Путешествие наших генов - Краузе Йоханнес
Неандертальцы жили в полосе от Иберийского полуострова до Алтайских гор, в первую очередь южнее Альп и на нынешнем юге Франции, но и на Ближнем Востоке тоже. К сожалению, сегодня уже невозможно сказать, сколько неандертальцев в разные времена проживало в Европе, но скудное количество найденных останков заставляет предполагать, что это было маленькое сообщество, за многие десятки тысяч лет жестко сократившееся [14].
Такую судьбу неандерталец для себя не выбирал: он был, по-видимому, очень мобильным созданием, иначе не добрался бы до Алтайских гор. Однако жил он в ледниковый период, когда на протяжении сотен тысяч лет время от времени накапливались огромные массивы ледников. В Европе и в большей части Азии превалировали другие условия жизни, чем в Африке, где в то же самое время развивался современный человек [15].
Многие места обитания неандертальцев были отгорожены от внешнего мира. В отсутствие выбора первобытные люди скрещивались с близкими и дальними родственниками, что вело к распространению вредных мутаций. Понятно, что они использовали любую возможность расширить круг своих связей и завести новые знакомства, даже если речь шла о других формах человека [16].
Но частоту подобных встреч не стоит переоценивать. В ледниковый период Евразия была очень мало заселена, и встретить во время охоты современного человека было для неандертальца почти так же удивительно, как для нас — столкнуться с йети.
Никто из них не был этой встрече рад — мы ведь все-таки говорим об охотниках и собирателях каменного века, чья жизнь в окружении опасностей требовала всегда быть начеку, всегда быть готовыми к обороне. Иногда такие встречи перетекали в сексуальные контакты, но весьма вероятно, без насилия не обходилось. До сих пор неясно, могли ли современные люди и неандертальцы договариваться о сексе (или о том, будут ли они бороться друг с другом). Прежде чем современный человек вышел из Африки и завоевал весь мир, он овладел сложным языком [17]. А вот насчет неандертальца наука все еще не пришла к согласию — мог ли он артикулировать свои желания, и если да, то как. Он все-таки должен был каким-то образом изъясняться, ведь неандертальцы охотились в группах, а для этого требовалась общая стратегия. Археологические находки тоже на это указывают. Так, например, у неандертальца, родившегося на территории современного Израиля примерно 60 000 лет назад, уже был речевой аппарат, сильно напоминавший современный. С голосовым аппаратом шимпанзе, у которых семь миллионов лет назад был общий предок с человеком и неандертальцем, такого сходства у нас нет. Выходит, что способность говорить у первобытного человека могла развиться после разделения с шимпанзе и человеком и до обособления неандертальца. В пользу этого предположения говорит специальная секция генома человеческой ДНК, которая в почти идентичной форме была уже и у неандертальцев. Так называемый ген FOXP2 — это не ген речи, в науке на сегодняшний день такого и нет. Такой же ген имеется у рыб и мышей, но они, конечно же, не говорят. Но у FOXP2 есть элементарное значение: если он мутирует, люди, которых коснулась мутация, утрачивают способность к сложной речи. Дети, которые унаследовали ошибочный FOXP2-ген от одного из родителей, не могут говорить, а если мутация наследуется от обоих родителей, ребенок нежизнеспособен. Как и голосовой аппарат, FOXP2-ген стал развиваться у человека после его отделения от шимпанзе, при этом разницы между неандертальцем и современным человеком по этому параметру нет. Это открытие говорит о том, что, вполне вероятно, неандертальцы владели простейшей формой речи [18].
Неандерталец, вне сомнения, был человеком, и с точки зрения эволюции разница между ним и современным человеком крошечная. Тем не менее по воле случая нашего ближайшего родственника классифицируют как отдельный человеческий вид. Не в последнюю очередь составление видовой системы обусловлено человеческим желанием классифицировать различные феномены и отгородить себя от царства животных. Самым популярным определением видов стало такое, которое учитывает, что по воле обстоятельств некоторые представители разных видов приносят потомство, но это потомство не может дальше размножаться. Самый популярный в наших широтах пример — это мул, бесплодный потомок лошади и осла. Поскольку доказано, что потомки неандертальцев и людей могли иметь детей, их разграничение в рамках такой дефиниции невозможно. То же самое касается и денисовцев. Тем не менее видовые понятия — эволюционные, экологические и филогенетические — утверждают, что человек и неандерталец — это отдельные виды. Но генетические различия между ними для этого слишком ограниченны, поэтому более уместно для неандертальцев и денисовцев обозначение «подвиды человека», ведь речь идет о различных разновидностях человека.
С дискуссией о видах тесно связан вопрос о том, вымер ли вообще неандерталец. Очевидно, что сегодня нет неандертальцев с той внешностью, какой они обладали десятки тысяч лет назад, населяя Европу. Но раз существуют свидетельства, что у них и современных людей было потомство — и поэтому сегодня мы несем в себе неандертальскую ДНК, — можно говорить о том, что неандертальцы растворились в нас. Популяция ранних современных людей в Европе должна была быть в 50 раз более многочисленной, чем популяция неандертальцев, чтобы получился нынешний микс генов с процентным соотношением 50:1, отражающий эти отношения. Некоторые неандертальские гены распространились особенно успешно и повлияли, к примеру, на качество кожи. Так, от неандертальцев европейцы, вероятно, получили свою несколько более толстую кожу, которая защищает от холода лучше, чем кожа африканцев.
О первых переселениях современного человека из Африки, свершившихся по меньшей мере 220 000 лет назад, мы знаем благодаря генетическим находкам. На протяжении сотен тысяч лет казалось, что неандертальцы добились преимущества в Европе и Азии, а попытки современных людей расселиться раз за разом заходили в тупик. Время от времени у ранних иммигрантов появлялось совместное с неандертальцами потомство, но такие редкие случаи были исключением из правил. Евразийские первобытные человеческие формы еще долго жили сами по себе.
Тем временем миграция с юга на север продолжалась [19]. За 45 тысяч лет по крайней мере два набега (которые, как и прошлые, казалось, не оставили следа) теперь можно детально подтвердить с помощью анализа ДНК. Одна из таких находок была сделана в сибирском Усть-Ишиме (2500 километров к востоку от Москвы): там скончался современный человек, чьи предки пришли на север из Африки. А в пещере Пештера-ку-Оасе в Румынии нашли череп, которому 42 000 лет, — он считался самой ранней находкой, связанной с современным человеком, в Европе. Но у черепа необычная форма. В 2015 году анализ ДНК помог разобраться, в чем причина: череп принадлежал гибриду, у которого было более 10 % неандертальской ДНК. Выходит, что к нашим прямым предкам не относятся ни человек из Сибири, ни человек, найденный в Пештера-ку-Оасе.
Вскоре и наше время пришло. Примерно 40 000 лет назад люди, которые стали нашими прямыми предками, распространились по Европе и Азии. В это время люди с Ближнего Востока и жившие вдоль Черного моря нашли путь к Дунаю, а затем и к Центральной Европе. Заядлые велосипедисты знают, что сегодня можно без проблем попасть из Южной Германии в Румынию, передвигаясь вдоль второй по длине реки Европы. Сорок тысяч лет назад путь из дельты Дуная до Шварцвальда был далеко не прост, но это был один из немногих коридоров, по которым был возможен переход через Балканы в Центральную Европу, частично покрытую большим ледяным панцирем. Это была достойная цель. Несмотря на ледниковый период, недостатка в пастбищах тогда не было: многочисленные мамонты, шерстистые носороги и гигантские олени привлекали внимание охотников. Как и для современных людей, для неандертальцев мясо животных было венцом рациона.
