Ричард Докинз - Величайшее Шоу на Земле: свидетельства эволюции
ГЛАВА 7. Отсутствующие особи? Больше не отсутствующие
Обращение Дарвина к эволюции человека в самой известной его работе «Происхождение видов» ограничивалось 10 многообещающими словами: «Свет будет пролит на происхождение человека и на его историю.»
Такова формулировка в первом издании, на которое я всегда ссылаюсь, если не указано иное.
К шестому (и последнему) изданию Дарвин позволил себе вольность, и предложение стало таким: «Много света будет пролито на происхождение человека и на его историю».
Мне нравится думать, как его перо замерло над пятым изданием, пока великий человек благоразумно взвешивал, может ли он себе позволить роскошь слова «много».
Даже с этим уточнением, предложение содержит умышленную недосказанность.
Дарвин умышленно отложил обращение к эволюции человека до другой книги — «Происхождение человека».
Возможно, не стоит удивляться, что два тома этой работы уделили больше страниц теме подзаголовка книги — «Половой отбор» (исследуемый, главным образом, на примере птиц), чем эволюции человека.
Не удивительно, потому что в момент написания не было ископаемых, ведущих от нас к нашим ближайшим родственникам среди обезьян.
Дарвин мог рассматривать только ныне живущих обезьян, и он использовал их, рассуждая верно (и практически в одиночку), что наши ближайшие живущие ныне родственники все родом из Африки (гориллы и шимпанзе-бонобо, которые не выделялись в отдельный вид от шимпанзе в то время, но также живущие в Африке), и поэтому предсказав, что если ископаемые предков человека вообще когда-либо будут найдены, то их следует искать именно в Африке.
Дарвин сожалел о скудности ископаемых, но придерживался оптимистической позиции в их отношении.
Цитируя Лайелла, своего наставника и великого геолога того времени, он указал, что «во всех классах позвоночных открытие ископаемых остатков было крайне медленным и случайным процессом» и добавил: «Не следует забывать, что те регионы, которые наиболее вероятно могли бы предоставить какие-либо останки, соединяющие человека с некоторыми вымершими обезьяноподобными существами, пока еще не были обследованы геологами».
Он имел в виду Африку, и поиску не помог факт, что его непосредственные преемники в значительной степени проигнорировали его совет и искали вместо этого в Азии.
Именно в Азии «недостающие звенья» впервые начали становиться менее недостающими.
Но те первые окаменелости, которые были обнаружены, были относительно недавними, возрастом меньше чем миллион лет, датируемые временем, когда гоминиды были довольно близки к современным людям и, мигрируя из Африки, достигли Дальнего Востока.
Их назвали «Яванским Человеком» и «Пекинским Человеком» в честь мест их открытия.
Питекантропы были обнаружены голландским антропологом Эженом Дюбуа в 1891 году.
Он дал ему имя, Pithecanthropus erectus, Питекантроп прямоходящий, выражающее его убежденность в том, что он достиг цели своей жизни и обнаружил «недостающее звено».
Возражения пришли из двух противоположных источников, которые скорее подтверждали его точку зрения: одни утверждали, что его ископаемое была просто человеком, другие, что оно было гигантским гиббоном.
Позже в своей довольно горькой и склочной жизни Дюбуа сетовал на предположение, что позже обнаруженные Пекинские ископаемые были подобны его Питекантропу.
Обладая собственническими претензиями, если не сказать защищая, свое ископаемое, Дюбуа верил, что только Яванский Человек был настоящим недостающим звеном.
Чтобы подчеркнуть отличия от различных ископаемых останков Пекинского Человека, он описывал их гораздо более близкими к современному человеку, а своего Яванского Человека из Тринила как промежуточного между человеком и человекообразной обезьяной.
«Питекантроп (Яванский Человек) был не человеком, а членом гигантсуого рода, близкого к гиббонам, хотя и превосходящего с точки зрения значительно большего объема мозга и в то же время выделяющегося своей способностью принимать выпрямленную позу и походку.
В среднем он имел удвоенную цефаллизацию (отношение объема мозга к размеру тела) по сравнению с человекообразными обезьянами или половину от человеческой…
Это удивительный размер мозга, слишком большой для человекообразной обезьяны и слишком малый в сравнении со средним, хотя и не меньший, чем наименьший мозг человека, что привело к почти общему мнению, что Яванский Человек из Тринила был на самом деле примитивным человеком.
Однако морфологически свод его черепа близок к своду человекообразных обезьян, особенно гиббонов…»
Не могло улучшить характер Дюбуа и то, что другие решили, будто он говорил, что питекантроп был только гигантским гибоном, а вовсе не промежуточным звеном между ними и людьми, и он всячески старался утвердить свою старую позицию: «Я по-прежнему верю, теперь более твердо, чем ранее, что питекантроп из Тринила — настоящее «недостающее звено»»..
Креационисты время от времени используют в качестве политического оружия утверждения, что Дюбуа отрекся от своего утверждения, что питекантроп был промежуточным звеном, обезьяно-человеком.
Креационистская организация «Ответы в Книге Бытия», однако, добавила его в свой список дискредитированных аргументов, которые, они говорят, не должны испоьзоваться.
Их заслуга, что они имеют такой список вообще.
Как я сказал, было показано, что и яванский и пекинский экземпляры питекантропов довольно молоды, менее 1 млн лет.
Сейчас они классифицированы как входящие в род Homo, также как и мы, cохраняя видовое наименование Дюбуа erectus: Homo erectus, человек прямоходящий.
Дюбуа выбрал не ту часть света для своего одинокого поиска «недостающего звена».
Было естественно, что голландец вначале отправится в голландскую Восточную Азию, но человек с его преданностью [делу], должен был бы последовать совету Дарвина и отправиться в Африку, поскольку Африка — то место, где наши предки эволюционировали, как мы увидим.
Но что делали эти останки Homo erectus вне Африки?
Фраза «Из Африки» была заимствована Карен Бликсен для обозначения великого недавнего исхода наших предков из Африки.
Но было два исхода, и важно не путать их.
Относительно недавно, примерно 100 000 лет назад, бродячие группы Homo sapiens, выглядящих примерно как мы, оставили Африку и диверсифицировались в расы, которые мы видим сегодня по всему миру: инуиты, американские индейцы, австралийские аборигены, китайцы и т. д.
Именно к этому позднему исходу обычно относится фраза «Из Африки».
Но был более ранний исход из Африки, и те пионеры-эректусы оставили ископаемые останки в Азии и Европе, включая яванские и пекинские экземпляры.
Старейшие ископаемые вне Африки были найдены в центральноазиатской стране Грузия, и названы «Грузинский Человек»: низкорослое создание, чей (довольно хорошо сохранившееся) череп, датируется современными методами 1.8 млн лет назад.
Он был назван Homo georgicus (некоторыми таксономистами, хотя другие не признают его как отдельный вид), чтобы показать, что он кажется более примитивным, чем остальные ранние беглецы из Азии, которые все классифицируются как Homo erectus, человек прямоходящий.
Недавно в Малазии были обнаружены несколько каменных инструментов, немного более старых, чем Грузинский Человек, вдохновив новые поиски ископаемых костей на полуострове.
Но в этом случае все эти ранние азиатские ископаемые довольно близки к современным людям, и все сейчас классифицируются в составе рода Homo [Человек]; за нашими более ранними предшественниками мы должны отправиться в Африку.
Но сначала немного задержимся, чтобы спросить, чего мы должны ожидать от «недостающего звена».
Представим для удобства агрумента, что мы принимаем всерьез исходное ошибочное значение термина «недостающее звено», и ищем промежуточное звено между шимпанзе (см. справа) и нами.
Мы произошли не от шимпанзе, но наверняка наш с шимпанзе общий предок был больше похож на шимпанзе, чем на нас.
В частности, он не имел такого большого мозга как наш, он, вероятно, не ходил на двух ногах, как ходим мы, он, вероятно, был гораздо более волосат, чем мы, и наверняка не имел таких развитых человеческих черт, как речь.
Таким образом, даже хотя мы и должны оставаться твердыми перед лицом распространенного ошибочного понимания, что мы не произошли от шимпанзе, не будет вреда задаться воспросом, каким должно быть промежуточное звено между шимпанзе и нами.
Итак, волосы и речь плохо сохраняются как ископаемые, но мы можем получить несколько хороших подсказок о размере мозга, изучая череп, и хорошие подсказки о походке из [рассмотрения] скелета (включая череп, поскольку foramen magnum, дыра для спинного мозга, смотрит вниз у двуногих, и сильнее назад у четвероногих).
Возможные кандидаты на звание недостающего звена могут иметь следующие черты:
1. Промежуточный объем мозга и переходная форма походки: вероятно, вроде сутулого переваливания вместо гордой прямой осанки, предпочитаемой оффицерами и манерными барышнями.
2. Мозг, размером с мозг шимпанзе с человеческой прямой походкой.
3. Крупный, более человекоподобный мозг, с перемещением на 4 лапах, подобно шимпанзе.
И, держа эти возможные варианты в голове, давайте осмотрим некоторые из многочисленных африканских ископаемых, которые ныне доступны нам, но, к сожалению, не были доступны Дарвину.
Молекулярные свидетельства (к которым я обращусь в главе 10) показывают, что наш общий предок с шимпанзе жил примерно 6 млн лет назад или немного ранее, поэтому давайте разделим различия и посмотрим на 3 млн-летние ископаемые.
Наиболее известные останки этой степени древности принадлежат «Люси», классифицированной ее открывателем в Эфиопии, Дональдом Джохансоном, как Australopithecus afarensis.
К сожалению, у нас есть только фрагменты черепа Люси, но нижняя челюсть необычно хорошо сохранилась.
Она была небольшой по современным меркам, хотя и не насколько, как Homo floresiensis, маленькое существо, которое газеты назвали Хоббитом, вымершее дразняще недавно на острове Флорес в Индонезии.
Скелет «Люси» достаточно полон, чтобы предполагать, что она ходила по земле прямо, но, вероятно, также искала убежище на деревьях, где проворно лазала.
Есть хорошие свидетельства, что кости, относимые к Люси действительно принадлежат одному индивиду.
Этого нельзя сказать о так называемой «Первой семье» — коллекции костей по крайней мере 13 индивидов, схожих с Люси и примерно того же рода, которые каким-то образом оказались похоронены вместе, также в Эфиопии.
Фрагменты Люси и «Первой Семьи» дают хорошее общее представление о том, как выглядели Australopithecus afarensis, но полную достоверную реконструкцию трудно составить из кусочков многих индивидов.
К счастью, почти полный череп, известный как AL444-2 (справа), был обнаружен в 1992 в той же области Эфиопии, и он подтвердил предварительные реконструкции, сделанные ранее.
Кажется довольно правдоподобным, что вид, который мы зовем Australopithecus afarensis — вид, к которому принадлежит Люси, включал наших предков 3 млн лет назад.
Другие ископаемые были помещены в другие виды того же рода, и практически достоверно, что наши предки были представителями этого рода.
Заключение из исследований «Люси» и ее сородичей — что их мозг был примерно того же размера, что и у шимпанзе, но в отличие от шимпанзе, они были прямоходящими, ходили на задних лапах, как мы представили во втором из наших гипотетических сценариев.
«Люси» были немного похожи на прямоходящих шимпанзе.
Их двуногость эффектно подтверждается запоминающимся рядом следов, открытых Мэри Лики в окаменевшем вулканическом пепле.
Это дальше на юг, в Лаетоли в Танзании, и они старше, чем Люси и AL444-2: возрастом около 3.6 млн лет.
Их обычно относят к паре Australopithecus afarensis шедших вместе (рука-в-руке?), но что важно, ко времени 3.6 млн лет назад прямоходящая обезьяна ходила на Земле на двух ногах, что довольно похоже на нас, хотя ее мозг был размером с мозг шимпанзе.
Первым найденным австралопитеком, типичным образцом этого рода, был так называемый Ребенок из Таунга.
В возрасте трех с половиной лет Ребенок из Таунга был съеден орлом.
Свидетельства — повреждения на глазницах этого ископаемого, идентичнык отметинам, оставляемым современными орлами на современных обезъянах, когда они выклевывают глаза.
Бедный маленький Ребенок из Таунга, визжащий на ветру, в то время как хищная птица несла тебя по воздуху, ты не найдешь успокоения в своей будущей славе через два с половиной миллиона лет в качестве типичного образца Australopithecus africanus.
Бедная Таунговская мать, плачущая в плиоцене.
Типовой образец — первый индивид нового вида, названноый и официально снабженноый новой биркой в музее.
Теоретически более поздние находки сравнивают с типовым образцом, чтобы узнать, совпадают ли они.
Ребенок из Таунга был обнаружен африканским антропологом Реймондом Дартом в 1924 году, давшим его новое родовое и видовое имена.
Каково различие между «видом» и «родом»?
Давайте быстро разберем этот вопрос, прежде чем продолжить.
Род — более охватывающее подразделение.
Вид принадлежит к какому-нибудь роду, часто наравне с другими видами.
Homo sapiens и Homo erectus — два вида одного рода Homo.
Australopithecus africanus и Australopithecus afarensis — два вида одного рода Australopithecus.
Латинское наименование животного или растения включает родовое имя (начинающеесе с заглавной буквы) сопровождаемое видовым наименованием (без заглавной буквы).
Оба наименования пишутся курсивом.
Иногда бывает еще дополнительно имя подвида, следующее за видовым именем, как например у Homo sapiens neanderthalensis.
Таксономисты часто спорят по поводу имен.
Многие, например, будут говорить о Homo neanderthalensis, не о Homo sapiens neanderthalensis, возводя неандертальцев от уровня подвида до статуса вида.
Родовые и видовые имена также часто оспариваются и часто изменяются при последующих пересмотрах в научной литературе.
Paranthropus boisei [парантроп Бойса] был в свое время Zinjanthropus boisei и Australopithecus boisei, и по-прежнему неформально упоминается как робустный (крепкий) австралопитек в противоположность грацильным (тонким) — видуам австралопитеков, упомянутым выше.
Одно из главных сообщений этой главы касается некоторой произвольности зоологической классификации.
Реймонд Дарт дал имя Australopithecus Ребенку из Таунга, типовому образцу рода, и мы с тех пор застряли на этом удручающе нетворческом для нашего предка имени.
Оно всего лишь значит «Южная обезьяна».
Ничего общего с Австралией, которая просто означает «Южная страна».
Дарт мог бы придумать и более образное имя для столь важного рода.
Он, возможно, даже догадывался, что другие члены рода будут позднее найдены севернее экватора.
Немного более старым, чем Ребенок из Таунга, одним из наиболее хорошо сохранившихся, является, хотя и лишенный нижней челюсти, череп под именем «Миссис Плез».
«Миссис Плез», кто на самом деле скорее был небольшим самцом, чем большой самкой, получила свое прозвище, поскольку изначально была классифицирована в род Plesianthropus [Плезиантроп].
Это значит «почти человек», что является более хорошим именем, чем «южная обезьяна».
Можно было бы надеяться, что когда позднее таксономы решили, что Миссис Плез и ее вид были того же рода, что и Ребенок из Таунга, Плезиантроп должен был бы стать именем их всех.
К несчастью, правила зоологической номенклатуры строги до педантизма.
Первенство наименования имеет преимущество над смыслом и уместностью.
«Южная обезьяна» может быть и плохое имя, но это не играет роли: оно появилось раньше более осмысленного имени плезиантроп, и мы, похоже, на нем застряли, если только не…
Я все еще лукаво надеюсь, что кто-нибудь в пыльном ящике южно-африканского музея обнаружит давно-забытое ископаемое, явно того же вида, что и Миссис Плез и Ребенок из Таунга, но с каракулями на бирке, гласящими «Типичный образец вида Hemianthropus [получеловек], 1920 год».
По одному мановению все музеи мира мгновенно должны будут сменить ярлычки на их образцах и слепках австралопитеков, и все книги и статьи по истории гоминид, должны будут последовать за ними.
Программы текстовых процессоров по всему миру будут безостановочно работать, вылавливая упоминания австралопитеков и заменяя их на хемиантропов.
Я не могу придумать другого случая, когда бы международные правила являлись достаточно сильными, чтобы предписать одномоментные общемировые изменения языка задним числом.
Теперь, к моему следующему важному моменту по теме будто бы недостающих звеньев и произвольности имен.
Очевидно, когда имя Миссис Плез было изменено с Плезиантропа на Австралопитека, ничего не изменилось в реальном мире.
Полагаю, ни у кого не возникнет желания думать иначе.
Но рассмотрим схожий случай, когда ископаемые останки заново изучались и перемещались по анатомическим причинам из одного рода в другой.
Или когда их родовой статус оспаривался, что очень часто случалось, другими антропологами.
В конце концов, основа логики эволюции в том, что должны существовать индивиды, находящиеся точно на границе между двумя родами, скажем, австралопитеками и людьми.
Легко, глядя на черепа Миссис Плез и современного человека разумного, сказать «да, несомненно, эти два черепа принадлежат к разным родам.»
Если мы допустим, что признает почти каждый антрополог сегодня, что все члены рода Homo произошли от предков, принадлежащих роду, называемому нами австралопитеками, то с необходимостью следует, что где-то вдоль генеалогической цепочки от одного вида к другому должен быть по крайней мере один индивид, который был непосредственно на границе.
Это важный момент, поэтому еще ненадолго остановимся на нем.
Держа в уме форму черепа Миссис Плез, как представителя Australopithecus africanus 2.6 млн лет назад, посмотрите на верхний череп напротив, называемый KNM ER 1813.
Затем посмотрите на тот, что под ним, называемый KNM ER 1470.
Оба датируются примерно возрастом 1.9 млн лет, и оба относятся большинством авторитетных источников к роду Homo.
Сегодня 1813 классифицирован как Homo habilis, но это не всегда было так.
До недавнего времени 1470 тоже классифицировался так, но сейчас в процессе реклассификации как Homo rudolfensis.
И снова, посмотрите, как неустойчивы и подвижны имена.
Но не важно: обоих, очевидно, без сомнений относят к роду Homo.
Очевидное различие от Миссис Плез и ее сородичей в том, что у нее более выдающееся вперед лицо и меньший размер черепной коробки.
В обоих отношениях 1813 и 1470 выглядят более человекоподобными, Миссис Плез более «обезьяноподобной».
Теперь посмотрите на череп ниже, названный «Твигги».
Твигги также сейчас обычно классифицируется как Homo habilis.
Но ее выдающаяся вперед морда более напоминает Миссис Плез, чем 1470 или 1813.
Вы, возможно, не будете удивлены, узнав, что Твигги некоторыми антропологами относилась к роду австралопитеков, а некоторыми к роду Homo.
На самом деле, каждое из этих трех ископаемых было в разное времена классифицировано и как Homo habilis и как Australopithecus habilis.
Как я уже отмечал, некоторые авторитетные источники в определенное время дали 1470 другое видовое имя, поменяв habilis на rudolfensis.
И в довершение ко всему, имя rudolfensis прицеплялось к обоим родовым именам, Australopithecus and Homo.
В общем, эти три ископаемых по разному назывались различными авторами в разное время, со следующим набором наименований:
KNM ER 1813: Australopithecus habilis, Homo habilis
KNM ER 1470: Australopithecus habilis, Homo habilis,
Australopithecus rudolfensis, Homo rudolfensis
OH 24 («Twiggy»): Australopithecus habilis, Homo habilis
Должна ли такая мешанина имен ослаблять нашу уверенность в эволюционной науке? Совсем наоборот.
Это именно то, чего следует ожидать, при том, что все эти существа — эволюционные промежуточные звенья, звенья, ранее бывшие недостающими, но более не являющиеся недостающими.
Мы должны бы были обеспокоиться, если бы не было никаких промежуточных звеньев, настолько близких к границам, что их было бы затруднительно классифицировать.
На самом деле, с эволюционной точки зрения распределение дискретных имен должно быть невозможно, если бы только ископаемая летопись была бы более полной.
В некотором смысле, удача, что ископаемые так редки.
Если бы мы имели непрерывную ископаемую летопись, выдача отдельных имен видам и родам стала бы невозможна или, по крайней мере, проблематична.
Справедливо заключение, что преобладающий источник разногласий палеоантропологов, принадлежит ли такое-то и такое-то ископаемое к этому виду/роду, глубоко и по интересной причине бесполезен.
Держите в голове гипотетическое представление, что мы бы могли, по какому-нибудь странному стечению обстоятельств, быть благословлены непрерывной летописью эволюционных изменений без единого отсутствующего звена.
Теперь посмотрите на 4 латинских имени, применявшихся к 1470.
При ближайшем рассмотрении, изменение с habilis на rudolfensis кажется меньшим изменением, чем изменение Australopithecus на Homo.
Два вида внутри рода более близки друг к другу, чем два рода.
Не так ли?
Не является ли это единственным основанием различения на уровне родов (скажем Homo или Pan [шимпанзе] как альтернативные рода африканских человекообразных обезьян) от уровня видов (скажем troglodytes или paniscus внутри рода шимпанзе) в иерархии классификации?
Что ж, да, это так, когда мы классифицируем современных животных, о которых можно думать как о кончиках веточек на эволюционном дереве с предками внутри кроны дерева, удобно вымершими и не мешающими на пути.
Естественно, те веточки, что соединяются друг с другом дальше (глубже в кронш дерева) будут иметь тенденцию быть менее похожими друг на друга, чем те, чье разветвления (более поздние общие предки) ближе к кончикам.
Система работает до тех пор, пока мы не пытаемся классифицировать вымерших предшественников.
Но как только мы включим нашу гипотетически полную летопись ископаемых, все четкое подразделение рушится.
Дискретные имена становятся, как правило, невозможными к применению.
Мы можем легко это увидеть, если пойдем постепенно назад через время, как мы делали в главе 2.
По мере того, как мы отслеживаем предков современного Homo sapiens назад, должно настать время, когда отличия от современных людей станут достаточными, чтобы заслуживать отдельного видового имени, скажем Homo ergaster.
В то же время, на каждом шаге на пути индивиды достаточно похожи на своих родителей и своих детей, чтобы быть помещены в один и тот же вид.
Теперь мы идем назад еще дальше, отслеживая происхождение Homo ergaster, и должно настать время, когда мы достигнем индивидов достаточно отличных от типичного «мейнстримового» ergaster, чтобы заслуживать свое собственное видовое имя, пусть Homo habilis.
И теперь мы переходим к сути аргумента.
По мере нашего дальнейшего продвижения назад, в определенной точке нам должны начать встречаться индивиды достаточно отличные от современных Homo sapiens, чтобы заслужить отличное родовое имя, пусть Australopithecus.
Проблема в том, что «достаточно отличные от современных Homo sapiens» — это совершенно не то же самое, что «достаточно отличные от ранних Homo», в нашем случае упомянутых Homo habilis.
Подумайте о первой рожденной представительнице Homo habilis.
Ее родители были австралопитеками.
Принадлежала ли она к другому роду, чем ее родители?
Это просто глупо! Разумеется, глупо.
Но это вина не реальности, а человеческой настойчивости в раскладывании всего по именованым категориям.
В действительности, не существовало такого существа, как первая представительница Homo habilis.
Не существовало первого представителя ни для одного вида, или рода, или отряда, или класса, или типа.
Каждое существо, которое было когда-либо рождено, было бы классифицировано, будь рядом зоолог, принадлежащим к тому же самому виду, что и родители и дети.
Тем не менее [сейчас], глядя ретроспективно и с тем благоприятным обстоятельством — да, здесь в парадоксальном смысле благоприятным — что большинство звеньев отсутствует, классификация в отдельные виды, роды, семейства, отряды, классы и типы становится возможной.
Мне бы хотелось, чтобы у нас была непрерывающаяся цепочка ископаемых, кинематографическая запись всех эволюционных изменений, как она происходила.
Мне бы этого хотелось, чтобы посмотреть на лица тех зоологов и антропологов, кто участвует в пожизненных прениях друг с другом, принадлежит ли такое-то и такое-то ископаемое к этом виду или тому, этому роду или тому.
Господа (интересно, почему это никогда не дамы), Вы спорите о словах, а не о реальности.
Как сказал сам Дарвин в «Происхождении человека»:«В ряду форм, нечувствительно переходящих одна в другую от какого-либо обезьянообразного существа до человека в его современном состоянии, было бы невозможно точно указать, которой именно из этих форм следует впервые дать наименование «человека».»
Давайте пройдем по более свежим ископаемым и посмотрим на несколько более поздних звеньев среди тех, что более не являются недостающими, хотя они отсутствовали во времена Дарвина.
Каковы могут быть переходные формы между нами и различными существами, такими как 1470 и Твигги, которые иногда называются Homo, а иногда Australopithecus?
Мы уже встречали нескольких из них, таких как Яванский Человек и Пекинский Человек, обычно классифицируемых как Homo erectus.
Но те два жили в Азии, и есть хорошие свидетельства в пользу того, что большая часть человеческой эволюции проходила в Африке.
Яванский Человек, Пекинский Человек и их сородичи были выходцами с материнского континента Африки.
В самой Африке их эквиваленты сейчас классифицируются как Homo ergaster, хотя долгие годы их классифицировали как Homo erectus, еще одна иллюстрация непостоянства процедур наименования.
Наиболее известный образец Homo ergaster и один из наиболее полных когда-либо найденных пред-человеческих ископаемых — Турканский Мальчик, или Мальчик Нариокотомы, открытый звездой поиска ископаемых из команды палеонтологов Ричарда Лики, Камойа Кимеу.
Турканский Мальчик жил примерно 1.6 млн лет назад и умер в возрасте примерно 11 лет.
Есть показатели, что он бы вырос до роста 6 футов, если бы дожил до взрослого возраста.
Его взрослый мозг был бы в перспективе примерно 900 кубических сантиметров
Это было типично для мозга Homo ergaster/erectus, варьировавшегося около 1000 кубических сантиметров.
Это значительно меньше современного человеческого мозга, составляющего примерно 1300..1400 см^3, но больше чем у Homo habilis (примерно 600 см^3), что в свою очередь больше мозга австралопитека (400 см^3) и шимпанзе (около того же).
Помните, мы заключили, что наш предок 3 млн лет назад имел мозг шимпанзе, но ходил на задних ногах.
Из этого мы можем предположить, что вторая часть истории, от 3 млн лет назад до недавнего времени, была историей увеличения размера мозга.
И это на самом деле подтверждается.
Homo ergaster/erectus, большое количество останков которых у нас есть — очень убедительное звено, не являющееся недостающим, лежащее на середине пути между сегодняшним Homo sapiens и Homo habilis 2 млн лет назад, который в свою очередь — красивое звено, граничащее с Australopithecus 3 млн лет назад, который, как мы увидели, очень хорошо описывается как прямоходящий шимпанзе.
Как много звеньев надо, прежде чем, Вы заключите, что уже нет «недостающих»?
И можем ли мы также заполнить пробел между Homo ergaster и современным Homo sapiens?
Да, у нас есть богатая коллекция ископаемых, покрывающих последние несколько сот тысяч лет, которые являются переходными между ними.
Некоторым были даны видовые имена, как Homo heidelbergensis, Homo rhodesiensis и Homo neanderthalensis.
Другие (и зачастую эти же самые) называются «древними» Homo sapiens.
Но я продолжаю повторять, имена не важны.
Важно, что эти звенья более не являются отсутствующими.
Промежутоных звеньев полно.
Итак, у нас есть отличная ископаемая документация постепенного изменения, от Люси, «прямоходящей шимпанзе» 3 млн лет назад, до нас сегодня.
Как же отрицатели истории справляются со свидетельствами? Некоторые буквальным отрицанием.
Я встретил такое в интервью, которое брал для документального фильма Четвертого канала «Гений Чарльза Дарвина» в 2008 году.
Я интервьюировал Венди Райт, президента «Обеспокоенных женщин Америки».
Ее мнение, что «Противозачаточные, принимаемые не следующее утро — это лучшие друзья педофила» дает справедливое отражение силы ее рассуждений, и она полностью оправдала ожидания в течение нашего интервью.
Только очень малая часть интервью представлена в телевизионном фильме.
Далее здесь представлено его более полное воспроизведение, но очевидно полезное для нужд главы, которую я посвятил обсуждению ископаемой летописи происхождения человека.
«Венди: К чему я возвращаюсь, что эволюционисты все еще не имеют научных подтверждений.
Но вместо этого, в защиту эволюции работает цензура.
Так что нет свидетельств эволюции одного вида в другой.
Если бы они были, если бы эволюция происходила, от птиц к млекопитающим или даже дальше, тогда, конечно, должно было бы быть хоть одно свидетельство.
Ричард: Свидетельств громадное количество.
Я сожалею, но вы, люди, продолжаете повторять это как мантру, поскольку только слушаете друг друга.
Я имею в виду, если бы только вы открыли глаза и посмотрели на свидетельства.
Венди: Покажите их мне, покажите мне, покажите мне кости, покажите мне скелеты, покажете мне свидетельства стадий между одним видом и другим.
Ричард: Каждый раз, когда обнаруживается ископаемое, промежуточное между одним видом и другим, вы, ребята, говорите, «А, теперь у нас два пробела, там где раньше был один».
Я имею в виду, что каждое ископаемое — это промежуточное звено между чем-то одним и чем-то другим.
Венди (смеется): Если бы это было так, Смитсоновский Музей Естественной Истории был бы полон таких примеров, но их нет.
Ричард: Они есть… есть…
в случае людей, со времен Дарвина, теперь есть огромное количество свидетельств о промежуточных звеньях в ископаемых человека и есть различные виды австралопитеков, для примера, и…
еще есть Homo habilis, которые являются переходными между австралопитеками, которые были более ранним видом, и Homo sapiens, которые являются более поздним видом.
Я хочу сказать, почему бы вам не посмотреть на эти промежуточные звенья?.
Венди: …
если бы эволюция имела бы настоящие свидетельства, это было бы показано в музеях, а не только на иллюстрациях.
Ричард: Я толко что сказал вам о Australopithecus, Homo habilis, Homo erectus, Homo sapiens и древних Homo sapiens, Homo sapiens, это красивая цепочка промежуточных звеньев.
Венди: У вас по прежнему не хватает материальных свидетельств….
Ричард: Материальные свидетельства есть.
Сходите в музей и посмотрите на них…
У меня здесь их, очевидно, нет, но вы можете пойти в музей и вы можете увидеть Australopithecus, вы можете увидеть Homo habilis, вы можете увидеть Homo erectus, вы можете увидеть древних Homo sapiens и современных Homo sapiens.
Красивая серия промежуточных звеньев.
Почему вы продолжает говорить «Представьте мне свидетельства»?
Сходите в музей и посмотрите.
Венди: И я ходила.
Я ходила в музеи, но нас столько много, кто по-прежнему не убежден.
Ричард: Вы видели Homo erectus?
Венди: И я думаю это все усилия, очень агрессивные усилия попытаться перекричать нас и применить цензуру.
Они, кажется, идут от отчаяния, что столько много людей все еще не верят в эволюцию.
Если эволюционисты так уверены в своей вере, не должно быть усилий к подавлению информации цензурой.
Это показывает, что эволюции все еще не хватает убедительности и она спорна.
Ричард: Я…
Я признаю, что в отчаянии.
Дело не о подавлении, а в факте того, что я рассказал вам о 4 или 5 ископаемых …
… (Венди смеется)…
и вы, кажется, просто игнорируете, что я говорил….
Почему бы вам не сходить и не посмотреть на эти ископаемые?
Венди:
Если бы они были в музеях, где я была много раз, я бы смотрела на них объективно, но к чему я возвращаюсь…
Ричард: Они есть в музее.
Венди: К чему я возвращаюсь, это что философия эволюции может вести к идеологиям, которые были так разрушительны для человеческой расы..
Ричард: Да, но разве не было бы хорошей идеей вместо указания на неверное понимание дарвинизма, которым политически чудовищно злоупотребили, попытаться понять дарвинизм, тогда вы бы были в состоянии противодействовать этим жутким непониманиям.
Венди: В действительности, нас так часто пересиливают агрессивностью тех, кто предпочитает эволюцию.
Не то, чтобы от нас скрывалась информация, которую вы продолжаете представлять.
Не то, чтобы она была неизвестна нам, поскольку мы не можем уйти от этого.
Но она навязывается нам все время.
Но я думаю, отчаяние идет от факта, что столькие из нас, кто видел вашу информацию, по прежнему не покупаются на вашу идеологию.
Ричард: Вы видели Homo erectus? Вы видели Homo habilis? Вы видели Australopithecus? Я вам задал вопрос.
Венди: Я видела то, что в музеях и учебниках, когда утверждают, что показывают эволюционные различия видов между собой, всегда опираются на иллюстрации или рисунки…
не на какие-либо материальные свидетельства.
Ричард: Ну, вы могли бы сходить в музей Найроби и посмотреть на оригинальные ископаемые, но можно видеть слепки ископаемых, точные копии этих ископаемых в любом крупном музее, в котором вы потрудились бы посмотреть.
Венди: Хорошо, позвольте мне спросить, почему вы так агрессивны? Почему вам так важно, чтобы все верили как вы?
Ричард: Я не говорю о верованиях, я говорю о фактах.
Я рассказал вам о конкретных ископаемых, и каждый раз, когда я спрашиваю о них, вы избегаете вопроса и переходите на что-то другое.
Венди: …Должны бы поразительные тонны материальных свидетельства, не просто разрозненные объекты, но опять таки, свидетельств нет.
Ричард: Я выбрал ископаемые останки гоминидов, поскольку думал, они будут наиболее интересны вам, но можно найти аналогичные останки из любой группы позвоночных, которую вы назовете.
Венди: Но я думаю, я вернусь к вопросу, почему для вас так важно, чтобы все верили в эволюцию….
Ричард: мне не нравится слово «верили».
Я предпочел бы просто попросить, чтобы люди посмотрели на свидетельства, и я прошу вас посмотреть на свидетельства. …
Я хочу, чтобы вы сходили в музеи и посмотрели на факты, и не верили тому, что вам сказали, что нет свидетельств.
Просто сходите и посмотрите на свидетельства.
Венди (смеется): Да, и что я скажу….
Ричард: Это не смешно.
Я имею в виду, на самом деле, сходите, сходите.
Я рассказал вам о ископаемых гоминидах, и вы можете сходить посмотреть эволюцию лошади, вы можете сходить посмотреть эволюцию ранних млекопитающих, вы можете сходить посмотреть эволюцию рыб, вы можете сходить посмотреть на переход от рыб к наземным амфибиям и рептилиям.
Любое из этого вы найдете в любом хорошем музее.
Просто откройте глаза и посмотрите на факты.
Венди: И я скажу откройте ваши глаза и посмотрите на сообщества, построенные теми, кто верит в любящего Бога, кто создал каждого из нас…»
Может показаться, что я в этом обмене был ненужно настойчивым в забивании молотком просьбы, чтобы она пошла в музей и посмотрела, но я реально это имел это в виду.
Эти люди были натренированы говорить «Нет ископаемых, покажите мне свидетельства, покажите мне хоть одно ископаемое…»,
и они так часто это говорят, что начинают этому верить.
Поэтому, я попробовал в качестве эксперимента назвать три или четыре ископаемых этой женщине и не давать ей отделаться, просто их игнорируя.
Результат удручающий, и это очень хороший пример частой тактики отрицателей истории, когда им представляют свидетельства истории, а именно, просто игнорировать их и повторять как мантру «Покажите мне ископаемые?
Где ископаемые? Ископаемых нет.
Просто покажите мне одно переходное ископаемое, все чего я прошу…»
Другие запутывают себя именами и неизбежной склонностью имен создавать ложные разделения там, где их нет.
Каждое ископаемое, потенциально способное быть переходным, в любом случае классифицируется либо как человек, либо как австралопитек.
Ни одно не классифицируется как промежуточное.
Поэтому промежуточных нет.
Но, как я объяснил выше, это неизбежное последствие соглашений зоологической номенклатуры, а не факт реального мира.
Даже самое безупречное промежуточное звено, которое можно представить, обнаружится втиснутым либо в [род] Homo, либо в [род] Australopithecus.
На самом деле оно, вероятно, будет именоваться Homo половиной палеонтологов и Australopithecus другой половиной.
И, к несчастью, вместо того, чтобы вместе согласиться, что спорные промежуточные ископаемые — это именно то
