Николай Курчанов - Поведение: эволюционный подход
Представления о мышлении неоднократно менялись в истории науки. В психологии человека подразумевается, что в процессе мышления субъект оперирует различными видами обобщений, включая понятия, образы, категории (Данилова Н. Н., 2004). Можно ли применить такое определение к животным? Как мы увидим в дальнейшем, ко многим представителям – да.
Основатель отечественной нейропсихологии А. Р. Лурия (1902–1977) выделял два ведущих фактора, определяющих возникновение феномена мышления в эволюции (Лурия А. Р., 1973). Это наличие у организма мотива, делающего задачу актуальной, и отсутствие у него готового решения (приобретенного в процессе обучения или врожденного). Безусловно, мышление могло возникнуть в эволюции только при достаточно высоком уровне развития мозга.
В традиции советского периода было принято все виды научения противопоставлять когнитивным процессам. Можно заметить, что А. Р. Лурия, как и Л. В. Крушинский, подчеркивает специфику мышления среди других форм поведения. Однако современный когнитивный подход не проводит резкой границы между мышлением и другими видами научения. Многие стороны поведения животных скрыты от наблюдателя и, вероятно, включают когнитивные процессы. У высших животных когнитивные процессы неразрывно связаны с ассоциативными, обеспечивая дополнительную обработку информации. Однако мы практически ничего не знаем о нейрофизиологических механизмах когнитивных процессов. Имеют ли они какие-либо принципиальные отличия? Принципиальные отличия могут быть только качественными, а не количественными.
Эти вопросы послужили источником многочисленных дискуссий. Например, интерпретация поведения животных в «проблемных ящиках» далеко не бесспорна. Сколько «проб-ошибок» может быть совершено для отличия инструментального обучения от мышления? Сколько раз может ошибиться детеныш, подражая матери? Если вопрос заключается в чисто количественной оценке, то мы не можем говорить о разных типах явлений.
Российский нейрофизиолог С. В. Савельев считает, что с позиции нейрофизиологии между когнитивным и ассоциативным научением нет принципиальной разницы, поскольку в их основе лежит память и способность нейронов образовывать новые связи. Но разрушение старых и формирование новых нейронных связей в мозге происходит постоянно, что необходимо для запоминания нужной информации. Различие автор видит в энергетических затратах, доступных большому мозгу: «Мышление – это энергетически высокозатратный процесс, навязанный мозгу постоянно протекающим морфогенезом нейронных связей. Поэтому животные и человек всячески избегают использовать это свойство мозга в стабилизированной среде обитания» (Савельев С. В., 2005). Большой мозг – это дорогое удовольствие, поскольку за него организму приходится платить высокими энергетическими затратами.
Другие специалисты не согласны с такой точкой зрения. Р. Шовен считает, что условные рефлексы разных животных похожи именно потому, что составляют лишь малую долю возможностей мозга: «Простые арифметические действия одинаково делают и обычный калькулятор, и сложный компьютер, но второй может много чего еще, чего не может первый. Поэтому, сравнивая условные рефлексы планарии и шимпанзе, мы в шимпанзе изучаем планарию» (Шовен Р., 2009). Аналогичные мысли высказывает английский нейрофизиолог С. Роуз: «Нельзя сказать, что теория условных рефлексов неверна – она просто не исчерпывает процесс» (Роуз С., 1995).
Какое место занимает в системе когнитивных процессов сознание? Является ли оно закономерным этапом их развития или представляет собой независимое явление? Этот вопрос мы разберем позднее, а пока отметим наиболее часто выделяемые аспекты сознания. Знание этих аспектов понадобится нам при рассмотрении вопросов когнитивной этологии. Разные авторы акцентируют внимание на разных аспектах, но наибольшее значение придается феноменам самоидентификации, эмпатии, способности передавать свои знания другим.
В заключение отметим, что традиционные классификации видов научения формировались до становления нейробиологии. Наши последующие взгляды на классификацию во многом будут зависеть от знаний нейрофизиологических механизмов поведения. Нельзя исключать возможности наличия нескольких механизмов. Относительная величина вклада разных механизмов может различаться, а их комбинации могут давать самые разнообразные варианты. Но следует подчеркнуть, что о разных типах поведения или научения мы можем говорить только в случае наличия разных механизмов их реализации у разных организмов. Присутствие одинаковых механизмов, пусть в разной степени, превращает любую классификацию в условность. Обсуждение этой сложной темы мы продолжим в следующей главе.
Глава 6. Программирование поведения
Поиски причин – занятие, не имеющее конца.
У каждой причины есть своя причина, и нам приходится изучать все более и более отдаленные моменты в прошлом.
Н. Тинберген (1907–1988), один из основателей этологии, лауреат Нобелевской премии 1973 г.Понятие программирования поведения издавна используется в поведенческих науках, но скорее как метафора. Только в последнее время оно получает четкое обоснование, охватывая не только последовательность нуклеотидов в генах, но и эпигенетические механизмы, изменяющие экспрессию этих генов. Особенно наглядно подобные явления проявляются в критические периоды онтогенеза.
В широком смысле слова под программированием поведения можно понимать формирование всех его механизмов в их взаимосвязи с определяющими факторами. И начинать рассмотрение этой темы следует с понятия мотивации.
6.1. Мотивация
Как и любое основополагающее понятие, мотивация, а также связанные с ней понятия потребностей и эмоций с трудом поддаются однозначному определению. Число используемых для них определений в литературе исчисляется десятками. Поскольку природа «не любит» четких границ, западные авторы часто избегают давать конкретные определения. Под мотивацией обычно подразумевается совокупность разнообразных факторов, направляющих поисковое поведение.
Один из ведущих специалистов в этой области, литовский психолог В. Вилюнас в развитии мотивации выделяет две фазы (Вилюнас В., 2006).
Первоначально формируется мотивационная установка – специфическое состояние ожидания определенного раздражителя и готовности отвечать на него специфической реакцией. Именно мотивационная установка определяет способность релизеров запускать реакции (а не сами релизеры), поэтому мотивационную установку можно считать главным детерминантом инстинкта.
После появления раздражителя следующим этапом развития мотивации является формирование эмоционального отношения (рис. 6.1). Процессы мотивации всегда выражаются эмоциональными переживаниями, связанными с удовлетворением потребностей, которые во многом и определяют пути дальнейших действий организма. Эмоции представляют собой один из основных механизмов регуляции мотивационной деятельности при всех видах поведения.
Рис. 6.1. Закономерным этапом развития мотивации является формирование эмоционального отношения
Существует множество гипотез, рассматривающих механизмы возникновения эмоций в филогенезе, но единой теории пока нет. Обилие гипотез, объясняющих природу эмоций, показывает, как много неясного в ее понимании. Мозговые структуры, связанные с эмоциями, будут рассмотрены ниже.
Понятие мотивационной установки постепенно вытесняло понятия врожденного пускового механизма и образа искомого, употребляемые ранее в этологии. В любом случае, животные сравнивают и анализируют поступающие раздражители. Но механизмы, лежащие в основе избирательной реактивности на специфические раздражители, до конца не ясны. Самка клеща может месяцами сидеть на кустике, ожидая, пока рядом не пробежит млекопитающее. За это время на нее будут действовать тысячи раздражителей, но она оставит их без внимания. Она будет ждать «свой» раздражитель – запах масляной кислоты, исходящий от млекопитающих (рис. 6.2).
Рис. 6.2. Клещкусает все, что имеет температуру 37 °C и пахнет масляной кислотой
К. Лоренц пишет: «…клещ кусает все, что имеет температуру 37 °С и пахнет масляной кислотой. Насколько проста эта характеристика естественного хозяина клеща, млекопитающего, настолько же невероятно, чтобы эту реакцию мог вызвать какой-нибудь другой встречающийся в лесу предмет» (Лоренц К., 1998). Эти слова лишний раз подтверждают рациональность биологической эволюции, но не объясняют механизм мотивации.
