Эдвин Лефевр - "Воспоминания биржевого спекулянта"
После Саратоги я начал более ясно. может быть, нужно бы сказать - более зрело, понимать, что, поскольку курсы всех акций движутся в едином потоке, нет такой нужды, как мне прежде казалось, изучать поведение тех или иных отдельных акций. К тому же, если думать об игре с позиций движения курсов, отпадают многие ограничения. Можно продавать или покупать весь список котируемых акций. Для некоторых акций после того, как человек продает определенный процент всех выпущенных акций, короткая линия на руках может оказаться опасной - в зависимости от…того, кто, где и как держит остальные акции. Но тот же человек может - при хорошей цене - вполне уверенно продать хоть миллион акций, покрывающих весь котировочный список, не опасаясь сжатия рынка. В былые дни инсайдеры, используя умело взлелеянный страх перед сжатиями рынка и внезапным ростом цен, регулярно выжимали изрядные деньги из спекулянтов, играющих на понижение.
Понятно, что нужно делать: быть медведем нa рынке медведей и быком - на рынке быков. Глупо звучит, правда? Но мне приходилось строго придерживаться этого общего принципа, пока я не понял, что это означает на практике: нужно предвидеть будущие возможности. Мне потребовалось много времени, чтобы научиться торговать согласно этим правилам. В свое оправдание могу только напомнить, что до того момента у меня просто не было средств, чтобы использовать этот подход к спекуляции. Большой сдвиг курсов несет большие деньги, если вы оперируете большим пакетом, а чтобы быть в состоянии сдвигать котировку этих акций, нужен большой счет у брокера.
Я всегда кормился за счет игры на фондовом рынке. И это мешало мне накопить достаточные средства, чтобы использовать более прибыльный, но более медленный, а значит, и требующий куда больше денег метод игры на изменениях тенденций.
Однако теперь не только возросла моя уверенность в самом себе, но и брокеры перестали меня воспринимать как молодого хвата, которому иногда везет. Они очень неплохо зарабатывали на моих комиссионных, а теперь я прямо на глазах превращался в их лучшего клиента, а это имеет свою самостоятельную ценность. Для всякой брокерской конторы клиент, который делает деньги, является ценным активом.
Когда я перестал ограничиваться в изучении рынка только чтением ленты и меня перестали заботить исключительно дневные колебания цен на определенные акции, я, естественно, начал анализировать игру под другим углом. От изучения котировок я перешел к изучению основ и общих условий рынка.
Понятно, что в течение очень долгого времени я регулярно читал газеты. Все спекулянты так делают. Но значительная часть этой ежедневной жвачки состоит из сплетен и личных мнений авторов. Качественные ежедневные обзоры, затрагивавшие анализ общих условий, не вполне удовлетворяли меня. Моя точка зрения, как правило, не совпадала с представлениями редакторов финансовых отделов. Для них не было жизненно важным делом выстраивание фактов и получение выводов, но для меня его было главным. К тому же нас сильно различало понимание фактора времени. Анализ событий прошедшей недели для меня не столь важен, как прогноз на будущую неделю.
Я годами страдал от того, что был молод, неопытен и не имел достаточного капитала. Но теперь я переживал радость открывателя. Новое понимание игры объяснило мне наконец, почему я прежде не мог разбогатеть в Нью-Йорке. Сейчас, когда у меня было достаточно денег, опыта и уверенности в себе, я с таким нетерпением спешил опробовать новый ключ к успеху, что даже не заметил еще одного запора на двери - фактора времени! Это невнимание было совершенно естественным. Я должен был уплатить обычную мзду, которую приходится выкладывать за каждый шаг вперед.
Я анализировал ситуацию, сложившуюся в 1906 году, и решил, что наиболее тревожны перспективы рынка денег. Значительная часть богатств в окружающем мире была разрушена. Рано или поздно, но каждый очутится в стесненном положении, и помощи ждать будет неоткуда. Я ожидал трудностей не того рода, которые возникают, когда дом за десять тысяч долларов меняют на вагон со скаковыми лошадьми ценой в восемь тысяч. Налицо была ситуация, когда дом полностью выгорел, а лошади погибли в железнодорожной аварии. В ходе англо-бурской войны с дымом пушек растаяли большие деньги, и эти миллионы, потраченные на снабжение ничего не производящих солдат в Южной Африке, означали, что помощи от британских инвесторов ждать больше не приходится. К тому же землетрясение и пожар в Сан-Франциско и другие катастрофы затронули каждого - промышленников, фермеров, коммерсантов, рабочих и миллионеров. Железные дороги ожидал серьезный удар. По моим расчетам, ничто на свете не могло предотвратить тяжелого удара. Но в такой ситуации разумно только одно - продавать акции!
Я уже говорил, что, по моим наблюдениям, после того, как я выбираю направление игры, мои первые сделки бывают прибыльными. Ну и теперь, когда я решил продавать, я взялся за дело как следует. Поскольку не было сомнений, что мы входим в эпоху рынка медведей, я был уверен, что добуду совершенно грандиозные деньги.
Сначала рынок ушел. Потом вернулся. Затем на время затих и начал постепенно расти. Мои бумажные прибыли растаяли, а бумажные убытки росли. В какой-то момент все выглядело так, что не останется ни одного медведя, чтобы поведать миру о настоящем рынке медведей. Я понял, что мне не выстоять. Я закрыл свои позиции, и вовремя. Если бы я этого не сделал, то мне не на что было бы купить почтовую открытку. Я потерял почти все, кроме надежды отыграться.
Я сделал ошибку. Но в чем? Был рынок медведей, и я играл по-медвежьи. Это было разумно. Я продавал без покрытия. Так и следовало делать. Но я продал их слишком рано. И за это пришлось платить. Моя позиция была разумна, но моя игра - нет. Зато каждый день подводил рынок все ближе к неизбежному обвалу. Я выжидал, и, когда подъем начал захлебываться и наконец замер, я велел продать столько акций, сколько позволяла моя резко похудевшая маржа. На этот раз я был прав в течение целого дня. Но уже на следующий день рост курсов возобновился. Я получил еще один мощный удар! Поэтому я изучил ленту, зaкpыл позиции и принялся ждать. В должный момент я опять продал, и опять курс начал многообещающе падать, но потом опять взмыл свечой.
Было похоже, что рынок просто выпихивает меня в оставленные мною игорные дома. Тогда я впервые работал, имея определенный план операций на будущее, охватывавший не один или два выпуска акций, а рынок в целом. По моим расчетам, если бы я смог устоять, то был обречен на выигрыш. Правда, в то время я еще не разработал свою систему делать ставки, иначе я бы начал продавать на уже падающем рынке, как я объяснил выше. Тогда я бы не потерял столь значительную часть своей маржи. Я все равно был бы не прав, но пострадал бы не так сильно. Видите ли, я тогда просто не сумел правильно соотнести мои наблюдения. И эти неполные наблюдения мало того что не помогли, но чуть не погубили меня.
Я всегда старался анализировать собственные ошибки. Так я пришел к убеждению, что, естественно, не следует терять медвежью позицию, если ты играешь на рынке медведей, но при этом нужно внимательно и непрерывно изучать ленту, чтобы действовать только в благоприятные моменты. Если начало было правильным, прибыльная позиция не может серьезно пострадать, и тогда будет нетрудным сохранять стойкость.
Сегодня я, конечно, намного больше доверяю собственным наблюдениям, которые не бывают искажены ни надеждами, ни пристрастиями, к тому же у меня сегодня гораздо больше средств для проверки фактов, а также для оценки верности моих представлений. Но в 1906 году случилось так, что ряд повторяющихся взлетов курса опаснейшим образом опустошил мой счет у брокера.
Мне было почти двадцать семь. Я участвовал в игре уже двенадцать лет. Впервые я начал игру в предвидении предстоящего кризиса и тут обнаружил, что рассматривал мир через подзорную трубу. Между моментом, когда впервые заметил грозовые облака, и временем, когда пора было собирать добычу, принесенную штормом, оказалось времени намного больше, чем я предполагал, так что я начинал сомневаться - действительно ли я видел превестников бури. Штормовые предупреждения были в изобилии, а ставки по ссудам до востребования поднялись до сенсационного уровня. Но при этом ряд крупных финансистов говорили о будущем - по крайней мере с репортерами - достаточно оптимистично, а отражением этого оптимизма были повторяющиеся взлеты цен на акции, и все это вводило в заблуждение тех, кто предупреждал о надвигающeмcя ненастье. Ошибался ли я, когда занял медвежью позицию? Или я просто слегка поторопился с началом операций по продаже без покрытия?
Тогда я пришел к выводу, что начал слишком рано, но что сделать здесь уже ничего нельзя. А затем рынок начал проседать. Я увидел в этом свой шанс и выставил на продажу все, что смог. А затем курс опять взмыл вверх, и поднялся довольно высоко.
