Путешествие наших генов - Краузе Йоханнес
В целом генетические диспозиции не нужно переоценивать. Это показывают знания, полученные в последние годы о генетическом влиянии на размеры тела. Были идентифицированы около ста участков генов, которые влияют на величину тела, включая различия, зависящие от регионов. Однако гораздо важнее условия окружающей среды. То, что сегодня у людей во многих частях света голова больше, чем у их бабушек и дедушек, обусловлено лишь заметно улучшившейся ситуацией с питанием. Никому не пришло бы в голову объяснять разницу в размерах, встречающуюся у трех поколений, генетическим сдвигом. Точно так же то, что в тесте на интеллект 1950 года сегодня больше людей показывают результаты выше среднего, не значит, что у них есть «гены интеллекта». Скорее это связано с тем, что улучшились условия для развития интеллекта, например, за счет возросшего количества высших учебных заведений.
Естественно, нельзя сказать, что участки генов, которые соответствуют интеллекту, не связаны с развитием личности. Человеку с неблагоприятными в этом плане предпосылками, вероятно, сложнее хорошо окончить школу или университет, чем другим, но этот недостаток будет уравновешиваться другими факторами, в первую очередь социальным статусом. Культурные и прочие внешние обстоятельства гораздо важнее, чем генетические, иначе исследования в области образования не доказали бы десятки раз взаимосвязь между доходами родителей и успехом в учебе.
В целом проблематично делать заключения о «генах интеллекта», противопоставляя генетические особенности и результаты тестов на интеллект. Интеллект — это то, что упускают тесты. А нынешние методы отражают в первую очередь то, что считается важным в соответствующих обществах. Поэтому корреляция более высокого уровня IQ с определенными генетическими компонентами в определенных популяциях докажет только, что эта популяция в среднем выдерживает один конкретный тест лучше, чем другая. Если за меру принять другой тест, который адаптирован к требованиям других обществ, та же самая популяция могла бы показать гораздо худшие результаты, а другая — лучшие.
Можно, конечно, заставить бежать спринт спортсменку, которая прыгает в высоту, и спортсменку, которая бегает стометровки, но кто из них спортивнее, сказать по результатам будет трудно. Познания о генетической обусловленности интеллекта опровергают гипотезы о региональных или даже национальных различиях, но этические дебаты это только подхлестывает. Если высокопроизводительное генетическое исследование уже относительно скоро сможет идентифицировать участки ДНК, влияющие на интеллект, в следующие годы и десятилетия понимание этих диспозиций будет заметно расширяться и углубляться. Так, сегодня по ДНК уже частично считывается выраженность аутистических или шизофренических особенностей личности.
Никто пока не может оценить, какие личные профили в ближайшие годы можно будет создавать посредством анализов генома. Как быть, если не только медицинские риски, но и особенности характера с высокой долей вероятности можно будет узнать, заплатив небольшое количество евро или долларов? Перед человечеством стоит трудная задача — ответить на этот и другие сложнейшие этические вопросы, пока в генные исследования вливаются огромные суммы, пока весь мир стоит на пороге новых генетических открытий. Так, в 2012 году был основан Китайский национальный генетический банк, который хочет расшифровать не только «строительный чертеж» человека, но и всю биосферу. А одним из самых значимых акционеров крупнейшей частной компании, выполняющей анализы генома, — калифорнийского предприятия 23andMe — является информационный концерн Google.
Развитие генетических исследований сродни развитию сверхзвуковых самолетов: их многообещающие возможности завораживают, хотя мы способны лишь предполагать, какие риски может таить в себе эта техника. Мы близки к тому, чтобы преодолеть звуковой барьер, но не знаем, что тогда услышим. Впрочем, есть хорошие основания для оптимизма. За нами — фантастическая история эволюции, благодаря удачному стечению обстоятельств мы развили сравнительно мощный мозг. С тех пор как человек развил земледелие и стал оседлым, в масштабах эволюции не прошло и одного мгновения. Но все это время мы меняли мир согласно нашим требованиям, подчиняли себе природу, понимали ее законы — и крошечную роль людей в этой большой игре. Сегодня мы стоим непосредственно перед большой, вероятно, самой грандиозной революцией в истории человечества. Расшифровка нашего генома — лишь начало пути, в конце которого человек первым из живых существ на этой планете сможет взять свою эволюцию в собственные руки. Только в 2015 году был разработан так называемый метод CRISPR/Cas [24].
Сегодня эти «генетические ножницы» — стандартный механизм генной инженерии, с помощью которого геномы живых существ можно целенаправленно и точно менять. Возможности этой техники, в первую очередь медицинские, очевидны. Генетическую предрасположенность к раку или другим заболеваниям можно идентифицировать, вырезать с помощью «генных ножниц», исправив тем самым геном. Штаммы бактерий и вирусов в ближайшем будущем, возможно, будут так изменены, что их фактически заменят другие штаммы, но человеку они уже не причинят вреда. Люди смогут получить иммунитет против опасных заболеваний. При удачном развитии событий «генетические ножницы» и другие методы генной инженерии смогут дать отпор надвигающейся катастрофе резистентности к антибиотикам.
Медицинские возможности многочисленны, но тут много неизвестных. Сегодня никто не может с полной ответственностью утверждать, что изменение генов, выключив одну болезнь, не сделает возможной другую. «Генетические ножницы» как терапевтическое средство еще далеки от того, чтобы их использовали регулярно, но первые попытки применять их на человеческих стволовых клетках уже идут. В конце 2018 года китайский исследователь Хе Янкуи провозгласил рождение первых детей с отредактированным геномом. По его собственному утверждению, еще до эмбриональной стадии он «выключил» у близнецов Лулу и Нана рецептор CCR-5, чтобы защитить детей от ВИЧ. Для этого потребовалось относительно простое вмешательство, поскольку ген CCR-5 хорошо изучен. Но причин делать это было не много, потому что ВИЧ встречается в Китае относительно редко, к тому же вирус очень хорошо контролируется медикаментами — в отличие от вируса Западного Нила, которому может способствовать мутировавший рецептор CCR-5: против этого вируса еще нет терапии, а температура, которую он дает, может стать смертельной. Многое говорит о том, что в случае с Лулу и Нана дело было не столько в эффективной профилактике ВИЧ, как заявляет Хе Янкуи, сколько исключительно в его желании стать пионером на новой научной тропе.
Никто сегодня не может всерьез оценить, будет ли это вмешательство иметь для близнецов нежелательные последствия в долгосрочной перспективе. Медицинский потенциал метода CRISPR/Cas, бесспорно, огромен, как и вероятность того, что если использовать его без основательной оценки риска, он может оказывать медвежьи услуги.
Как бы то ни было, общественная реакция по всему миру, в том числе в самом Китае, показала, что в основном научное сообщество готово к этическим дебатам, готово и к тому, чтобы согласовывать свои действия с итогами этих дебатов. Вероятно, Лулу и Нана пробудили мир от заколдованного сна и положили начало обсуждениям, которые уже давно должны были вестись.
Темные стороны новых технологий очевидны. Когда становится возможным идентифицировать все больше генетических факторов, среди них уже оказываются не только те, что отвечают за болезни, но и те, что определяют такие характеристики, как интеллект, размеры тела или личностные особенности. Благодаря этому появление на свет «дизайнерского ребенка» может заметно ускориться. Уже сегодня успешная генная диагностика позволяет вычислить нерожденных детей с риском трисомии 21 (лишней хромосомы) и сделать аборт. Метод «генетических ножниц» может показаться в этом случае этически предпочтительным, ведь речь идет не о том, чтобы прервать жизнь еще не рожденного ребенка, а о том, чтобы вообще не позволить ей возникнуть. Желание родить здорового ребенка абсолютно понятно, и благодаря CRISPR/Cas его можно было бы осуществить. Но разве гены, которые позволят ребенку стать более интеллектуальным, не столь же понятное родительское желание? А заполучить внешний вид, который способствует продвижению в обществе большинства, например, более светлую кожу или голубые глаза?
