Виктор Сабунаев - Занимательная ихтиология
Икру она откладывает у юго-западных берегов Норвегии. Икринки у сельди клейкие и прикрепляются ко дну. Вскоре из икринок выклевываются личинки. Первое время они остаются у дна, а затем поднимаются на поверхность. Маленькие селедочки слабы, им не по силам справиться с течениями: океанское тянет их на север, а прибойно-отливные то несут их к берегам, то относят далеко в море. Путешествие длится несколько лет, и с каждым годом сельди все дальше отходят от родных берегов. Наконец, двигаясь зигзагами, селедочки добираются до Лафотенских островов. Здесь они набираются сил и, сбившись в стайки, направляются против течения к югу. Но и тут селедочки движутся зигзагообразно, подаваясь на глубину зимой и приближаясь к берегам летом.
Годовые миграции взрослой сельди у берегов Норвегии.
К концу путешествия, когда наконец молодые сельди добираются до места своего рождения, они становятся уже способными откладывать икру. А вот как путешествует промысловая рыба — атлантическая треска.
Треска.
С февраля по июнь она мечет икру около берегов Норвегии. Основные ее нерестилища находятся у Лафотенских островов. Плавающие икринки и выклюнувшиеся из них легкие, прозрачные личинки течение увлекает на север в Баренцево море. В этом же направлении плывет и взрослая, отметавшая икру рыба.
На севере молодые тресочки держатся у берегов, а крупная расходится по всему Баренцеву морю и усиленно питается мойвой, сельдью, ракообразными.
В сентябре-октябре треска начинает обратное путешествие на юг к своим нерестилищам.
Схема миграции трески.
Кто бы мог подумать, что такие лежебоки, как камбалы, тоже путешествуют. А между тем они проделывают путь в море до 500 и даже 1000 километров. Что же заставляет путешествовать таких неповоротливых рыб?
Пищей большинству камбал служат донные организмы: моллюски, иглокожие, черви. Эти животные почти совсем не перемещаются, да и селятся разрозненно. Поэтому камбалы быстро расправляются с запасами пищи около своей временной квартиры и через некоторое время вынуждены искать другое кормное место. Через несколько месяцев они могут оказаться в 500 километрах от своего прежнего дома.
Помимо кормовых миграций, камбалы совершают и нерестовые. Так, например, тихоокеанский палтус мечет икру на глубине 200–300 метров. Икринки плавучие, и их медленно несет течением. Вдали от берегов из икринок выклевываются личинки, которые первое время ведут пелагический образ жизни. Но как только левый глаз начнет перемещаться у них на правую сторону и маленькие рыбки становятся похожими на взрослых, они спускаются на дно и перекочевывают к берегам. Развитие продолжается 4–5 месяцев, и за это время икринки и новорожденные палтусята по воле течения и своей собственной совершают тысячекилометровое путешествие.
Интересно, как небольшие изменения внешних условий сказываются на миграциях некоторых морских рыб, например дальневосточных сардинок — иваси.
С 1925 по 1941 год они наводняли прилавки наших рыбных магазинов и пользовались исключительным спросом. И не удивительно: иваси селедочного посола и приготовленные, как сардины, в томате или масле, очень вкусны.
Промысел этой рыбки возник у нас в 1925 году. На Дальнем Востоке был создан специальный хорошо оснащенный флот, имевший свою авиаразведку. Промысел быстро возрастал и в 1937 году достиг почти 1,5 миллиона центнеров. Это было очень много.
Но в 1942 году сардинка не подошла к нашим берегам. Никто не знал, куда она подевалась. Десятки судов бороздили поверхность Японского моря, а над морем кружили самолеты. И все напрасно — сардина исчезла.
Загадку удалось разрешить только в 1944 году.
Выяснилось, что иваси мечут икру у Японских островов и, закончив нерест, двигаются на север для откорма. Питаются они планктоном, которого больше всего там, где теплые течения встречаются с холодными. Кроме того, было установлено, что сардины не переносят температур ниже 8 и выше 20 градусов. Такой благоприятной зоной до 1941 года и оказалась шестидесятикилометровая полоса моря вдоль наших берегов. Здесь-то и ловили сардину.
В 1941 году температура воды в этом районе упала до 7 градусов, и иваси уже не пошли в наши воды. Такая низкая температура держится и по сей день. Она объясняется уменьшением мощности теплого течения Куро-Сиво, а это, в свою очередь, связано с общими атмосферными изменениями над Тихим океаном.
Ученые предполагают, что в недалеком будущем теплые течения вновь усилятся — и тогда на нашем столе опять появится великолепная дальневосточная сардина во всех видах.
Иногда, правда не по своей воле, рыбы совершают необычные путешествия и по воздуху. В Индии, во Флориде, в Норвегии вдруг с неба вместе с дождем начинают падать живые рыбки. На первый взгляд, явление необъяснимое, и не удивительно, что верующие считали падающих с неба рыб подарком богов. Но бог тут ни при чем. Просто-напросто, во время ураганов смерчи захватывали из моря тонны воды и поднимали ее на воздух, а вместе с водой — и плавающих на поверхности моря рыб. Столб воды движется много километров и наконец разражается «рыбным ливнем».
Рыбы, плотины и человек
Для рыб, путешествующих по морям, не существует никаких искусственных преград. А вот речным «путешественникам» с каждым годом становится все труднее. На реках вырастают гидроэлектростанции. А где гидростанция, там и плотина.
Первыми с плотинами познакомились волховские сиги. Жили они в Ладожском озере. Здесь к их услугам богатое меню — вдоволь рачков, моллюсков, личинок насекомых. И сиги жили себе припеваючи, нагуливая вкусное, жирное мясо. Раз в году, осенью, они отправлялись в далекое путешествие. Сначала по озеру, затем по Волхову, через Ильмень в Мсту. Хороша река Мста! Быстрые галечные перекаты чередуются в ней с глубокими омутами, вода прозрачная, чистая, и рачков достаточно. Уютно здесь лежать икре, привольно подрастающим малькам. Тысячелетиями была Мста колыбелью всех волховских сигов.
Но вот осенью 1926 года сиги в волховских порогах встретили непреодолимую преграду — плотину Волховской гидроэлектростанции. Попытались сиги штурмом взять препятствие, прыгали, лезли под лопасти турбин. Все напрасно. Путь закрыт. Так и не выметав икру, усталые, обессиленные, возвратились они в Ладогу.
Ихтиологи, конечно, знали, что волховские сиги мечут икру в Мсте. Они хотели им помочь, но первый блин получился комом. Рыбоход, на который понадеялись ученые, оказался не по силам сигам.
Не оправдал себя и рыбзавод. На заводе поступали так: брали у сигов икру и в особых аппаратах выводили из нее личинок. Затем личинок выпускали в реку ниже плотины. Ученые думали, что новые поколения искусственно выведенных сигов забудут про родную Мсту и через несколько лет вымечут икру под плотиной. Не тут-то было! Тысячелетние привычки, унаследованные от родителей, оказались сильнее. Сиги почти все перевелись. Только небольшая их часть приспособилась метать икру в Волхове. Но если волховских сигов едва-едва удалось уберечь от окончательной гибели, то промысловое значение они полностью потеряли.
Возник вопрос: как же быть дальше? Как помочь рыбе перебираться через плотины? Ведь намечалась постройка новых гидростанций — на Днепре, Волге, Дону, Куре, на северных реках. А по этим рекам шли на нерестилища еще более ценные рыбы — лососи, осетровые. Неужели и они должны исчезнуть?! Конечно, нет! И ихтиологи вместе с инженерами-гидротехниками принялись за работу.
Первый удачный рыбоход был построен на реке Туломе близ Мурманска в 1937 году. Это особая водяная лестница, каждая ступенька которой — небольшой бассейн. Вода непрерывно переливается с одной ступеньки на другую, образуя пенистый каскад. Двигаясь против течения, семга поднимается в первый прудик, затем во второй, все выше и выше, пока, наконец, не минует плотину!
Длина туломского рыбохода 500 метров, в нем 57 ступеней и 5 крупных бассейнов для отдыха рыбы. На подъем по лестнице семга затрачивает одни-двое суток. При этом она мало устает, вполне способна дойти до нерестилища и отложить икру.
Но такие рыбоходы оправдали себя только там, где нет высоких плотин. Сейчас же большинство гидроэлектростанций строится с большим напором воды. Их пришлось бы оборудовать многокилометровыми лестницами и тысячами водяных ступенек. Не каждая рыба одолеет такое препятствие, а если и одолеет, то вряд ли у нее хватит сил оставить потомство. И снова на помощь ихтиологам пришли инженеры.
На многоэтажное здание человек поднимается в лифте, вот и у высоких плотин появились рыбьи лифты. Под плотиной стали устраивать заграждения из сетей, а последнее время — электрозаграждения, оставляя свободным только проход к лифту. Двигаясь против течения, рыба попадает в «переднюю». Когда ее набирается достаточное количество, а это определяется с помощью телевизора, спускают натянутую на раму сеть, которая, двигаясь к входной двери, загоняет рыбу в лифт. Нажим кнопки, дверь захлопывается, и водные пассажиры едут вверх. Несколько минут — и рыбы, не затратив и крупицы сил, уже в водохранилище.
