Джейн Лавик-Гудолл - В тени человека
Вот, например, что стало с Олли и ее семейством. Примерно через год после того, как вспыхнула эпидемия полиомиелита, унесшая ее детеныша, старая Олли родила недоношенного мертвого младенца. Гилка вновь была лишена возможности понянчить брата или сестричку. Спустя шесть месяцев Олли исчезла, и нам в конце концов пришлось поверить в ее смерть. Семилетняя Гилка в одиночестве бродила по тем местам, где она совсем недавно путешествовала вместе с матерью.
Вскоре после смерти матери на носу у Гилки появилась странная опухоль. По-видимому, она была очень болезненной, так как Гилка всякий раз, когда кто-нибудь из детенышей подходил к ней поиграть, тотчас отстранялась и зажмуривала глаза. Со временем опухоль, вероятно, перестала причинять боль, но рост ее не прекратился. Через год после того, как мы впервые заметили признаки опухоли, Гилку было трудно узнать: все лицо ее деформировалось, нос разросся и превратился в гигантский шишкообразный выступ. Гилка совсем не могла дышать носом, к тому же на обеих щеках и над бровью появились новые едва заметные опухоли.
Когда мы с Гуго после довольно долгого отсутствия приехали в Гомбе и увидели Гилку, нас охватил неподдельный ужас. Прежде одна из самых хорошеньких обезьянок с длинной шелковистой шерстью, бледным овальным личиком и острой белой бородкой,
Гилка превратилась в уродливого и безобразного гнома. Мы были уверены, что у нее рак и что она скоро умрет.
Тем не менее мы показали фотографию Гилки нашим друзьям-медикам и после горячих споров решили выяснить природу опухоли. С помощью известных ветеринарных врачей Сью и Тони Харторнов, профессора Дугласа Роя и доктора Брэдли Нельсона нам удалось, усыпив и обездвижив Гилку, взять кусочек опухоли на анализ. Исследования показали, что ее заболевание грибковой природы, и мы стали лечить Гилку антибиотиками. Несмотря на все неприятные процедуры, которые мы проделали с Гилкой, она не утратила доверия к людям и по-прежнему позволяет нашим практикантам следовать за ней по лесу.
Все мы горячо верим, что Гилка поправится. Во-первых, потому что любим ее, а во-вторых, потому что она и Эверед — это одна из немногих оставшихся в живых родственных пар, за которой мы следим на протяжении очень долгого времени. Пока была жива мать, братец и сестрица не слишком заботились друг о друге. Но после ее смерти Эверед и Гилка подружились. Теперь они частенько бродят вдвоем по лесу, подолгу занимаются взаимным туалетом, тогда как остальные молодые самцы редко обыскивают Гилку.
Трудно предположить, как долго продлится эта дружба. Пепе и Мифф после смерти своей матери тоже сначала сблизились, но потом их дружба пошла на убыль. К сожалению, Пепе умер приблизительно через год после Мерлина, и Мифф осталась единственной продолжательницей рода Марины. Примерно в одиннадцатилетнем возрасте Мифф родила дочь. Мы были поражены, как ловко новоиспеченная мамаша обращалась с младенцем. Все молодые самки, за поведением которых мы до этого наблюдали, по крайней мере в течение первых дней после рождения потомства испытывали чувство замешательства и растерянности. Мифф восприняла появление новорожденной как нечто само собой разумеющееся. Она уделяла дочурке примерно столько же внимания, сколько старая и опытная Фло — своему последнему отпрыску, Флейм. Единственное объяснение столь спокойному отношению Мифф к своему первенцу можно было приписать опыту, который она приобрела, воспитывая осиротевшего брата.
Как уже упоминалось в предыдущих главах, мы всегда подозревали, что в основе тесной дружбы между взрослыми самцами лежат родственные отношения. Вот почему особый интерес для нас представляли взаимоотношения между двумя старшими сыновьями Фло — Фабеном и Фиганом. В детстве оба брата часто играли вместе, хотя Фабен по праву старшего нередко вел себя грубо и агрессивно. К тринадцати годам, достигнув статуса взрослого самца, он почти совсем перестал общаться с младшим братом. Это заставило нас с Гуго усомниться в верности наших предположений.
Фабен был прекрасно сложен и обладал мощной мускулатурой. Перейдя в разряд взрослых самцов, он начал устраивать настолько впечатляющие демонстрирования силы, что к исходу первого же года занял достойное место в доминантной иерархии сообщества.
Но в результате разразившейся в это время в заповеднике эпидемии полиомиелита Фабен стал калекой: его правая рука, от плеча до кончиков пальцев, была парализована. Фиган, занимавший прежде подчиненное положение по отношению к своему старшему брату, со свойственными ему наблюдательностью и хитроумием немедленно заметил перемену в его поведении и решил воспользоваться ситуацией, чтобы упрочить свое положение. В первые дни после появления Фабена с поврежденной рукой Фиган как будто не замечал старшего брата, но потом начал намеренно запугивать его.
Как-то раз я наблюдала такую сцену. Фабен сидел на ветке и обыскивал себя. Увидев его, Фиган медленно подошел к дереву, вскарабкался наверх и начал раскачивать ветки, запугивая брата. Поначалу Фабен совсем не обращал внимания на угрозы младшего брата, но когда Фиган принялся изо всех сил трясти дерево, Фабен в страхе закричал: он еще не научился управляться одной рукой и, потеряв равновесие, полетел вниз. Подобная сцена повторилась еще дважды в ближайшие дни, и Фабен сделал наконец необходимые выводы: его отношение к младшему брату резко изменилось. При встрече Фабен теперь первым приветствовал Фигана и подбегал к нему, повизгивая и низко склонившись в знак покорности. Фиган же удостаивал его ответным прикосновением и гладил по голове.
Но Фигану ненадолго удалось сохранить свою власть над братом. Фабен с самого начала настойчиво приспосабливался к новому состоянию. Через некоторое время он научился передвигаться, выпрямившись во весь рост, как человек. Постепенно Фабен настолько овладел новым способом передвижения, что мог без труда поспевать за взрослыми самцами и сопровождать их на довольно большие расстояния. Больная рука теперь не мешала ему и не волочилась плетью по траве. Фабен мог даже раскачиваться и перепрыгивать с ветки на ветку, хотя, конечно, не так ловко, как раньше. Понемногу Фабен стал снова демонстрировать свою силу. Фиган быстро заметил улучшение физического состояния брата и старался держаться подальше от него. Спустя некоторое время трудно было поверить, глядя на братьев, что еще совсем недавно Фиган брал верх над Фабеном.
Но вот и сам Фиган достиг статуса взрослого самца, и мы стали замечать растущую привязанность между двумя братьями. Теперь они часто бродили вместе и проводили в обществе друг друга долгие часы, занимаясь взаимным обыскиванием. Наши прежние догадки находили новое подтверждение — может быть, именно так начиналась дружба между Дэвидом Седобородым и Голиафом, Майком и Джей-Би, Мистером Мак-Грегором и Хамфри, та дружба, которая заставляла самцов спешить на помощь друг другу в трудные минуты. Будущее покажет, правы ли мы в своих предположениях, а пока нам остается только наблюдать и ждать.
Примерно в это же время значительно ухудшились отношения между Фиганом и Эвередом, который был, как мы помним, на год старше Фигана: молодые самцы часто устраивали шумные демонстрирования, чтобы запугать друг друга. До настоящих драк дело, однако, почти никогда не доходило. Мне припоминается лишь одно столкновение подобного рода. Как-то раз Эверед появился в лагере и, заметив Фигана и Фабена, тотчас распушил шерсть и двинулся к ним. Фиган торопливо подбежал к брату, обнял его и лишь тогда повернулся в сторону Эвереда. Потом оба брата, издавая громкие лающие звуки «ваа», быстро прогнали агрессора с лагерной лужайки. Эверед, визжа, бросился в лес и укрылся на высоком дереве. Братья вернулись в лагерь и принялись расхаживать по поляне, по очереди демонстрируя свою силу: они размахивали ветками, таскали их за собой, стучали по земле ногами, сопровождая все действия ухающими звуками. Лишь один раз с той стороны, где укрылся Эверед, послышалась серия сдавленных уханий.
Прошло около получаса… Эверед осторожно слез с дерева и приблизился к лужайке. Однако ему пришлось немедленно ретироваться, так как сначала Фабен, а потом и Фиган тотчас бросились за ним. На этот раз они тоже взобрались на дерево и уселись метрах в пяти от своей жертвы, тяжело дыша и распушив шерсть. Никто не издавал ни звука, но губы Эвереда были оттянуты назад, обнажая зубы в испуганном оскале.
Наконец братья стали медленно приближаться к Эвереду. Тот, негромко похрюкивая, отодвинулся на несколько метров и уселся на самом конце ветки, напряженно следя за малейшим движением своих преследователей. Все трое замерли, как бы готовясь к решающей битве.
Потом с громким лаем «ваа» братья кинулись на Эвереда, но тот, визжа и крича, успел перепрыгнуть на соседнее дерево. Фабен и Фиган — вслед за ним. Погоня продолжалась недолго, вскоре Фигану удалось схватить Эвереда. Оба самца вцепились друг в друга, но тут на помощь брату подоспел Фабен и тоже вступил в драку.
