Александр Невзоров - Происхождение личности и интеллекта человека
Т Эдингер оценивает «повествовательные» возможности эндокрана еще более скептически, чем Сперанский: «Если кто хочет исследовать мозг по слепку полости черепа, как это вынужден делать палеоневролог, тот блуждает в почти полной мгле» (Эдингер Т., 1929).
Э. Дюбуа (1924) не так пессимистичен, как Эдингер, и с достаточными основаниями утверждает, что «на эндокраниуме всегда видны важные, хотя и не прямые указания на характерные особенности первоначальной формы мозга человека» (Dubois Е. On the Principal Characters of the Cranium and the Brain, 1924).
Как известно, обнаружение целой коробки мозгового черепа homo erectus — редкость в палеоантропологии, в основном, наука довольствуется обломками.
Кое-где (я подчеркиваю) эндокраниум, целый или фрагментированный, в известной степени информативен и точен, на показания его отчасти можно полагаться, но — не везде. Хуже всего обстоят дела именно в области лобных долей.
Безусловно, бывают исключения, возможно, они были и миллион лет назад, но эндокранов или их фрагментов, которые бы четко показали состояние речедвигательного центра «тогда», явив хотя бы один, не оставляющий сомнений отпечаток, со всеми нюансами формы, наука не знает.
Вероятно, крайне существенным фактором является и то, что Broca's area — одностороннее образование: у правшей она развивается в левом полушарии, у левшей — в правом. Это практически сводит к нулю вероятность обнаружения такого «исключения», т.е. фрагментов эндокрана с отпечатком именно нужной нам зоны.
Впрочем, даже если бы чудо произошло, и эндокраниум с отчетливой фактурой именно задней части нижней лобной извилины был бы обнаружен, то особой ясности бы не прибавилось.
Понятно, что на этом месте и не предполагалась некая «дыра» или глубокая каверна, символизирующая неспособность людей палеолита к речи. Это невозможно, анатомическая неразвитость какого-либо участка противоречит геометрической логике строения мозга — той логике, которую мы можем наблюдать, открыв череп даже собаке.
(Архитектура здорового мозга не допускает лакун, каверн или нарушения строения извилин20.)
Более того, имеющиеся эндокраны палеоантропов туманно, но твердо свидетельствуют о наличии в интересующем нас месте некой плотной, хорошо развитой фактуры, но с неопределимыми очертаниями или вообще без таковых.
А форма, ее особенности и анатомические нюансы могли бы многое рассказать и подсказать, но, repeto, разглядеть их невозможно.
Да, и хороший современный череп ничего тоже, кроме «плотной фактуры с неопределимыми очертаниями» в этом месте, не фиксирует. Этот факт не должен обнадеживать, так как по большому счету ничего не говорит.
Даже то, что мы точно знаем, что под «сегодняшней» невнятностью таится Broca's area, не позволяет предположить, что под невнятностью на эндокране раннего homo находится такое же анатомическое и функциональное образование.
Так уж получилось, что здесь нам придется иметь дело с постоянно ускользающей от прямого анализа и лишь по косвенным признакам исследуемой фактурой, что, впрочем, не лишает ее «исследуемости».
Давайте еще раз проинспектируем, что известно о Broca's area на сегодняшний день?
Напомню, что располагается она в непосредственной близости к центру двигательных функций, заключенному в предцентральной извилине. По цитоархитектонической карте Бродмана Broca's area занимает 44-ую зону и часть 45-ой.
Формироваться начинает лишь на третий месяц после рождения. Именно она руководит через предцентральную извилину и корково-ядерный путь мышцами языка, гортани, глотки и вообще всем тем, что анатомически позволяет речи состояться как оформленным, разновысотным, сложноинтонированным звукам.
Увы, ее замкнутость на предцентральной извилине лишает нас всякой возможности проследить ее связи с древними и древнейшими структурами мозга и через это восстановить ее «родословную».
Зная ее «родословную», т.е. зная, с какими именно древними структурами мозга у нее существуют сложные и простые связи, мы бы достаточно легко установили ее функции в течение многих миллионов лет. Нам бы уже не пришлось мучительно гадать о том, менялась ее специализация за два миллиона лет — или не менялась.
Но, repeto, единственно установленная «связь» этой части нижней лобной извилины — лишь с извилиной предцентральной.
А предцентральная имеет настолько богатые и многообразные, прямые и обратные диспетчерские связи со всеми церебральными отделами, что даже теоретически определить, какая именно из этих связей имеет отношение к задней части нижней лобной извилины, i.e. к нашему речедвигательному центру, категорически невозможно.
Ad verbum, этот вопрос еще ждет своего исследователя. На данный момент в классической нейроанатомии на этом месте — откровенная lacuna.
(Necessario notare, что существует версия нейроморфолога проф. С М. Блинкова о наличии ассоциативных связей меж нижней лобной и средней височной извилинами. Это, скорее, талантливая догадка, нежели факт, которым можно всерьез оперировать. Нейронографические исследования косвенно и неуверенно, вроде бы, подтвердили догадку С. М. Блинкова, но фактом ее не сделали.)
Ceterum, вернемся к состоянию сегодняшних познаний о Broca's area.
По всем своим признакам она великолепно подходит под определения «эволюционное образование» и уникальная «особенность человека».
Этой маленькой завитушке коры головного мозга, общей длиной примерно 5,5-6 см, шириной около 1 см и толщиной примерно 4 мм, иногда похожей на замершую в подъеме усталую гусеницу, чертовски многим обязано человечество.
Это она разверзала уста для проклятий, молитв и боевых кличей, это она плела цицероновские речи, творила влюбленный шепот и чеканила анатомическую латынь.
Более того, именно благодаря ей возникла такая способность, как мышление, являющееся, по сути, сверхускоренной, предикативной «внутренней речью». Впрочем, о мышлении и его происхождении от речи — чуть позже.
Но все эти особые возможности Broca's area демонстрирует только в течение последних пяти-шести тысяч лет, т.е. очень недолго, если опираться строго на факты. Вероятно, мы имеем полное право накинуть еще пару десятков тысяч лет до начала фиксированной истории, но не более того.
Что представляла она собой до этого времени и почему молчала — вот вопрос из вопросов.
Repeto, эволюционная логика вынуждает нас полагать, что Broca's area либо не существовала в своем «речедвигательном» качестве, либо была крайне неразвита.
Но известные науке эндокраны, впрочем, опровергают версию анатомической неразвитости, свидетельствуя о плотном и хорошо развитом образовании в интересующем нас месте.
Тогда та же самая логика вынуждает нас признать, что коль скоро у животного homo не было потребности в «речедвигательном центре» ввиду несуществования на тот момент речи, но анатомически данная область была явно развита, возможно, у нашей «усталой гусеницы» просто была другая функция?
Чтобы решить этот новый и достаточно неожиданный вопрос, давайте посмотрим эндокраниумы homo erectus на предмет состояния антипода Broca's area, i.e. того отдела мозга, который сегодня осуществляет «ответную» функцию, логически парную для функции генерации речи.
Secundum naturam, «ответной» функцией генерации речи будет понимание речи. А это — задняя треть верхней височной извилины.
Так-с. И вновь смотрим эндокран. Та же самая «невнятица». Эндокран раннего homo erectus показывает в этом месте бесформенную плотность, причем плотность развитую и, что называется, «сочную».
Никаких морфологических нюансов, разумеется, не видно.
Возраст этой сочной невнятицы — не менее полутора миллионов лет.
(Морфологически она гарантированно старше на несколько миллионов, судя по «окончательности» и прекрасной прочной «вписанности» в общую геометрию мозга, но имея относительно целые эндокраны лишь полуторамиллионолетней давности, останавливаемся на этой, фактически подкрепленной цифре.)
Нас эта цифра вполне устраивает, как и вообще устраивает эта ситуация. В данном случае для точного вычисления функции нам вполне достаточно простого факта анатомического наличия некой структуры на данном месте.
Это парадоксально звучит после фиаско с попыткой разгадать функцию нижней лобной, имея такую же точно «невнятицу» на эн- докраниуме, но сейчас я все объясню.
Что такое задняя треть верхней височной извилины в современном понимании?
Это так называемый Wernicke's area (центр Вернике).
Центр понимания речи.
Классическая нейроанатомия акцентирует на том, что задняя треть верхней височной извилины (Wernicke's area) считается именно центром анализации продолжительных, последовательных, сложноинтонированных звуков. В природе такими звуками является только человеческая речь.
При ее поражении возникает сенсорная афазия: «Это проявляется в виде утраты способности понимать свою и чужую речь, хотя больной хорошо слышит, реагирует на звуки, но ему кажется, что окружающие разговаривают на незнакомом ему языке» (Гайво- ронский И. В., проф. Функциональная анатомия нервной системы, 2007).
