Путешествие в окружающие миры животных и людей. Теория значения - фон Икскюль Якоб

Илл. 40а. Галка принимает боевую позу перед кошкой

Илл. 40b. Галка принимает боевую позу перед тряпкой

Может показаться, что эти действия галки целенаправленны. Однако в действительности речь идет лишь о планомерной реакции, происходящей совершенно независимо от каких-либо намерений галки. Об этом говорит тот факт, что галка принимала точно такую же атакующую позу, когда перед ней оказывалась черная тряпка. Между тем кошка, которая несла мимо нее белую галку, не подвергалась нападению. Воспринимаемый образ проносимого мимо черного предмета тотчас провоцирует атакующую позу.

Такой неконкретизированный характер воспринимаемого образа может стать постоянным источником путаницы, как мы могли в этом удостовериться на примере морского ежа, в окружающем мире которого облако или корабль то и дело бывают приняты за настоящего врага — рыбу, так как морской еж одинаковым образом реагирует на любое затемнение горизонта.

Однако в случае с птицами такое простое объяснение оказывается недостаточным.

Полученные в результате опытов многочисленные сведения о процессах, связанных с путаницей воспринимаемых образов у птиц, живущих в обществе себе подобных, весьма противоречивы. Лишь недавно нам удалось определить опорные моменты, обратившись к показательному примеру — ручной галке по имени Чок.

Рядом с каждой стайной галкой на протяжении всей жизни находится «спутник», с которым она сообща выполняет самые разные действия. Даже если она растет вне стаи, она ни в коем случае не отказывается от него и при отсутствии себе подобных находит «замещающих напарников» и даже может менять их в зависимости от новых обстоятельств. К. Лоренц [51] был так любезен, что прислал мне илл. 41 (а и b), которая дает нам ясное представление о напарнических отношениях.

Илл. 41 (а и b). Галка Чок и четыре ее напарника

Когда галка по имени Чок была молодой, ее материнским напарником был сам К. Лоренц. Она следовала за ним повсюду, звала его, чтобы тот ее покормил. После того как она научилась добывать себе пищу самостоятельно, она избрала себе в пару горничную, исполняя для нее характерные брачные танцы. Потом она нашла себе молодую галку, ставшую для нее напарницей-приемышем, которого она кормила уже сама. Когда Чок готовилась к длительным перелетам, она на галочий манер пыталась подвигнуть Лоренца лететь с ней, порхая прямо у него за спиной. Когда это не удалось, Чок примкнула к летящим воронам, которые на этот раз стали ее напарниками в полете.

Как мы видим, в окружающем мире галок отсутствует единый образ восприятия напарника. Его и не может быть, так как роль напарника постоянно меняется.

Судя по всему, в большинстве случаев в том, что касается формы и цвета, перцептивный образ матери не бывает предустановлен от рождения. Наоборот, в качестве такового зачастую выступает материнский голос.

К. Лоренц пишет: «На конкретном примере материнского напарника следовало выяснить, какие материнские признаки являются врожденными, а какие — приобретенными, выработанными. Необычным является как раз то, что через считаные дни и даже часы (серый гусь, буревестник) приобретенные материнские признаки настолько укореняются, что мы могли бы поклясться в их врожденности, если на этой стадии развития забрать птенца от матери».

То же самое происходит и при выборе брачной пары. И в этом случае приобретенные признаки напарника-заместителя так прочно закрепляются, что его четкий перцептивный образ возникает вскоре после замены первого напарника вторым. В результате животное не примет в качестве брачной пары даже представителя одного с ним вида.

Один восхитительный пример прекрасно иллюстрирует этот факт. В Амстердамском зоопарке жила парочка молодых выпей, и самец «влюбился» в директора зоопарка. Чтобы не препятствовать спариванию, тот на протяжении долгого времени старался не показываться самцу на глаза. Благодаря этому самец смог привыкнуть к своей самке. Семейный союз счастливо состоялся, и когда самка уже высиживала яйца, директор решился показаться вновь. И что же произошло? Лишь только самец увидел своего бывшего брачного напарника, он выгнал самку из гнезда и, вновь и вновь совершая поклоны, будто бы стремился показать, что брачный напарник может занять причитающееся ему место и продолжить высиживать яйца.

Представляется, что перцептивный образ детеныша-напарника обыкновенно имеет более определенные формы. Вероятно, здесь ведущую роль играет раскрытая глотка малыша. Но и в этом случае мы видим, что у таких отборных пород кур, как Орпингтон, наседки нянчат и котят и крольчат.

Пример Чок также говорит и об отсутствии узких рамок в выборе замещающего напарника для свободных полетов.

Если учесть, что тряпка, которую проносят мимо галки, становится для нее врагом, на которого нужно напасть, то есть приобретает тональность действия «враг», то мы можем говорить, что в данном случае речь идет о замещении врага. Поскольку в окружающем мире галок много врагов, появление подмены, особенно если оно однократное, не влияет на перцептивные образы подлинных врагов. С напарником дело обстоит иначе. В окружающем мире галки он неповторим, и перенесение тональности действия на напарника-заместителя делает невозможным возвращение подлинного напарника. После того как перцептивный образ горничной в окружающем мире Чок приобрел тональность «возлюбленная», все прочие перцептивные образы утратили свое воздействие.

Если мы представим себе (и здесь уместно привести в качестве аналогии примитивного человека), что все живые существа, то есть движущиеся объекты, в окружающем мире галок подразделяются на галок и негалок, а впоследствии очертания этой разграничительной линии изменяются в соответствии с индивидуальным опытом, то мы, вероятно, сумеем понять, как возникают такие гротескные искажения, которые были нами только что описаны. Решающим здесь оказывается не только перцептивный признак, позволяющий отличить галок от прочих существ, но образ действия, присущий отдельной особи. Только он определяет, с каким перцептивным признаком будет соотнесен новый напарник.

11. Искомый образ и схема поиска

Вначале я вновь расскажу о двух своих личных наблюдениях, которые смогут наилучшим образом пояснить, что следует понимать под таким важным для окружающего мира фактором, как искомый образ. Когда я на протяжении длительного времени гостил у одного из своих друзей, за обедом мне каждый день подавали глиняный кувшин с водой. Однажды слуга разбил кувшин и поставил передо мной вместо него стеклянный графин. Когда я во время еды стал искать кувшин, мой взгляд скользил мимо графина. И лишь после того, как мой друг заверил меня, что вода стоит на своем обычном месте, отблески света, рассыпанные на поверхностях ножей и тарелок, собрались воедино и образовали стеклянный сосуд. Об этом опыте дает представление илл. 42. Искомый образ разрушает воспринимаемый.

Илл. 42. Разрушение воспринимаемого образа искомым

Второй опыт был следующим: однажды я зашел в магазин, где мне требовалось оплатить большой счет, и достал банкноту в сто марок. Купюра была совсем новая и немного коробилась, она не легла на прилавок, а встала на ребро. Я попросил продавщицу дать мне сдачу. Она возразила, что я еще не заплатил. Я тщетно пытался убедить ее в том, что деньги находятся прямо перед ней. Она рассердилась и настаивала, чтобы я немедленно расплатился. Тогда я указательным пальцем коснулся банкноты, чтобы она перевернулась и легла как следует. Девушка вскрикнула, взяла купюру и стала ощупывать, будто проверяя, не растворится ли она в воздухе. Очевидно, что и в этом случае воспринимаемый образ был вытеснен искомым.