Вилейанур Рамачандран - Мозг рассказывает. Что делает нас людьми
РАЗДВОЕНИЕ ЛИЧНОСТИ: ДОКТОР, А ГДЕ ДРУГОЙ ДЭВИД?
Удивительно: мы обнаружили, что редупликация при синдроме Капгра может даже затрагивать и собственное «я» пациентов. Как было замечено ранее, рекурсивная активность зеркальных нейронов может вылиться в представление не только сознания других людей, но и своего собственного[29]. Небольшая путаница в этом механизме способна объяснить, почему наш пациент Дэвид, показывая на свою фотографию в профиль, сказал: «Это другой Дэвид». Иногда он упоминал «другого Дэвида» в повседневных разговорах, даже испуганно спрашивал: «Доктор, если другой Дэвид снова появится, не отрекутся ли от меня мои родители?» Конечно же мы все, бывает, играем какую‑либо роль время от времени, но не до такой же степени, когда метафора («я раздвоился», «я не тот молодой человек, которым был») становится буквальной. Опять же, имейте в виду, что, несмотря на эти похожие на сон неправильные прочтения реальности, Дэвид был абсолютно нормальным в других аспектах.
Кстати, английская королева также говорит о себе в третьем лице, но я не стал бы относить это к разряду патологий.
СИНДРОМ ФРЕГОЛИ: ДОКТОР, ВСЕ ВОКРУГ ПОХОЖИ НА ТЁТЮ СИНДИ
При синдроме Фреголи пациент утверждает, что все окружающие похожи на какого‑то одного человека из числа его знакомых. Например, однажды я встретил мужчину, который говорил, что все вокруг похожи на тётю Синди. Возможно, это происходит из‑за того, что эмоциональный путь 3 (так же как связи от пути 2 к миндалевидному телу) укрепился вследствие болезни. Это могло случиться из‑за серии нервных импульсов, случайно активизировавших путь 3, как при эпилепсии; иногда это называют киндлингом. В итоге получается, что все вокруг выглядят до странности знакомыми. Почему прототип только один остаётся загадкой, но это может быть следствием того, что «размытая похожесть» бессмысленна. По аналогии, размытая тревожность ипохондрика недолго бывает ни на чем не сосредоточена, но замыкается на каком‑нибудь конкретном органе или болезни.
САМОСОЗНАНИЕ
Ранее в этой главе я писал, что «я», которое не осознает себя, оксюморон. Тем не менее есть определённые расстройства, которые могут серьёзно исказить самосознание, либо заставляя пациента поверить, что он мёртв, либо вызывая бредовые идеи о том, что он может соединиться с Богом.
СИНДРОМ КОТАРДА: ДОКТОР, Я НЕ СУЩЕСТВУЮ
Если вы проведёте опрос среди неврологов или восточных мистиков, какой аспект «я» самый загадочный, самым распространённым ответом будет то, что «я» осознает само себя, может осмысливать собственное существование и (увы!) свою смертность. Никакие существа, кроме людей, на это не способны.
Я часто летом читаю лекции и навещаю пациентов в Институте неврологии на Маунт — Роуд в городе Чиннай в Индии. Мой коллега доктор А. В. Сантханам приглашает меня прочитать там лекции и обращает моё внимание на интересные случаи. Однажды вечером после лекции доктор Сантханам ждал меня в кабинете с пациентом, растрёпанным и небритым молодым человеком лет тридцати по имени Юсоф Али. Али с юности страдал эпилепсией. Периодически он погружался в депрессию, но трудно было определить, была ли она связана с его припадками или с тем, что он слишком много читал Сартра и Хайдеггера, как многие умные подростки. Али сказал мне, что его очень интересует философия.
Странное поведение Али бросалось в глаза каждому, кто знал его ещё задолго до того, как ему диагностировали эпилепсию. Его мать замечала, что пару раз в неделю наступали короткие периоды, когда он как‑то отстранялся от мира, казалось, у него затуманено сознание, он постоянно кусал губы, осанка его искривлялась. Клиническая история вместе с ЭЭГ (электроэнцефалограмма, запись электрической активности головного мозга) навела нас на мысль диагностировать мини — припадки Али как форму эпилепсии, называемую сложными парциальными припадками. Такие припадки отличаются от больших судорожных (затрагивающих весь корпус тела) припадков, которые у большинства людей ассоциируются с эпилепсией. Эти мини — припадки, напротив, больше всего поражают височные доли и влекут за собой эмоциональные изменения. При длительных ремиссиях Али был абсолютно здравомыслящим и разумным.
«Как ты попал в больницу?» спросил я.
Али молча пристально смотрел на меня около минуты. Потом медленно прошептал:
«Вы мало что можете сделать. Я мёртв».
«Али, где ты находишься?»
«Думаю, что в медицинском колледже Мадраса. Я был пациентом в Килпауке». (Килпаук был в Ченнае единственным госпиталем, специализирующимся на психических заболеваниях.)
«Так ты мёртв, говоришь?»
«Да. Меня не существует. Можно сказать, я пустая оболочка. Иногда я чувствую себя призраком, который существует в ином мире».
«Али, ты же умный человек. Ты не сумасшедший. У тебя присутствуют аномальные электрические заряды в некоторых частях мозга, которые влияют на ход твоих мыслей. Именно из‑за них ты попал сюда из Килпаука. Существуют лекарства, которые сдерживают припадки».
«Я не понимаю, о чем вы говорите. Знаете ли, мир иллюзорен, как говорят индусы. Все это майя [ «иллюзия» на санскрите]. А если мира не существует, то в каком смысле существую я? Мы воспринимаем все это как само собой разумеющееся, хотя это просто неправда».
«Али, о чем это ты? Ты говоришь, что тебя не существует? Но как ты объяснишь то, что мы с тобой сейчас разговариваем?»
Али выглядел сбитым с толку, казалось, он вот — вот заплачет.
«Ну, я мёртв и бессмертен одновременно».
В сознании Али как и в сознании многих в той или иной степени «нормальных» мистиков, в его утверждениях нет существенных противоречий. Иногда я задаюсь вопросом, не имеют ли такие пациенты с эпилепсией в височных долях доступ к иному измерению, вроде туннеля в параллельный мир? Правда, я не делюсь подобными соображениями со своими коллегами, дабы они не усомнились в моем душевном здоровье.
У Али было одно из наиболее странных расстройств в нейропсихиатрии: синдром Котарда. Было бы слишком просто сразу заключить, что бред Али был результатом сильной депрессии. Депрессия очень часто сопровождает синдром Котарда, однако только она одна не может быть его причиной. С одной стороны, менее экстремальные формы деперсонализации, при которых пациент чувствует себя «пустой оболочкой», но, в отличие от больного синдромом Котарда, критично относится к своей болезни, могут случаться при абсолютном отсутствии депрессии. И наоборот, большинство пациентов с тяжёлой депрессией не заявляют, что мертвы. Так что при синдроме Котарда должно происходить что‑то другое.
Доктор Сантханам назначил Али противосудорожный препарат ламотригин.
«Это должно вам помочь, сказал он. Мы начнём с малых доз, потому что в редких случаях у некоторых больных это лекарство вызывает сильную кожную сыпь. Если у вас это случится, немедленно прекратите приём и приходите сюда к нам».
В течение последующих нескольких месяцев припадки у Али прекратились и в качестве неожиданного подарка колебания его настроения уменьшились и депрессия ослабла. Тем не менее даже три года спустя он продолжал утверждать, что мёртв.
Что могло бы быть причиной этого кафкианского расстройства? Как я отмечал ранее, и путь 1 (включая участки нижней теменной дольки), и путь 3 богаты зеркальными нейронами. Путь 1 участвует в формировании намерений, а путь 3 вместе с центральной долей ведает эмоциональной эмпатией. Мы уже видели, как зеркальные нейроны могут не только участвовать в моделировании поведения других людей (это обычное представление об их функции), но и обращаться «внутрь» для наблюдения за собственными психическими состояниями. Это может обогатить интроспекцию и самосознание.
Моё объяснение синдрома Котарда состоит в том, что он представляет крайнюю и более общую форму синдрома Капгра. Люди с синдромом Котарда часто теряют интерес к созерцанию предметов искусства или слушанию музыки, возможно из‑за того, что эти стимулы не вызывают у них эмоционального отклика. Этого и следует ожидать, если все или большинство сенсорных путей к миндалевидному телу полностью отрезаны (в противоположность синдрому Капгра, при котором только «лицевая» часть веретенообразной извилины отсоединена от миндалевидного тела). Таким образом, пациенту с синдромом Котарда весь мир ощущений (а не только мать и отец) будет представляться дереализованным нереальным, как во сне. Если добавить к этому сочетанию нарушение взаимных связей между зеркальными нейронами и системой лобных долей, то произойдёт и потеря ощущения своего «я». Потерять себя и потерять мир максимально приблизиться к смерти, оставаясь живым. Неудивительно, что синдром Котарда часто, хотя и не всегда, сопровождается сильнейшей депрессией.
