Великий квест. Гении и безумцы в поиске истоков жизни на Земле - Маршалл Майкл

В этих исследованиях был использован глинистый минерал под названием монтмориллонит^[145], способный образовывать слоистые структуры наподобие стопки блинчиков. Вайс утверждал, что при образовании нового слоя между двумя уже имеющимися в него копируется информация. Этот эксперимент не рассматривал молекулярные структуры слоев глины, однако показал, что распределение заряженных частиц довольно неплохо передается минеральным “потомкам”. Двадцать поколений спустя такое сходство теряется, и тем не менее Вайс заявил, что несколько поколений кристаллов “самовоспроизводились” успешно. Он называл эти глинистые минералы “превосходной моделью копирующей себя системы”, которая ведет себя подобно “самой примитивной форме преджизни”.

Однако воспроизвести результаты Вайса никому не удавалось. У него, конечно же, пытались уточнить детали эксперимента, но так и не смогли добиться вразумительных объяснений. Это вызвало подозрения в том, что результаты были фальсифицированы. “ [Лесли] Орджел и Миллер хотели уличить Вайса”, – делится своими воспоминаниями Додо. В итоге пятеро исследователей возникновения жизни написали совместный отзыв^[146]. Кернс-Смит, к его чести, был в их числе. Он вычеркнул предположение о намеренном обмане, но отзыв все же вышел (во всяком случае по меркам научного сообщества) довольно гневным. Ученые писали: “Приведенной в статье Вайса 1981 года информации недостаточно для повторения ключевых экспериментов другими исследователями”. Статья Вайса представляла собой обзор, обобщение более ранних результатов, причем самые существенные из них были, по-видимому, взяты из трех студенческих дипломных работ. Ни одна из них не была опубликована в каком-либо научном журнале. “Нам не удалось найти первую и третью из этих работ, а вторая не содержит ничего, что можно было бы посчитать значимым для самовоспроизведения глины”.

Новых публикаций на эту тему у Вайса не появилось^[147]. Однако, судя по всему, этот неприятный инцидент не слишком повредил его карьере. В некрологе Вайса, умершего в 2010 году, не содержалось ничего неподобающего^[148].

Самую большую популярность Кернс-Смиту принесла его книга 1985 года “Семь подсказок о возникновении жизни” (Seven Clues to the Origin of Life)^[149]. Если предыдущие его творения отличались сухостью изложения, то “Семь подсказок…” предназначались для широкой аудитории и потому были написаны как детектив (в частности, в каждой главе содержались высказывания Шерлока Холмса). Кернс-Смит наглядно показал, насколько это сложно – представить себе возникновение живой клетки с нуля. Все в ней слишком хорошо “притерто” одно к другому. Белки, ДНК и РНК тесно связаны друг с другом, и если какой-то из этих компонентов исчезнет, вся конструкция разрушится. Поэтому Кернс-Смит предлагает читателю включить воображение. “Как можно постепенно возвести каменную арку?” – задается вопросом автор. И сам на него отвечает: “С помощью строительных лесов”, подразумевая под ними глину.

Авторы рецензий по достоинству оценили живой стиль этой книги^[150]. А вот ученые остались непоколебимы. Их не устраивало, что Кернс-Смит не объясняет, каким образом произошел переход от глины к биологическим молекулам вроде белков^[151]. В конечном счете “Семь подсказок о возникновении жизни” не принесли Кернс-Смиту средств, необходимых для экспериментальной проверки его гипотезы, как не вызвали и потока экспериментов со стороны других исследователей.

В довершение всего в 1986 году в семье Кернс-Смита произошла трагедия. Его сын Адам, студент последнего курса Эдинбургского университета, покончил с собой. Убитый горем и не понаслышке знакомый с тяжелой депрессией, Кернс-Смит сделался буквально одержим вопросом о природе сознания. “Его тогда интересовало, откуда берутся все эти отчаяние, влечение и прочие чувства, – рассказывает Додо. – Кажется, нет никакого конкретного места, где бы они физически могли находиться, но они все же есть”.

В 1990-е годы Грэм написал две книги, “Развитие разума” (Evolving the Mind) и “Секреты разума” (Secrets of the Mind). В них он предпринял попытку разрешить так называемую “трудную проблему сознания”, а именно – каким образом мозг его порождает^[152]. Мы с вами можем наблюдать одну огорчительную тенденцию: в конце своей карьеры многие сверхинтеллектуальные ученые склонны внезапно увлекаться проблемой сознания. Как правило, ни к чему хорошему это не приводит. Предложенное Кернс-Смитом объяснение основано на принципах квантовой физики, и хотя отдельные ученые и разделяли подобный подход, эта идея до сих пор не подкреплена экспериментальными данными. Нам остается лишь согласиться с тем, что, видимо, не стоит объяснять нечто загадочное на основе чего-то не менее загадочного. Рецензенты отвергли доводы Кернс-Смита как несерьезные^[153].

На этом научная карьера Кернс-Смита в общем-то окончилась. Он вместе со своей Додо зажил тихой жизнью пенсионера. Перед смертью Грэм настоял, чтобы на объявлении о его похоронах после даты рождения значилось “Желательно употребить до 26 августа 2016 года”.

Что мы можем извлечь из идей Кернс-Смита о возникновении жизни? С точки зрения науки их сложно отнести к какой-то определенной области. И они никогда не пользовались широкой популярностью, хотя и не были полностью отвергнуты. Безусловно, Кернс-Смита ни в коем случае нельзя назвать научным фриком. Он попросту во многом опередил свое время, предложив идею, проверить которую экспериментально не имел технической возможности.

Надо сразу подчеркнуть, что в отсутствие экспериментального подтверждения его идея остается всего лишь интригующей гипотезой. И как бы убедительно и логично она ни звучала, без экспериментов нам не стоит слишком ей доверять. Экспериментальная наука нужна именно потому, что мы склонны с легкостью впадать в заблуждения, не замечая, что идеи зачастую зиждятся на ошибочных утверждениях. Это особенно справедливо в случае Кернс-Смита с его весьма замысловатой гипотезой. В ней столько шагов, которые непременно должны оказаться верными (от свойств глинистых минералов до предполагаемого “генетического переворота”), что почти наверняка где-то на этом пути есть ловушка. И только осуществив тщательную проверку всего пути, мы сможем выяснить, ошибался Кернс-Смит или нет.

Однако огромная ценность труда Кернс-Смита видна и без веры в справедливость его гипотезы. В то время, когда он ее выдвигал, мы еще не умели “читать” гены, не говоря уже о целых геномах. Множество важнейших окаменелостей (особенно относящихся к самым ранним эпохам жизни) обнаружили лишь десятки лет спустя. С учетом этого становится ясно, что предположение Кернс-Смита было крупным интеллектуальным прорывом – в основном, по двум причинам.

Во-первых, Кернс-Смит не ограничивался одной лишь химией, которая в то время завладела умами всех исследователей возникновения жизни. Кернс-Смит продемонстрировал, что просто получить биологические молекулы недостаточно. Нужно также задуматься о том, как именно они функционируют и какие из этих процессов могли происходить не только в лабораторной колбе, но и в реальных условиях Земли. Кернс-Смит заставил исследователей возникновения жизни обратить внимание на горные породы, осадочные отложения и воду. В наши дни гипотезу, которая оставляет данные факторы без внимания, просто высмеяли бы, но в то время это был большой шаг вперед.

Во-вторых, Кернс-Смит заинтересовался самой сутью жизни, а не только ее физическим воплощением на планете Земля. Оставив в стороне рассуждения о возможной кремниевой жизни и тому подобном, мы должны признать, что современная наука не может доказать, будто жизнь обязательно использует именно знакомые нам биологические молекулы. Ученым удалось создать альтернативы ДНК; кроме того, есть множество альтернативных аминокислот, которые пригодны для построения белков, но которыми по неизвестной причине ранние формы жизни пренебрегли. Кернс-Смит, сумев бросить взгляд поверх всех этих деталей, увидел, что суть жизни – это информация, которая копируется с ошибками. И это то, с чем следует иметь дело всякой уважающей себя теории зарождения жизни.