Игорь Акимушкин - Проблемы этологии
У осьминогов деятельность их более разнообразна.
Осьминоги «ходят» на щупальцах по дну, переносят в них тяжести, строят гнезда из камней, открывают раковины моллюсков, прикрепляют яйца к камням, а когда осьминог спит, некоторые щупальца несут сторожевую службу. В соответствии с разносторонним назначением распределены и роли между разными щупальцами.
Щупальца второй сверху пары, которые обычно длиннее всех, осьминоги употребляют в качестве атакующего оружия. Нападая на добычу и защищаясь от врага, осьминоги стараются схватить противника именно этими щупальцами. В мирное время «боевые» руки превращаются в ноги: служат ходулями при передвижении по дну.
Для обследования и ощупывания окружающих предметов предназначена самая верхняя пара рук, а караульную вахту во время сна несут два нижних щупальца.
В глубоком сне все щупальца осьминога, кроме двух нижних, прижаты к телу, а сторожевые руки вытянуты в стороны. Время от времени они вытягиваются вверх и медленно кружат над спящим осьминогом, словно антенна радара. Осьминог погружен в глубокий сон. Он ничего не видит и не слышит. Но стоит слегка сотрясти воду или чуть прикоснуться к сторожевым щупальцам (именно к ним, а не к другим!), животное сейчас же вскакивает.
Развитие у животных органов, способных использовать простейшие орудия, приводит к образованию более сложного мозга, к расширению сферы его деятельности, к формированию разнообразных приспособительных рефлексов.
Но вернемся к осьминогам, проходящим испытание на сообразительность.
Экспериментатор Джозеф Синел предложил голодным осьминогам огромных устриц. Несколько часов осьминоги безуспешно пытались открыть их раковины. Через неделю Синел снова положил тех же устриц в аквариум, но умудренные опытом осьминоги и не притронулись к ним. Даже не ощупали, как обычно поступают со всяким новым предметом.
Другой ученый выработал у осьминогов условный рефлекс на свет. Осьминога легонько кололи куском проволоки и одновременно включали лампочку. Осьминог «мрачнел»: расширял черные хроматофоры, кожа становилась темной. Обучение продолжалось шестнадцать дней. На семнадцатый день включили свет, но проволокой осьминога не коснулись. Однако он потемнел, как прежде. Восемьдесят один день мозг осьминога сохранял память об уколе, который должен был последовать за вспышкой света. Не скоро, лишь к концу третьего месяца, исчез условный рефлекс на свет, ни разу не подкрепленный за это время раздражителем — уколом.
Эксперименты над поведением осьминогов и физиологией их мозга провели на морской станции в Неаполе английские ученые Бойкот и Юнг. В результате они пришли к выводу, что осьминоги наиболее одаренные из всех беспозвоночных животных и некоторых позвоночных, например рыб.
Бойкот и Юнг установили также, что осьминоги поддаются дрессировке. Не хуже слонов и собак они отличают разные геометрические фигуры: маленький квадрат от более крупного, прямоугольник, показанный вертикально и горизонтально, белый круг от черного, крест и квадрат, ромб и треугольник. За правильно сделанный выбор животных награждали пищей, за ошибку они получали слабый удар электрическим током.
Исследователи кормили осьминогов крабами, привязанными за нитку. Когда подопытные животные привыкли к такому угощению, в бассейн рядом с крабом опускали металлическую пластинку.
Вот осьминог, ничего не подозревая, появляется из своего убежища. Как всегда, смело атакует краба и вдруг отскакивает. Бледнеет, выбрасывает струю воды в предательского краба и спешит назад, в свое логово.
Через краба с пластинкой экспериментаторы пропустили электрический ток. Его удар испугал осьминога.
Через два часа краб с пластинкой снова в аквариуме. Осьминог не бросается на него, как обычно, из своего логова, словно ракета. Он ведет себя теперь совсем иначе. Осторожно появляется из расщелины. Идет по дну с вытянутыми вперед щупальцами, каждую секунду готовый повернуть обратно. Борются два чувства — желание схватить краба и страх.
Разрешая мучительное противоречие, осьминог то приближается к крабу, то боязливо удаляется в свой угол, чтобы через минуту опять вернуться. Наконец чувство голода побеждает. Осьминог хватает краба. Удар! Осьминог бледнеет и удирает в нору.
Условный рефлекс теперь прочно закреплен в его мозгу. Осьминог берет обычных крабов. Но краб с пластинкой не вызывает у него никакого интереса. Осьминог высовывает голову из своего убежища, чтобы понаблюдать за трюками странных людей. Когда опасный краб приближается к нему, осьминог багровеет и пускает в мнимого врага серию залпов из водяного пистолета, которым наделила его природа, то есть, попросту говоря, из воронки своего реактивного двигателя.
Осьминоги с удаленными кусочками мозга, в которых замыкаются условные рефлексы, действовали так, словно никогда в жизни не получали электрических ударов. Увидев краба с пластинкой, оперированный осьминог торопливо выбирался из своего логовища, хватал краба, получал удар, уплывал прочь и тут же снова возвращался. Память о боли, полученной только что, отсутствовала, условный рефлекс на краба с пластинкой не образовывался. Один осьминог тридцать пять дней, пока длился эксперимент, с неистощимой яростью бросался на краба. Даже в конце дня, который принес ему пятнадцать ударов током, осьминог с готовностью появлялся из убежища, чтобы напасть на краба, который причинял ему только боль.
Человек, оказывается, может загипнотизировать даже спрута. Это доказал голландский исследователь Тан-Кот.
Он испытал несколько методов. Наилучшим оказался такой: держать осьминога на ладони ртом кверху, чтобы щупальца свешивались вниз. Самое трудное — удержать осьминога в этом неудобном для него положении, пока не подействуют чары гипноза. Одновременно следует избегать прикосновений к руке осьминожьих щупалец, а то они тотчас обовьются вокруг пальцев, осьминог возбудится, и усыпить его будет нелегко.
Если удается удержать его достаточно длительное время в указанном выше положении, осьминог легко поддается внушению. Когда он хорошо загипнотизирован, можно делать с ним что угодно, он не просыпается. Можно поднять любое щупальце, а затем бросить его; оно падает безжизненно, как кусок веревки.
Тан-Кот перебрасывал осьминога с руки на руку, тот реагировал на это не больше, чем футбольный мяч. Чтобы разбудить загипнотизированного осьминога, нужно сильно ущипнуть его хирургическим пинцетом или даже применить еще более сильное воздействие.
Тот факт, что осьминог легко поддается гипнозу, говорит о достаточно высокой организации его мозга.
Теперь речь пойдет об осах-охотницах (еще их называют дорожными или одиночными осами). Они не живут по обычаям других ос большими сообществами. Это неисправимые аутсайдеры. В одиночестве ведут борьбу с превратностями судьбы.
Многие осы-охотницы роют норки в земле. Затем летят за добычей. Ловят гусениц, мух, пауков, а иные даже и пчел. Парализуют их уколом жала и несут к норке. Затаскивают в норку. Откладывают на добычу одно или несколько яичек. Добыча их хорошо законсервирована, а потому и не портится, хотя и не шевелится.
Некоторые осы-охотницы после хирургической операции, произведенной над жертвами, закапывают норку и больше к ней не возвращаются. Пищи, которую они в нее натаскали, хватит на пропитание личинок до их превращения в куколок. Другие снова и снова прилетают к норкам и подкармливают личинок свежей добычей.
Первым нужно помнить дорогу к норке недолго. За восемьдесят вылетов на охоту они наполняют «законсервированной» добычей кладовые подземелья. Вторые, пока личинки растут и развиваются, много дней и ночей не должны забывать о месте их нахождения.
Есть и такие охотницы: выкармливают потомство сразу в нескольких норках, вырытых далеко друг от друга. Норки невелики и едва заметны, а некоторые осы, улетая за добычей, прикрывают вход в них камешками и песчинками. И улетают далеко, за десятки и сотни метров. Исключительная память этих удивительных животных представляет собой редчайший феномен.
Пчелиным волком прозвали охотника филантуса. Он роет норки на песчаных пустошах, на обочинах пыльных дорог, в дюнах под соснами. Песок бросает между ног, как собака.
Вот норка готова, волк полетел за добычей. Он знает, где пчелы собирают мед. Туда и летит. Настигает пчелу, укол шпагой, и она, что называется, ни жива и ни мертва. Волк, поддерживая пчелу под брюхом ножками, несет ее к своей норке.
Но тут его ждет некоторая перемена декораций. Пока он рыл норку, мы окружили его кольцом из сосновых шишек, которых много вокруг. А когда он охотился на пчел, эти шишки перенесли немного в сторону и расставили тоже кольцом, но так, что норка оказалась теперь за пределами кольца, а не в нем, как прежде.
