальная традиция, которую совершенно подавляло господствующее влияние классической школы. Но важно ее здесь отметить, потому что работы ее выдающегося представителя Лонгфилда через посредничество Херна оказали несомненное воздействие на Джевонса. Mountiford Longfield (1802--1884), ирландский юрист и экономист, в книге которого Lectures on Political Economy (Dublin: R. Milliken, 1833) подчеркивались рыночные факторы ценности, в отличие от рикардианских (классических) "реальных" или "базовых" издержек; William Edward Hearn (1826--1888) автор Plutology: or the Theory of the Efforts to Satisfy Human Wants (London: Macmillan, 1864), развивавший идеи Бастиа и Герберта Спенсера.-- амер. изд.] Классическое учение по настоящему так и не прижилось в Германии отчасти потому, что немецкие экономисты никогда не упускали из виду некоторых противоречий, свойственных трудовой теории ценности или издержек. Отчасти благодаря влиянию Галиани [Ferdinando Galiani (1728--1787) -- амер. изд.] и других французских и итальянских авторов XVIII века сохранялась традиция, не желавшая мириться с полным отрывом ценности от полезности. С самого начала века и вплоть до 1850-х и 1860-х годов ряд авторов, среди которых самой выдающейся и влиятельной фигурой был, пожалуй, Германн [Friedrich B.W. von Hermann (1795--1868), профессор Мюнхенского университета, где он издал влиятельный труд Staatswirtschaftliche Untersuchungen (Munich: A. Weber,1832) -- амер. изд.] (достигший полного успеха Госсен остался незамеченным), пытались соединить понятия редкости и полезности для объяснения ценности, и нередко очень близко подходили к решению, найденному Менгером. Менгер был многим обязан этим спекуляциям, которые более практичному сознанию тогдашних английских экономистов должны были казаться бесполезным философствованием. Стоит просмотреть обильные сноски к тексту его Grundsatze, или индекс авторов, добавленный к изданию 1934 года, чтобы убедиться, сколь основательно он знал этих германских, французских и итальянских авторов, и сколь сравнительно незначительной была роль писателей классической английской школы. [Eerich Streissler подчеркивает зависимость Менгера от современных ему немецких экономистов. См. "The Influence of German Economists on the Work of Menger and Marshall", op. cit. Штрейсслер отмечает, что 5 из 10 наиболее часто цитируемых в Grundsatze авторов являются немцами, и только один (Адам Смит) -англичанин. Книга Менгера "определенно провозглашает свою принадлежность к немецкой экономической теории -- почти до тошноты" (р. 33). -- амер. изд.]
Хотя Менгер, по-видимому, превосходил всех других основателей учения о предельной полезности широтой знания литературных источников -- а для той эпохи, когда были написаны Grundsatze, подобной начитанности можно было ожидать только от страстного библиофила, подстегиваемого примером энциклопедиста Роше [Wilhelm Georg Friedrich Roscher (1817--1894), профессор Лейпцигского университета и основатель германской старой исторической школы. Трактат Grundsatze посвящен Роше -- амер. изд.] -- в списке цитируемых им авторов обнаруживаются занятные лакуны, которые могли бы служить объяснению отличия его подхода от подходов Джевонса и Вальраса. [Поразительно, что он не знал своего непосредственного предшественника в Германии Германа Гейнриха Госсена, но его также не знали к моменту первой публикации своих идей ни Джевонс, ни Вальрас. Первой книгой, в которой воздавалось должное работе Госсена, была работа Ф. Ланге (F.A. Lange, Die Arbeiterfrage (second edition, Winterthur: Bleuler-Hausheer), появившаяся в 1870 году, когда собственная работа Менгера Grundsatze была уже, вероятно, в типографии. В письме к Вальрасу в 1887 году, через 16 лет после публикации Grundsatze, Менгер уделяет несколько слов Госсену. Сопоставляя свою работу с его книгой, Менгер находит, что "nur in einigen Puncten, nictaber in den entscheidenten Fragen zwischen uns Ubereinstimmung, bez Ahnlichkeit der Auffassung" ("мы согласуемся друг с другом только в отдельных моментах, и не в самых важных"). См. письмо от 27 января 1887 года у William Jaffe, Correspondence of Leon Walras and Related Papers (Amsterdam: North-Holland, 1965), vol. 3, p. 176 (letter 765). Эмиль Каудер сообщает, что Менгер в 1886 году купил книжку Госсена, и что он "не одобрил Госсена, отверг его чисто гедонистический подход, его подчеркивание роли труда, и использование математики в сфере психологии". См. Emil Kauder, A History of Marginal Utility Theory (Princeton, N.J.: Princeton Univercity Press, 1965), p. 82. Эти ссылки позаимствованы в работе Erich Streissler, "The Influence of German Economics on the Work of Menger and Marshall", op. cit.-амер. изд.] Особенно показательно явное незнакомство с работой Курно [Antoine Augustin Cournot (1801--1877), профессор математики и механики в Лионском университете -- амер. изд.], которая прямо или косвенно повлияла на всех остальных создателей современной экономической теории -- Вальраса, Маршалла и, очень возможно, Джевонса. [Сэр Джон Хикс говорил мне, что у него есть основания полагать, что диаграмма Ларднера, разъясняющая теорию монополии, которая, по собственному признанию Джевонса, сильно на него повлияла, была заимствована у Курно. На эту тему см. статью Хикса о Леоне Вальрасе "Leon Walras", Econometrica, vol. 2, 1934, pp. 338--348.] Еще удивительней, однако, тот факт, что Менгер, похоже, не был знаком с работой фон Тюнена [Johann Heinrich von Thunen (1783--1850) был пионером в теории сельского хозяйства и в подходе к теории распределения с позиций предельной производительности, известен также как один из первых создателей математической экономической теории. См. его работу Der Isolierte Staat in Beziehung auf Landwirtschaft und Nationalokonomie 1826--1863, переведена как The Isolated State (Oxford and New York: Pergamon Press, 1966). -- амер. изд.], которая представляется особенно созвучной с его собственными. Хотя можно сказать, что он работал в атмосфере явно благоприятной для развития анализа с позиций полезности, в его распоряжении не было столь же благоприятной базы для развития современной теории цен, какой располагали его коллеги, которые все как один испытали влияние Курно, а также, в случае Вальраса, Дюпюи [Менгер, однако, знал работу отца Леона Вальраса, А.А. Вальраса, которого он цитирует на p. 54 своей Grundsatze. см. р. 290 английского издания Principles of Economics, 1981, op. cit. -- амер. изд.], и, в случае Маршалла, фон Тюнена.
