Дэвид Эттенборо - Жизнь на Земле. Естественная история
Но феромоны сохраняют активность только в течение короткого времени. Если число солдат в колонии сокращается, соответственно падает и количество их феромонов в циркуляции. Царица-матка не только вырабатывает феромоны, но и получает их с пищей, а с нею и всю информацию. То ли она реагирует тем, что производит яйца особого рода, из которых выводятся только солдаты, то ли рабочие кормят определенным образом уже существующих личинок, пока окончательно не выяснено. Возможно, что для разных видов по-разному. Но как бы то ни было, в ответ на изменение ситуации появляются все новые и новые солдаты, покуда не восстанавливается первоначальное соотношение. Царица тоже время от времени меняет характер экскреции своих феромонов, и тогда развитие личинок не подавляется, они достигают половой зрелости. Ходы термитника наполняются шуршащими толпами молодых крылатых половозрелых насекомых. У некоторых видов рабочие делают в стенах термитника специальные пробоины и строят перед ними «стартовые площадки». Выходы эти охраняются солдатами. В один прекрасный день, вскоре после начала дождей, солдаты отступают в сторону, из щелей, как дым, валят летучие термиты и, клубясь, поднимаются в небо.
То-то радость для окрестной живности! Лягушки и рептилии толпами собираются у этих отверстий, наперебой норовя сцапать вылетающих насекомых. А исход продолжается, и воздух наполняется летучими полчищами. Термиты обычно далеко не отлетают. Они опускаются на землю, и крылышки у них обламываются у самой груди — они отслужили свою службу. Теперь самцы гоняются за самками по земле в строго ритуальном танце. Те немногие, кто после всего этого остаются в живых, разбиваются на пары и отправляются искать место для нового термитника — какое-нибудь углубление в земле или трещину в стволе дерева. Здесь они строят небольшую царскую ячейку и в ней спариваются и откладывают яйца. Первых выведшихся личинок родителям приходится выкармливать самолично, но как только те подрастут и смогут сами добывать пищу и возводить глиняные стены, царская чета целиком посвящает себя делу размножения, и новая колония вступает в свои права.
Термиты находятся в близком родстве с такими архаичными насекомыми, как тараканы. У тех и других туловище без перетяжки на поясе и личинки выводятся очень похожие на взрослые крылатые формы. В процессе роста они проходят несколько линек, но стадии куколки и метаморфоза у них отсутствуют. Питаются они тоже как тараканы, почти исключительно веществами растительного происхождения. В природе их насчитывается около 2000 видов. Как правило, их пища — листья, трава, тонкие прутики. Некоторые виды специализировались на питании древесиной, они точат изнутри столбы и бревна, покуда не остается один только наружный слой: тронешь пальцем — и проткнешь насквозь.
Термиты из всех насекомых сооружают самые большие постройки. На сооружение их замка-термитника, со стенами, зубцами и башнями, уходит до Ют глины; высотой он в три-четыре раза превосходит рост человека. Несколько миллионов обитателей, деловито снующих внутри термитника, способны вызвать значительный перегрев и привести к тому, что воздух в жилище будет спертый и бедный кислородом, поэтому там очень важно хорошее проветривание. Вот почему у стен термитника насекомые прокладывают длинные тонкостенные трубы, выступающие по бокам, точно ребра. В этих длинных, гладких ходах никто не живет. Они служат только для вентиляции. Когда солнце нагревает их тонкие стенки, температура воздуха в них становится выше, чем внутри термитника. Разогретый воздух поднимается, и на его место поступает использованный воздух из глубинных галерей. Так возникает циркуляция. Тонкие внешние стенки труб имеют пористое строение, и кислород из атмосферы проникает сквозь них внутрь. Освеженный воздух восходит к верхушке термитника и оттуда спускается к внутренним ходам. В жару рабочие сбегают по подземным галереям вниз к водоносному слою и возвращаются с полными зобиками воды, которой они смачивают стены наземной части термитника. Вода от жары испаряется и понижает внутреннюю температуру. Такими ухищрениями рабочие добиваются постоянства температуры в своем жилище.
В Австралии компасные термиты строят свои замки в форме огромного плоского клина, всегда протянутого с севера на юг. Благодаря такому расположению в полдень жаркие лучи солнца падают на наименьшую площадь стены, зато слабые утренние и вечерние лучи улавливаются максимально, что дает термитам, особенно в холодное время года, необходимое дополнительное тепло. В Западной Африке и других районах, где бывают сильные дожди, термитники имеют вид большого гриба, у которого шляпка служит «зонтиком». Специалисты добились немалых успехов в выяснении механизмов воздействия феромонов на жизнь колонии, но пока никто еще не сумел объяснить, каким образом миллионы слепых рабочих термитов, неся каждый по крошечной лепешке глины, умудряются, трудясь в полной согласованности, возводить такие замысловатые, совершенные и огромные сооружения.
Есть еще одна группа насекомых, которые живут колониями подобно термитам, — это перетянутые в талии, обладающие двумя парами прозрачных крыльев и свирепо жалящие осы, пчелы и муравьи. На примере ос можно наблюдать некоторые промежуточные стадии становления колониальности у насекомых. Некоторые хищные осы ведут исключительно одиночный образ жизни. Самка после спаривания самостоятельно строит из грязи ячейки, в каждую откладывает по яйцу и запас пищи в виде нескольких парализованных пауков, после чего оставляет гнездо на произвол судьбы. У других видов она остается поблизости и, когда выводится молодь, каждый день приносит свежий корм. У третьих видов самки строят гнезда, каждая свое, но располагают их поблизости одно от другого; при этом некоторые бросают собственное строительство и подключаются к работе соседок. В конце концов одна самка оказывается доминирующей и откладывает яйца во все ячейки, а остальные занимаются только тем, что строят новые ячейки и приносят ей пищу.
Пчелы взяли такой образ жизни за основу, но развили его до крайней степени и живут многотысячными колониями. Единственная царица-матка находится на сотах и откладывает яйца в ячейки, выстроенные специально для этого рабочими пчелами. Все жители пчелиной колонии, точно так же как термиты, связаны между собой системой химической сигнализации. В улье тоже постоянно циркулируют феромоны, оповещающие его обитателей о плотности населения улья и о наличии или отсутствии в нем матки. Но пчелы пользуются и другими способами общения. Поскольку в поисках пищи они летают по воздуху и не могут оставить своим товарищам пахучий след, им для передачи информации служит танец. Когда рабочая пчела обнаруживает новый медоносный цветок и возвращается после этого в улей, она исполняет на прилетной доске перед летком особый танец. Сначала она, мелко семеня, описывает круг, потом рассекает его пополам, подчеркивая значение второго па нарочитым вилянием брюшка и особо возбужденным жужжанием. Направление секущей точно указывает, в какую сторону надо лететь к источнику пищи. Наблюдающие за танцем другие рабочие пчелы, собравшиеся на фуражировку, немедленно улетают в указанном направлении. А танцорка забирается внутрь улья и там повторяет свой танец. Чем глубже она при этом располагается от входа в улей, тем дальше, стало быть, находится обнаруженный ею цветок. Соты в улье и у диких, и у домашних пчел ставятся вертикально, поэтому теперь вихляющие шажки вестницы не могут показывать направление к источнику пищи. Они теперь соотносятся с солнцем. Если пчела пересекает описанный ею круг вертикально, значит, цветок находится на одной линии с солнцем. Если он, скажем, на 20° правее, пчела протанцует вправо под углом в 20° к вертикали. Окружающие рабочие внимательно следят за ее танцем, запоминают и летят прямо к цветку. Возвратившись с медом, они тоже танцуют, и через короткое время почти вся рабочая сила в улье уже брошена на сбор в новом месте.
Но самые сложные и развитые колониальные формы в мире насекомых создали родичи ос и пчел — муравьи. Некоторые из них живут внутри растений, обеспечивая себе жилище тем, что определенным образом воздействуют на ткани, вызывая рост галлов, пустотелых стеблей или шипов с раздувшимся основанием. В Южной Америке муравьи-листорезы строят обширные подземные гнезда и оттуда днем и ночью тянутся бесконечными колоннами, уничтожая деревья; они сгрызают кусочек за кусочком побеги, листья и черенки и так же, крохотными порциями, переносят все это к себе в подземелье. Растительную массу они не едят, а пережевывают и образуют своего рода компост, на котором выращивают особый вид плесени. Белые плотные тельца этой плесени составляют их пищу. Древесные муравьи в Юго-Восточной Азии строят гнезда посредством сшивания листьев. Артель рабочих муравьев стягивает края двух листов, вцепившись в один челюстями, а в другой задними ногами. Тем временем другие, находясь внутри, приступают к шитью. Взрослые муравьи не способны выделять паутину, поэтому они приносят туда личинок и держат их в челюстях, слегка надавливая им на брюшко, отчего личинки выпускают паутину. Строители водят этими живыми тюбиками с клеем в месте соединения листов, и края оказываются скреплены паутинным швом. В Австралии муравьи-кувшинчики собирают нектар и принудительно кормят им рабочих особой касты, покуда у них брюшки не растягиваются до размеров горошины, а кожа истончается и делается прозрачной. Тогда рабочие подвешивают эти живые бурдюки за передние ноги в подвалах своего муравейника. Однако большинство муравьев плотоядны. Многие виды питаются термитами. Они нападают на термитники, ведут сражения с солдатами. И если одерживают верх, поедают беззащитных рабочих и личинки. Другие отличаются совершенно фантастическими формами общественного поведения: обращают в рабство муравьев другого вида. Они нападают на муравейник и уносят оттуда куколок к себе. Выведшиеся в неволе муравьи добывают пищу и скармливают своим хозяевам, потому что у тех слишком громоздкие челюсти и они не способны питаться сами.
