Евгений Панов - Анатомия однополого секса
Рис. 6. Гомосексуальный контакт между теми же взрослыми самками в присутствии подростка
Значительная часть таких контактов осуществлялась однополыми особями, причем в гомосексуальных играх подростков мужского пола изредка присутствовали даже элементы орального секса. По мнению де Ваала, одна из важнейших функций описанного поведения обезьян бонобо состоит в том, что оно сводит до минимума социальную напряженность в группе, особенно в ситуациях, грозящих перерасти в длительный конфликт между отдельными членами коллектива. Имея это в виду, исследователь предпочитает говорить в данном случае не о половом, а о социосексуальном поведении.
Человек — это звучит гордо?
И вот после всего того, что здесь было рассказано о механизмах дифференциации пола и о поразительном разнообразии реализации половых потенций в мире животных, настало время ответить на главный вопрос: удается ли обнаружить в природе биологические предпосылки интересующих нас отклонений в половом поведении человека?
Если речь идет о физиологическом базисе полового поведения, то ответ будет положительным. Потенциальная бисексуальность любого организма на физиологическом уровне — это бесспорный факт, подтвержденный поистине несметным количеством экспериментов с самыми разными видами животных. Как мы могли убедиться, то же самое справедливо и в отношении человека. С этих позиций можно утверждать, что гомосексуальное влечение лиц с определенными физиологическими расстройствами (в частности, гормональными сдвигами) обусловлено вполне естественными причинами.
Ну хорошо, а если речь не идет о какой-либо органической или функциональной патологии? Тут важно следующее. Давайте не забывать о том, что называется мотивами реализации полового поведения у животных и у людей. А они, эти мотивы, у животных и у человека — далеко не одинаковы. Человек — единственный биологический вид, у которого половое поведение, помимо своей первоначальной функции воспроизводства потомства, приобрело еще одну, ничуть не менее значимую функцию — извлечения наслаждений. Как раз именно этот, последний, мотив и определяет проявления большинства форм сексуальности у людей, и гомосексуальности в частности. Ни у кого не вызывает сомнения тот факт, что названная вторая функция есть результат длительной социальной эволюции человека, вторично наложившейся на его биологическую эволюцию.
Ну а что касается животных, то у них «гомосексуальное поведение» (именно так, в кавычках!) в большинстве случаев представляет собой результат частных издержек и сбоев в сложнейших процессах воспроизводства потомства. Слепой инстинкт продолжения рода, а не жажда получить наслаждение движет подобного рода действиями у братьев наших меньших. Поэтому у животных, насколько мы можем судить сегодня, проявления «гомосексуального поведения» — вовсе не следствие устойчивых органических нарушений в сфере физиологии или психики. Просто в условиях длительного отсутствия адекватного полового партнера любая особь рано или поздно прибегнет к заместительным формам сексуального поведения.
Регулярное «гомосексуальное поведение» наиболее распространено среди тех видов, у которых внешние различия между полами (половой диморфизм) выражены в наименьшей степени. Таковы, в частности, чайковые птицы. Достаточно сказать, что половую принадлежность чайки, которую вы держите в руках, надежно можно установить только при вскрытии, после осмотра гонад. То же справедливо и в отношении крачек, у которых в начале брачного сезона десятки и сотни пока еще холостых особей обоих полов концентрируются в так называемых «клубах» на морских пляжах. Здесь то и дело приходится наблюдать ложные садки. Не исключено, что именно по ответной реакции пассивного партнера активный партнер опознает пол птицы, на которую направлена садка. Любой сбой в подобной тактике поиска полового партнера методом проб и ошибок может завершиться формированием гомосексуальной пары.
Да, в поведении животных, скорее всего, нет места откровенной эротике. Но, как мы убедились, это труднее утверждать, когда речь заходит о наших ближайших родичах — человекообразных обезьянах. Уж очень многое в их сексуальном поведении на поминает эротические игры людей. Казалось бы, именно здесь следует искать эволюционные истоки гомосексуальности человека. Однако такая точка зрения остается пока что непопулярной в среде специалистов, занятых изучением эволюции поведения (последний тому пример — публикация в «New Scientist», 1999, № 8). Вспомните: гомосексуальное поведение у человекообразных обезьян наблюдали преимущественно в нестандартной обстановке (в однополой группе самцов горилл, хронически лишенных общества самок, и в условиях неволи в случае с карликовыми шимпанзе). В этом смысле «гомосексуальность» у человекообразных обезьян, как и у прочих животных, более всего подобен транзиторным, приходящим, или заместительным, формам гомосексуальности у здоровых в принципе особей. Такие отклонения в половом поведении возникают не самопроизвольно, а под давлением внешних обстоятельств, чаще всего при длительной изоляции однополых существ. То же и у человека: если в устойчиво однополом коллективе присутствуют индивиды с повышенной сексуальностью, то они и становятся инициаторами гомосексуальных контактов в группе.
Иными словами, биологические и социокультурные факторы, определяющие отклонения в половом поведении человека, неизменно действуют в едином и неразрывном комплексе, всячески дополняя и модифицируя друг друга. Относительный вес тех и других факторов изменяется от случая к случаю. И лишь в достаточно редких ситуациях, при явных нарушениях физиологического развития индивида, биологические факторы, определяющие эти нарушения, оказываются полностью доминирующими. Проявления именно подобных форм гомосексуальности человека ни в коем случае непрезренны и неподсудны, как непрезренна и неподсудна всякая болезнь.
